Психиатрическую и наркологическую помощь объединили в единый Центр, амбулаторную помощь перевели в поликлиники. Что это дало? Говорим с главным врачом областного Центра психического здоровья Владимиром МИХАЙЛЕНКО.
Реформа помогла
– На протяжении многих лет считалось: обратился в психбольницу или наркодиспансер – значит, ты псих или наркоман. А в Европе люди при бессоннице, неврозах спокойно обращаются в поликлинику к психиатрам, и те на раннем этапе коррегируют состояние беседами или препаратами. У нас же психиатрическая помощь оказывалась в стационаре, амбулаторный прием при легких расстройствах был не доступен. И люди с функциональными расстройствами оставались без помощи, пока их заболевание не приобретало тяжелые формы – шизофрению, старческие деменции. Реформирование службы помогло перенести прием в кабинеты психического здоровья при поликлиниках.
– Владимир Алексеевич, в каких случаях нужно идти к психиатру-наркологу?
– Во-первых, люди должны знать, что обратившись в центр психического здоровья, они ничем не рискуют и получат грамотную консультацию. Во-вторых, мы обучили врачей общей практики, чтобы они могли сами выявлять пограничные состояния пациентов. Это депрессии, расстройства сна, невротические состояния... Когда заболевания нет, но есть предпосылки. Лечение на ранней стадии дает отличный эффект. Если же выявляется тяжелое заболевание или ярко выраженное, к примеру, суицидальное настроение, голоса в голове – тут уже к психиатру-наркологу в поликлинике. К нам в Центр направляют тех, кому требуется длительное стационарное лечение. Или мы помогаем врачам, например, чтобы установить психиатрический диагноз.
Есть над чем работать
– Стационар остается в областной больнице?
– В здании психбольницы останутся психиатрические койки, скоро переведем туда и наркологические. Со временем количество тяжелых случаев будет снижаться, койки сократим. Но нас тревожит другое. В больницу поступают пожилые с тяжелой формой слабоумия, расстройствами личности – пациенты не лечебного, а социального характера. Они нуждаются в уходе, а не в лечении. Им помогают, выписывают, но никто домой не забирает. Более сотни стариков лежат месяцами, годами. Родственники или не отвечают на телефон, или их просто нет. У многих отсутствуют документы, не оформлена пенсия или инвалидность, у некоторых еще советские паспорта. По идее они должны находиться в домах престарелых. Но сами понимаете, таких домов не хватает на всех. Мы можем перепрофилировать часть коек, но финансирование должно идти из Министерства соцзащиты по социальному профилю. В министерстве пока разводят руками: нет средств.
– Может, открыть платное отделение?
– Но есть те, у кого нет ни пенсии, ни денег, ни родни, способной заплатить. Мы могли бы заботиться о такой категории больных за счет государства. В управлении здравоохранения в курсе и пытаются решить эту проблему.
На платной основе сейчас оказываем консультации, предлагаем услуги стационара, выводим из запоя, снимаем интоксикацию, ставим кодировку… Бесплатно лечим тех, кто стоит на учете.
– Вытрезвители не помогают?
– Вытрезвители перевели в Минздрав из Министерства внутренних дел в 2010 году. Наши клиенты – дебоширы. Дома или на улице с ними не справились, привозят в больницу пьяных, неадекватных к... врачу и медсестре. Доктор должен лечить, а не утихомиривать. У нас нет здесь полицейского поста. Полицейские просят койки увеличить, потому что есть потребность. А мы ставим вопрос: быть этой службе в системе полиции или вообще упразднить. На Западе вытрезвителей нет.
Такая же ситуация и с пациентами на принудительном лечении по решению суда. Наркоманы, алкоголики уклоняются от лечения, бунтуют, пугают коллектив... Полицейские не помогают. Мы вынуждены приглашать частную охранную службу. Но это же не лечебная функция, а полицейская, тюремная. Министр здравоохранения не первый год пытается передать это направление МВД. Но воз пока и ныне там.
Людмила КРУГЛОВА
Фото Константина ВИШНИЧЕНКО
