У Андерсена есть такая грустная сказка про девочку, которая продавала спички. Жгла их, чтобы согреться, и замерзла в рождественскую ночь. Близится ночь новогодняя. Нужно не дать замерзнуть другому герою другой истории. Евгению БРЫЛЬЦУ нужна ваша помощь.
трудолюбивый, недаром люди ему помогают. Но своими силами уже не справляются.
Трудная жизнь
Он живет в поселке Майском Тарановского района. Молодому человеку 23 года, он инвалид второй группы, бывший детдомовец. У Евгения диабет еще с семи лет. Он постоянно должен принимать инсулин, делает себе четыре укола в день. Инсулин ему выдают бесплатно. Но это единственное бесплатное лекарство, которое положено ему от государства. До недавнего времени этого хватало. Но сейчас болезнь влияет и на другие органы – Женя вынужден постоянно ходить с катетером, у него очень болят ноги и падает зрение.
Евгений воспитывался в костанайской коррекционной школе-интернате № 2, после того как выпустился, жил в Доме юношества и учился в лицее № 3 на штукатура-маляра. Это при том что имел инвалидность. Но он говорит, что особо их не спрашивали, кто куда хочет. Да и выбор небольшой был.
Лицей закончил, но штукатуром не работал. Пока был в силах, отправился к дяде в поселок Красносельский, тоже в Тарановском районе. Хлебнул лиха. Пас скот у людей, вместо жилья у него была каморка, по сравнению с которой иная собачья конура – дворец. Потом встал в очередь на получение жилья как сирота. Получил. Казалось бы, жизнь должна была наладиться. Но...
Долги
На подоконнике свеча и спички. Свет Евгению отрезали. Долг около четырех тысяч, плюс за подключение нужно заплатить будет – около десяти тысяч выходит. Примерно такую же сумму он должен в магазине. Газ тоже отключен. Вместе с подключением вообще невероятная сумма выходит – около 60 тысяч.
Дело в том, что молодой человек в восемнадцать не прошел комиссию и не оформил вовремя инвалидность. Так и жил пять лет. Пока работал, все нормально было. А в этом году прихватило. Квартиру ему как сироте дали в 2014 году. Но постоянно в ней он начал жить только в марте этого года. До того работал вахтовым методом, устраивался разнорабочим. Несмотря на свой диагноз, таскал тяжести, выполнял черную работу. Но был доволен тем, что сам себе зарабатывает.
А в марте свалился. Он и раньше в больницу попадал периодически, а тут несколько раз подряд: сахар до тридцати, высокая температура. Привозили его в тяжелом состоянии. Работать больше не мог. Жить стало не на что.
Он до сих пор не протянул ноги только потому, что подкармливают односельчане. В магазине неподалеку от его дома оставляют продукты для парня. Но с коммунальными услугами все сложнее: газовой трубе сала или картошки не принесешь. У Евгения есть надежда, что с января он начнет получать пособие по инвалидности. В ноябре сотрудники поселкового акимата помогли оформить документы. Но выплат нужно ждать. Да и сумма пособия мизерная – 35000 тенге. Что на эти деньги купить?
В акимате поселка к судьбе парня неравнодушны. Предлагали устроить его на общественные работы, найти что-нибудь полегче. Но сил у Евгения уже нет даже на обычные бытовые заботы-хлопоты по дому. Сотрудники акимата предлагали Евгению устроить его в дом-интернат для инвалидов и престарелых. Отказался.
– Почему? – спрашиваю.
– Хватит с меня интернатов. Не могу больше так. Хочу, чтобы был свой дом...
В общем-то дом есть. Евгений государству за это благодарен. Он надеется, что выберется из долговой ямы, главное, продержаться сейчас, дотянуть до пособия.
Биологическая
Лидия Антоновна кашляет надсадно и хрипло. Она сама недавно вышла из больницы. Пневмония. Женщину эту Евгений раньше называл биологической матерью. Потому что мальчик оказался в детском доме с рождения. К сыну Лидия Андреевна приехала только несколько месяцев назад – поссорилась со старшим сыном, с которым и жила. Вспомнила о младшем. Она говорит, что и старший в детстве какое-то время провел в детдоме. Мать была лишена родительских прав. Потом восстановилась, забрала его.
– А Женю почему не забрали? – спрашиваю.
– Его не отдали из-за болезни.
Так ли это на самом деле, узнать не удалось. Тех сотрудников отдела опеки, которые работали в девяностых, уже нет, руководство коррекционной школы-интерната тоже менялось несколько раз. По словам руководителя отдела социальной защиты детства Айжан Баймакановой, такое в принципе возможно: если ребенок болен, к личности родителя, пытающегося восстановиться в правах, предъявляются более строгие требования. Нам пообещали дать подробности истории Евгения. В дальнейшем, когда будем писать о том, как развиваются события, и рассказывать о тех, кто откликнется на призыв о помощи, обязательно озвучим их.
Спрашиваю Женю, любит ли он маму. У него грустно-равнодушный тон и отстраненный взгляд. Говорит, что благодарен ей за то, что сейчас она рядом. Она варит ему еду, ухаживает, как может. Когда была в больнице, ему было сложнее. Тот факт, что женщина вспомнила о младшем сыне только после того, как поругалась со старшим, Евгений осознает. Но... все равно – пусть иллюзия, пусть вот так, но мама рядом. Пока.
– А вы, если со старшим сыном помиритесь, Женю оставите? – спрашиваю у Лидии Андреевны.
– Пока не собираюсь, – отвечает она. Добавляет, что не может его оставить. Вон всю ночь прошлую стонал, ноги у него болят.
Хочется верить, что она действительно не сможет его бросить. Опять…
Новогоднее желание
История Евгения Брыльца стала известна нам благодаря его односельчанам. Они написали в редакцию и попросили приехать, рассказать о Жене. Парень неплохой, трудолюбивый. Наверное, недаром так много людей ему помогают. Но своими силами уже не справляются. Важно, чтобы именно сейчас кто-нибудь поддержал юношу, оплатил его долги. А дальше... Он надеется справляться самостоятельно. Верит, что сможет преодолеть самый трудный период. Ведь скоро Новый год.
Елки у Жени нет. Но желание есть: он хочет, чтобы у него был свой дом. Теплый и светлый. Он мечтал о нем еще в детстве, когда засыпал в казенной спальне и тихонько плакал о маме. Он мечтает о нем теперь, когда кутается, зажигает свечу и смотрит на ее огонь.
Если вас тронула история Евгения, позвоните ему по номеру 8-778-69-199-86.
