Что такое «не быть разбитым изнутри», или Почему хороший учитель – это всегда немного рок-звезда…
Улей
Википедия говорит нам, что кёкусин-кан считается одним из самых трудных и жестких разновидностей каратэ. Потому что зарождался как воинское искусство.
– Я этот миф развею. Просто у нас регламент один из самых сложных. В остальных видах каратэ он мягче. Если брать взрослых, то это почти никаких защитных средств и мощный удар, – говорит Николай Бибиков. – А если рассматривать каратэ как боевое искусство, то оно смертоносно, по своей сути. Хороший мастер может очень быстро и легко лишить вас здоровья, или даже жизни…
На этих словах у Николая Михайловича звонит телефон. В трубке слышится обращение «сэнсэй» и что-то о времени и тренировке.
– Тренировка в четыре, как обычно, – говорит он в трубку, а потом объясняет. – Каникулы же были, у нас время сдвинулось, а теперь входим в обычный график.
– Вам ученики могут просто так позвонить и спросить о времени?
– Конечно. И могут по десять раз перезвонить. Это же дети.
– Не раздражает?
– Если человека раздражают или нервируют дети, то ему надо уходить из педагогики. Это не его. Мне в этом комфортно. Даже перед тренировкой, когда улей – десять или двадцать человек жужжат каждый что-то свое, мне комфортно.
Костанайская федерация кёкусин-кан каратэ – это семья. Николай Бибиков – не просто Президент федерации, но ее опора, идейный вдохновитель, авторитет. Одним словом – сэнсэй.
Путь
Десять ученических степеней ведут к первому дану и черному поясу. Сэнсэем можно стать, лишь дойдя до третьего дана. Дорога небыстрая и непростая. Поэтому и становятся на нее не все.
– У японцев есть такое понятие «до», то есть путь. А человек в таком случае – выбравший путь и вставший на дорогу. Так что, каратэ – это путь. В нем нет правил, но есть принципы. Если ты не будешь понимать принципов, то ни один прием не сработает. Даже если ты будешь знать их миллион. Ты не знаешь, как это все устроено изнутри. Есть понимание внутренней структуры, точки силы в теле человека, прямой спины. Когда начинаешь разбираться, то эти принципы очень легко проецируются на нашу обычную жизнь. Это все путь, а с пути невозможно свернуть. Тем более учителю. Хацуо Рояма говорил: «Если ты добился черного пояса, но перестал заниматься, то сними его, спрячь и никому никогда не говори, что он у тебя был».
На свой путь Николай Михайлович встал в 1985 году в родном поселке Качар. Имея за плечами жесткую советскую школу дзюдо и спортивное детство, однажды увидел на улице, как человек абсолютно непримечательного вида смог одним движением уложить авторитета, мастера спорта и неизменного победителя всех дворовых драк.
– Мне было 17 лет и я был шокирован. Это что вообще было? Движение ноги, руки и человек упал. Тогда каратэ в Советском Союзе было под запретом. Настолько серьезным запретом, что обучение этому искусству попадало под уголовную статью. Одного человека в стране даже осудили. Наш земляк Сергей Ложкин особо не распространялся, где он этому научился, но подпольно начал учить таких ребят, как мы. Тех, кому было интересно. Потом я ушел в армию, а когда вернулся, то его уже не было. А заниматься хотелось. Причем я ведь прошел советскую спортивную школу. Знал, что такое система, лесенка роста. И хотелось именно таких занятий. Тогда же прочитал об основателе школы Кёкусин-кан Масутацу Ояма (запрета на информацию о каратэ уже не было). И меня это заворожило. Вскоре товарищ пригласил заниматься таэквондо. Я говорю: «Можно было бы, но я слышал про такое, как кёкусин-кан. Очень хочу туда». Оказалось, что это направление уже пришло в Костанай. Юрий Шилов учил ребят в районе КСК. Так мы и стали заниматься. А в 1995-м вышли на Международную организацию. И тут уже закрутилось… Семинары, обучение…
В день нашей встречи Николай Михайлович вернулся из Челябинска. С очередного семинара. Туда и обратно ехал за рулем сам. Интенсивная работа в Челябинске и несколько тренировок подряд в Костанае. Отсутствие сна практически двое суток. И вот, еще и интервью. Запросто.
– Я, может быть, сейчас какие-то крамольные вещи скажу, но любой профессиональный спорт – это поставленное на карту здоровье, из которого выжимаются все соки. Каратэ же, наоборот, дает силу. И если ты занимаешься несколько лет и не становишься сильнее, значит, как-то неправильно занимаешься. Я не спал двое суток, а мне уже не 16 лет. И поэтому, когда ко мне приходят 25-летние ребята и говорят: «А мне не поздно начать?», я удивляюсь: «А почему может быть поздно? Ты что, немощный старик?» Встающие на путь не бывают немощными стариками, и встать на него никогда не поздно. Приходят люди из категории «под 50», говорят: «Сэнсэй, я не смогу вот это делать. Здоровье не то. Возраст не тот». Через время могут. Значит, дело не в возрасте. В силе. Ее нужно копить.
Сыновья
У сэнсэя два сына. Сергей и Евгений. Обоих он привел в каратэ.
– Да, конечно, я их сначала привел обычным насильственным путем. А как иначе? На самом деле это заблуждение, спрашивать ребенка: «Ты хочешь заниматься этим? Или тем?» Как он может ответить, если элементарно не знает. Родитель в этом случае должен взять на себя ответственность. Взять ребенка за руку и привести в зал. И лично мне кажется, что для становления личности нет ничего лучше боевых искусств. Это же некая жизненная устойчивость. У нас это называется «быть центрированным», умеющим удерживаться в собственном центре. Не быть разбитым изнутри. Жизнь разбивает, но центрированный человек сам управляет тем, что происходит вокруг. К осознанному возрасту он уже умеет рассуждать, понимать многие вещи, выбирать и работать. Мой старший сын сейчас тоже преподает каратэ, а младший решил, что это не его. Ушел в искусство. Он с детства рисовал, и каратэ никак не вошло в резонанс с этим его увлечением. Наоборот, только помогло развить его.
Самое большое заблуждение родителей, по словам мастера, думать, что каратэ – это только про спорт. Тогда как это система воспитания. Философия жизни. Ребенок надевает доги (кимоно) и он уже другой человек. Вставший на путь. Ребят приводят с самого раннего возраста, пятилеток.
Не получается не спросить о главном страхе всех родителей – об ударах.
– Это как с боязнью высоты. Что нужно сделать, чтобы она прошла? Один, два, десять раз подняться на высоту. Что нужно сделать, чтобы не бояться принимать удар? Один, два, десять раз принять его. Мои пятилетки уже не боятся.
Сейчас занимаются преимущественно мальчики. Девочки тоже есть, но их меньше. Гораздо меньше, чем было в начале нулевых.
– Доходило до того, что у меня в группах было поровну мальчиков и девочек. Время было такое. Сложное. Родители отдавали девчат на каратэ, чтобы сильнее становились. Сейчас тенденции другие и девочек приводят меньше. Хотя, я думаю, что боевые искусства могут быть полезны человеку вне зависимости от пола.
Энергия
Любимый музыкант Николая Михайловича – лидер группы «Аквариум» Борис Гребенщиков. Во-первых, потому что тексты. Во-вторых, умение работать с энергией.
– Я был на его концерте в Челябинске и что могу сказать. Если человек мастер, неважно в каком деле, то он умеет правильно использовать свою энергию в любимом деле и правильно использовать энергию других, заряжая при этом и их, и себя. Он «держит» зал просто на силе своей наполненности. После концерта все смотрели друг на друга с улыбкой и готовы были брататься. А управлять массовым вниманием сложно. Оно очень легко рассеивается. Когда я веду тренинги для сотни, двух сотен человек, то работаю по такому же принципу. Нужно правильно распределять общую энергию и тогда внимание не рассеется даже спустя четыре часа тренировок. В идеале, такой должна быть каждая из многочисленных ежедневных тренировок. И я стараюсь делать именно так. Потому что иначе мне самому становится скучно.
В этом общая черта рок-звезды и хорошего учителя. Быть им непросто. Если человек решил чем-то делиться, значит, у него этого много. Ресурсы при этом исчерпаемы. Значит, их нужно восполнять. Силой, энергией, тренировками. У каратэ много метафор. Одна из них – что каратэ подобно ползанию по отвесной скале. Пока ползешь – двигаешься наверх. Такое движение бесконечно. И сложно. Но у сэнсэя Бибикова получается.
