Она внимательно разглядывала лица в зале перед тем, как начать. Она могла себе это позволить. Ведь она сама Алла Демидова – актриса, которой в любви признавалось не одно поколение зрителей. В Москве корреспонденту «КН» удалось задать легенде несколько вопросов.
«Неважно, что злодейка. Просто недолюбили»
Алла Демидова не только советская и российская актриса театра и кино, но и мастер художественного слова, которую и сегодня приглашают в качестве педагога во многие театральные вузы мира. Заслуженная, народная – этим официальным званиям, по мнению их обладательницы, уже впору жить самостоятельной жизнью. Оно и понятно: Демидова вошла в историю отечественного искусства как «одна из самых значительных и стильных современных русских актрис». Так утверждают в зарубежных энциклопедиях. В её копилке чуть ли не все награды артистов, помимо «Оскара»: от «Хрустальной Турандот» до «Легенды сцены», которую, кстати, вручили ей совсем недавно.
Да, её знают и помнят прежде всего представители старшего и среднего поколений. «Стакан воды», «Щит и меч», «Служили два товарища», «Вся королевская рать», «Легенда о Тиле» – её фильмографии уже 60(!) лет. «Для молодежи я из «нафталиновых»! – смеется актриса, при жизни ставшая легендой. – Одна из недавних ролей – Баба-яга. Так я и её смогла сделать очень даже интеллигентной женщиной. И неважно, что злодейка. Просто недолюбили».
Алла Демидова – автор восьми книг и организатор собственного экспериментального театра. Она по-прежнему выступает с необычными авторскими литературно-поэтическими программами. И пользуется большой популярностью. За ней закрепилась репутация современного символа интеллигентности. Вот и в эти дни новогодних праздников она презентовала свою новую книгу «Ностальгия – это память», но не с широким замахом «на вечность», не в Кремле. В Московском Доме книги, куда удалось попасть и корреспонденту «КН», яблоку негде было упасть. Удивительно, но факт: среди участников этой встречи было немало молодых.
«Я ни к кому не примазываюсь»
Перед тем как начать, она внимательно разглядывала лица в зале. Словно выбирая, на кого произвести впечатление. Она могла себе это позволить. Великая актриса. Без преувеличения. По-театральному большие паузы брала даже в середине встречи. И паузы были громкими, говорящими сами за себя.
А пока она готовилась отвечать на вопросы, голос за кадром вещал о новой книге: «Блуждая по лабиринтам памяти, известная актриса, уникальная женщина Алла Демидова вспоминает яркие страницы творческой биографии и щедро делится ими с читателем. Вместе с автором мы переносимся в Театр на Таганке и попадаем на репетиции и спектакли Любимова и Эфроса. Как живого видим Высоцкого. Окунаемся в атмосферу работы таких режиссеров, как Виктюк, Муратова, Тарковский, Параджанов. Наблюдаем прекрасных актеров – Смоктуновского, Жженова. Следуем за актрисой в ее зарубежных поездках и знакомимся с деятелями западного искусства… И конечно, везде мы видим Аллу Демидову, в самых разных театральных и киноролях».
– Спасибо за такое представление моей книги, – вступила актриса, – правда, не люблю пафоса. В нём мало искренности. А хочется, чтобы верили. Доверяли тебе как автору. Через книгу ты делишься опытом, эмоциями. И безусловно что-то осознаешь по-другому, иначе смотришь на тех, кто уже в воспоминаниях.
Новая книга собрана из портретов, которые были уже в моих мемуарах, но с новыми встречами, с новыми поворотами и новыми гранями этих личностей. Есть и совсем новые, о которых я ещё не писала. Хотя оговорюсь, что это не портреты в полном понимании этого слова. Я не вед – не киновед, не театровед и не литературный критик. Это в формате «я и...».
Некоторые особо дотошные читатели могут возмутиться: мол, что это за «я и»?! Но как иначе: я и имярек, именно то, что со мной случалось. Я ни к кому не пристраиваюсь и тем более, говоря современным языком, не примазываюсь. Это зарисовки, мои абсолютно субъективные впечатления. Сказала бы, что это мои черновики, переписанные начисто. Черновики для будущих исследователей. Потому что, когда сейчас пишут книги о Пушкине, получается, что авторы больше знают, чем современники Александра Сергеевича... А когда читаешь именно современников Толстого и Пушкина, думаешь: ну как же они не видели этот масштаб?!
Дело в том, что масштаб дарования виден. Но в глазах тех, кто рядом находился или находится, это все-таки подается через призму дружеских отношений. Что позволяет рассказывать о том или ином пусть даже гении просто, тепло, без лишних охов и ахов. И только потом, спустя время, а основной наш редактор именно оно, время, исследователи смогут воспользоваться такими черновиками, как моя книга.
Ну не будем терять время на философствование. Хотя Конфуций сказал: «Время не бежит, оно стоит, а бежите вы». Жизнь многогранна. И вас, вполне возможно, интересует что-то совсем другое. Пожалуйста, вопросы!
– Алла Сергеевна, хочется выразить вам своё восхищение и почтение! – вырвался первым к микрофону совсем ещё юный фанат со взором горящим. – Безумно влюблен в вас, когда вы читаете стихи на экране или на сцене. Вы необыкновенная актриса и женщина. Кто вас вдохновлял, когда вы только начинали, студенткой?
– Во-первых, прошу вас, давайте не будем тратить время на комплименты. Зачем? Раз уж вы пришли, значит, уже заинтересованы что-то от меня получить. Ответ ли, впечатление, независимо от того, с каким знаком – плюс, минус. Сразу всем отвечаю на эти преамбулы-комплименты: спасибо уже за то, что пришли на мою встречу.
А что касается студенческих лет... Кто вдохновлял? Молодой человек, я уже слишком много прожила, чтобы возвращаться в детство. Вдохновители были позже, в театрах. Например, был такой композитор Эдисон Денисов, который мне о-очень прочистил мозги насчет современной музыки. Об этом, кстати, я пишу в новой книге. Или мой друг Боря Бергер, очень хороший художник. Он открыл глаза на искусство, которое идет на потребу, и чистое искусство, которое понимает далеко не каждый. Для зрителей каждый спектакль в целом, или отдельно взятый монолог, или кинофильм – это тоже работа. Если человек что-то осознает, понимает то, что ему хотят донести своим искусством перевоплощения актеры, то он становится сопричастным, соавтором. Вы как зритель тоже работаете, но уже над собой. А если нет, то увы... (Пауза).
«Работаю не для растений» (вопросы корреспондента «КН»)
– Известное выражение: своим творчеством каждый актер заставляет работать душу зрителя. Для вас это самоцель?
– Согласна. Цель благородная. Но одно дело – это только наше стремление, актеров, музыкантов, художников. Другое – кто на другом конце провода? Хочет ли он работать над своей душой? А зачем? Он плотно поужинал, под боком заботливая жена, в кошельке золотая карта. Растение в чистом виде! Я работаю не для растений. Каждый раз, входя в кадр, я старалась представить таких зрителей, которые меня поймут, задумаются, станут чуточку светлее во всех смыслах.
– Почему тогда популярнее жвачка – те кинофильмы, над которыми особо не нужно задумываться?
– Увы и ах, это так. Вы задали свой вопрос и тут же ответили. Потому что не хотят такие зрители, а их и правда много, особо напрягаться. Что-то в их жизни не так, тут же готовы к сопереживанию. А если всё хорошо, то... «живем мы что-то без азарта».
– При всём вашем богатом опыте в кино и театре, вы продолжаете экспериментировать. Чего новенького ожидать зрителю? Может, замахнулись на мюзикл?
– (Улыбается). Да, я люблю эксперименты. «Анна Ахматова» – это даже не спектакль, а эдакое шоу с музыкантами, которое со мной сделал Кирилл Серебренников. Необыкновенное действо! И это как раз такой новый для меня эксперимент. А что касается концертов, я считаю себя современным человеком. У меня два официальных сайта. Наберите в Интернете моё имя, и там есть вся информация о моих концертах, творческих вечерах.
– Ваша новая книга называется «Ностальгия», взгляд в прошлое. А не хотели бы заглянуть в будущее, хотя бы в будущее театра, кино?
– Это всё равно что гадать на картах. Хотя предположить можно всё, что угодно. В любом случае, уверена, что театр – это птица Феникс. Во все времена повторяли: театр умрет, забудут... А нет же! Театр живет двадцатилетними циклами. Один из пиков был в середине 70-х. Сейчас новый виток, он возрождается в другой ипостаси. Появляются эдакие звоночки, которые говорят о новом взлете театрального искусства. Тот же Марк Захаров идет на эксперименты. Он знаменитый режиссер, но готов меняться. Да, у него свой путь – площадной театр. Это когда все кричат, все бегают, костюмировано. Но всё на злобу дня, про нашу жизнь. А сейчас мы про эту злобу знаем, все в Интернете. За один день можно узнать про всё, что творится в мире. И всё-таки Захаров остается самым сильным режиссером в этом жанре. Почему? Мастер, который собрал в свою труппу таких же мастеров. А кино – это и по сей день новое искусство. Тут нет того, откуда черпать. Зато есть то, что можно придумать. И скорее всё будет развиваться исключительно технически. Уже сейчас поражают компьютерные технологии, позволяющие воссоздать любые декорации. А что будет дальше?! Трехмерное, четырехмерное пространство – мы уже и замечать не будем. На слух будет достаточно бла-бла-бла, а всё перейдет на визуальное восприятие. Посмотрим. Время покажет. Спасибо за внимание! (Аплодисменты).
