Так называют волонтерские сборы якобы для оказания помощи нуждающимся. Зачастую они не достигают цели, поскольку и цели-то нет. Только сборы…
А был ли мальчик?
Эта цитата из Горького вертелась в голове в течение нескольких недель. В небольшой объем статьи не уложить все перипетии поиска. Кого искали? Мальчика по имени Максим Лялин. Не нашли. Впрочем, не будем забегать вперед.
Чужое фото
В январе этого года в «КН» обратилась жительница Костаная Инна Соломенцева. (См. материал «КН» «Другой мальчик» от 16.02.17 г.). Женщина в интернет-рассылке увидела фото своего сына… в гробу. Костик умер год назад, ему было всего три года. ДЦП, тяжелая форма. Семья только вышла из состояния шока, как вдруг...
– Сообщение о том, что необходимо собрать деньги, чтобы похоронить мальчика из Рудного, пришло на WhatsApp, в наше сообщество для родителей особенных деток, – рассказывает Инна. – Имя ребенка не называлось, сказано было только, что мальчик лежит дома третий день, похоронить его не на что, потому что с ним только старая бабушка, мама сидит в тюрьме, а папа «где-то бухает». К сообщению прилагалось фото. Я оторопела – это же мой Костик!
Автором того фото была сама мама. Она его сделала, чтобы отправить женщине из Рудного, которая помогла собрать деньги на похороны мальчика. Тот год для семьи был непростым: Инна возила дочь на операцию, семья в долгах, а тут еще горе, похороны... В этот период и познакомилась в Интернете с волонтером Анной из Рудного.
Женщина была администратором в группе соцсети «Одноклассники». Помогала сначала собирать деньги на операцию дочери. А когда умер сын, вызвалась помочь и с похоронами. Деньги передала. Правда, не лично – Анну Инна так и не видела. Какая-то знакомая привезла собранную сумму.
Тогда же Инна отправила Ане фотографию с похорон Костика. Ну как бы в подтверждение того, что она не обманывала, деньги и правда нужны были на похороны. И вот теперь под этим же фото вновь собирались деньги... выходит, на похороны уже похороненного ребенка.
Инна написала заявление в полицию. Но ход ему не дали. В пресс-службе ДВД нам пояснили: использование фото ребенка Соломенцевой – сфера гражданских правовых отношений. В любом другом аспекте Инна не могла считаться потерпевшей – факта передачи денег с ее стороны не было. Поэтому даже о мошенничестве говорить не приходилось. Инне порекомендовали обратиться в суд с гражданским иском. Дело осложнялось тем, что даже фамилии волонтера Анны никто не знал.
Расследование
Свою лепту в журналистское расследование внесли знакомые Инны. Одна из девушек попросила у волонтера Анны реквизиты, куда можно перечислить деньги. Та ответила, что у бабушки счета нет, и предложила свои данные. Так стала известна фамилия женщины – Сидоркина.
Сначала разговаривать с нами она отказалась. Когда была опубликована первая заметка об этой ситуации, вышла на связь и сообщила имя мальчика, которому якобы собирали на похороны.
Максим Лялин, 23.04.2012 года рождения. Эти данные за последние недели пришлось диктовать самым разным специалистам. Дело в том, что мы никак не могли добиться от Анны доказательств того, что этот Максим вообще существовал. Женщина пообещала прислать фото справки о смерти и... пропала. Потом ответила: «Пишите хоть десять статей – мне все равно». Но когда услышала, что статья выйдет в любом случае, согласилась на встречу.
В Рудный мы ехали с двойной целью. Встретиться с самой Анной Сидоркиной и найти дом, в котором жил Максим Лялин. Первое удалось. Анна несколько раз меняла время встречи, но пришла. Вместе с еще одной женщиной, которая тоже принимает участие в благотворительной деятельности. Анна произвела вполне благоприятное впечатление. Рассказала, что занимается волонтерством несколько лет. Собирает вещи для малообеспеченных семей, деньги, подарки к Новому году. Дала несколько телефонов людей, которым помогала. Те подтвердили – действительно было. И все бы хорошо, и расстались бы мы на этой радужной ноте, если бы не одно «но».
Мы просили Анну показать дом, где проживал Максим Лялин и его бабушка. Последняя, кстати, якобы тоже уже умерла. По словам Анны, она была в их доме лично. Но показать, где он, отказалась, мол, дома ждут дети. Объяснила, как проехать, заверила, что будет на связи. И началось.
Дом мы не нашли. Больше часа месили грязь в переулках улиц Пушкина, Лермонтова, Некрасова – ничего. Ни один житель не слышал о мальчике и бабушке, которые умерли здесь зимой. Анна трубку не брала, потом ответил ребенок и неуверенно сказал, что мама ушла. Анна не перезвонила…
Анютка Комиссионка
Одним словом, доказать, что Максим существовал, женщина так и не смогла. Когда в соцсетях поднялся шум, пост про Максима убрали. Анна говорит, это потому, что деньги на похороны дали рудненские предприниматели, которые и хоронили ребенка (Анна не знает, где могила). И предпринимателей тех в Рудном, когда мы приехали, не оказалось. Телефоны их Анна Сидоркина тоже не дала. Фото Максима обещала, настоящее. Но компьютер сломан, не достать...
Кстати, о фото. Анна отрицает свою причастность к его распространению. Говорит, что Инна Соломенцева не присылала ей никаких фотографий. А на вопрос, как же снимок попал в сети, сказала, что фото пересылала Наташа. Да, просто Наташа. Анна вообще сыпала в основном именами, как будто мы говорим об общих знакомых. Телефон Наташи обещала скинуть. Не скинула. Но мы нашли ее сами.
Теперь факты. Инна Соломенцева предоставила редакции скриншоты (фото экрана) переписки с Анной.
Инна: «Анечка, я сделала два фото Костика сегодня... может скинуть?»
Анна: «Скиньте».
И отправленное фото. То самое.
Наталья Мушинская (та самая Наташа) тоже предоставила скриншоты, в которых ясно читается, что информацию о Максиме Лялине ей скинула Анна Сидоркина. И фото отправила она же. Кстати, в WhatsApp Анна подписана как «Анютка комиссионка». Оказывается, у нашей героини есть страница в соцсетях – что-то вроде виртуального комиссионного магазина. Она там администратор.
Официально
Раздобыть информацию о том, был ли мальчик на самом деле, по официальным каналам оказалось непросто. В отделе занятости и соцпрограмм Рудного сказали, что такую информацию согласно закону предоставляют только уполномоченным органам. Пришлось искать неофициальные пути. Назвать источники не можем, но ни один из них не подтвердил факт существования Максима Лялина.
Есть и официальные данные. Согласно базе данных органов ЗАГС Казахстана, ни смерть, ни рождение Максима Лялина не зарегистрированы. Анна, узнав об этом, возмутилась и сказала, что она его видела собственными глазами. Сказала, что родственники, может, просто не пошли в ЗАГС и не получили справку о смерти.
Вполне может быть. Конечно, без этой справки ребенка просто не похоронили бы. Однако ее могли выдать в больнице, органах судебно-медицинской экспертизы, патологоанатомической службе. Но как же рождение? Оно ведь тоже не зарегистрировано. На это ответа нет. Когда мы в очередной раз попросили ее предоставить доказательства существования Максима, Анна ответила: «Хорошо, я вас поняла».
И молчит по сей день…
Выводы
Если уж журналисту так сложно проверить, реален ли человек, для которого собирают помощь, что говорить про обычного человека. Возникает вопрос: как реагировать на призывы помочь в соцсетях? Беда не только в том, что они выманивают у людей деньги. Они дискредитируют идею благотворительных сообществ в принципе. Попадется вот так человек на удочку, а потом отвернется от того, кому помощь действительно нужна…
