Газета продолжает цикл материалов о Великой Отечественной войне и ее месте в современном мире.
В парке Победы готов к открытию памятник 151-й кустанайской бригаде. Меч, устремленный в небо, символизирует воинское соединение, которому выпала судьба штурмовать рейхстаг.
В первой части («КН», 21 октября, «Машина времени») газета провела опрос и узнала, что многие костанайцы были готовы обсудить проект и внести коррективы. В этой части мы интересовались мнением горожан о месте памятника – многие краеведы считают, что его место не в парке Победы, а на пересечении улиц Алтынсарина – Гоголя. Отсюда солдаты уходили на вокзал, к эшелонам (опрос см. ниже).
Большое видится на расстоянии – газета посетила московскую школу № 1494. В ней расположен музей 150-й дивизии – в ее составе кустанайские призывники прошли от ленинградских болот до рейхстага. А также город Ржев, в который кустанайцам «повезло» не попасть.
Разочарование
– Вот и наш Ржев, – говорит мне соседка.
– Это уже Ржев?
– Да, мы въезжаем...
Я стал смотреть в окно и вдруг поймал себя на мысли, что очень разочарован. Частные дома, панельные и пятиэтажные. Ржев показался серым и приземистым городом.
– Ржев ведь в середине 12 века основан? – спросил я у соседки по автобусу.
– Да, относился к Смоленскому княжеству. Потом его захватывали литовцы, тверичи, поляки. Только в 16 веке Москва его окончательно забрала.
– А что-нибудь осталось с тех времен?
– После войны 300 домов – почти все 18-19 века.
Я смотрел в окно и удивлялся.
Ржев меня окончательно разочаровал, когда я вышел из маленького вокзала. Я увидел перед собой высокий забор со спиралью Бруно по верхнему периметру. За этой колючей проволокой стояла остановка. На ней сидели четверо подростков и слушали в телефоне русский рэп, кажется, что-то из АК-47. Все это отражалось в большой луже. Надо Ржевом висели тучи. Они здесь частые гости, потом мне сказали, что это из-за болот вокруг.
Мою соседку встретил муж. Она только и успела сказать мне, где гостиница «Ржев».
– Переедете через Волгу и на следующей остановке вылезайте, – посоветовала она мне.
Волга
Упоминание о реке развеяло мое мрачное впечатление, но потом к остановке подъехал ПАЗ 32 05, и я снова забеспокоился.
Автобус прыгал на плохих дорогах, а я вспоминал мемуары Шумилина «Ванька Ротный». Он вошел во Ржев при отступлении в конце лета 1941 года – город горел после бомбовых ударов.
«Всё кругом – и дома, и заборы, разбитые стекла, и сорванные с петель рамы, обрушенные стены, осевшие крыши, безлюдные улицы отражались, как в кривом зеркале, и колебались в потоках нагретого воздуха. Перед взором куда-то всё плыло. Потрескивали и шипели объятые пламенем деревянные переборки домов. Под ногами на мостовой серый слой лёгкого пепла. Прошёл по нему первым – видны твои следы. Летящая сверху гарь и зола оседает у тебя на плечах и на каске. Яркие искры и горящие огоньки углей носятся в воздухе и сверкают на темном фоне пространства. Мы сунулись было по одной из улиц, но горячий воздух отбросил нас обратно».
Я смотрел в окно и мне было даже жаль Ржев. Древний купеческий город, которому войны за его 1000 лет не дали стать большим и красивым.
– Это Волга, мам?
– Да.
Ребенок по соседству прикладывает ладонь к стеклу и смотрит вниз с моста. Я тоже заглядываю – даже Волга во Ржеве оказалась не великой. Ржев – первый город на реке и находится в 200 километрах от ее истока. Здесь Волга только начинает свой путь – здесь она тихая и неширокая. Только берега – крутые и высокие – показывают, какой она может стать.
Автобус проехал Волгу, и я вышел на первой остановке.
Два города
День разочарований продолжался. В девятиэтажной гостинице оказались свободными только двухместные номера – за 1700 рублей. И одноместные за 700 – в маленькой комнате кровать занимала одну четвертую пространства. Место оставалось только для раковины и стола. Туалет был в коридоре, а душ на первом этаже. Самое интересное – других одноместных номеров в гостинице, кажется, вовсе не было.
– А есть другая гостиница в городе?
– Гостиница «Спорт» – она семейного типа.
Я поднимался в свой одноместный номер и думал, что именно война стала причиной советского аскетизма. На войне было так плохо, она так потрясла страну, что в послевоенные годы люди долго довольствовались малым. Война определяла порог советского комфорта – в автомобилях, в зданиях, в одежде и etc. Наверное, так было до 80-х годов.
***
В номере мне понравился вид из окна. Окно выходило на Волгу. Река уходила куда-то на юго-восток, через тысячи километров она достигнет Сталинграда и почти закончит свой путь.
Я невольно сравнивал судьбы двух городов. В Сталинграде я был в прошлом году и помню его как город-миллионник с широкими улицами, классической сталинской архитектурой, множеством иностранцев. Огромная Волга течет у Набережной 62 армии, мельницы Гергардта, дома Павлова...
Над маленьким древним городом постепенно садится солнце. Хотя его и не видно за тучами – это чувствуешь. По дороге в гостиницу я мельком видел обелиски и памятники, но все они были скромными или неаутентичными. Например, памятным символом стоял танк Т 34-85. Эта модель не участвовала в сражении за Ржев. За Ржев вообще, кажется, сражалась одна пехота – во всяком случае, в начале зимы 1942 года.
Сизифов труд
Что такое ржевская битва и вообще война – ни на картах, ни в пересечении красных и черных стрелок, ни в радиосводках. Война глазами солдата – это не всегда бой.
Шумилин вспоминает, как случайно встретил подо Ржевом своего друга по военному училищу – «с которым мы в Кувшиново ходили на танцы». Евгений Михайлов шел в разведку – встреча была короткой.
«Я посмотрел на него, он чему-то улыбался. Возможно, он был доволен своим положением. Ясно, что ходить в разведку было приятней, чем вот так с солдатами лежать на мерзлой земле. Михайлов ушёл. Он шёл легко и беззаботно и изредка поддавал ногой ледышки. Я посмотрел ему вслед и подумал: идёт в разведку открыто, как на прогулку. А если немцы успели перебраться на этот берег? Почему он не выставил головной дозор? Может, он только здесь, передо мной держит фасон? Вскоре они зашли за кусты и скрылись из вида. Это была наша последняя встреча. Утром 30-го октября сорок первого года Евгений Михайлов из разведки не вернулся. Пропал он, пропали без вести и его солдаты».
Такой безымянной смертью в болотах Ржева, его лесах пропали, безвестно сгинули десятки тысяч солдат. Я смотрел на Волгу и невольно вспомнил Харона, мрачного персонажа древнегреческих мифов – сколько душ перевез он через эту реку?
За окном во дворе дворник собирал мусор в кучку. С реки подул ветер – бумага и листья вновь рассыпались по тротуару и покатились по нему. Дворник покорно пошел за ними следом. Это, кажется, и был Сизифов труд.
Звон
Я спустился вниз, чтобы узнать в регистратуре о наличии кафе. На первом этаже стоял высокий человек в костюме. Он говорил на немецком. Кажется, хотел узнать, где находится музей.
– На другом берегу, сразу налево, – показывали ему. Немец мотал головой и говорил, что не понимает. Его повели на улицу, чтобы показать рукой.
Кафе оказалось отличным. Здесь я поел лапшу из курицы, телячий биф и выпил чай с лимоном всего за 200 рублей. После Москвы это казалось очень дешево. Сытый и добрый, я включил в номере телевизор.
На российских каналах говорили об успехах ополченцев. Человек в камуфляже «дубок» эмоционально рассказывал о том, как ВСУ обстреливают Донецк из установок залпового огня, а также называл их фашистами. На этой гражданской войне вообще очень часто оперируют терминами Великой Отечественной – нацисты, Бандера, фашисты, ватники... Прошло 70 лет, а рана той огромной войны, кажется, не затянулась.
Я выключил телевизор и решил перед сном посмотреть на город. Дворника во дворе не было, а мусор лежал. Ветер с Волги только усилился.
Ржев был очень богатым в 19 веке. Здесь жило много старообрядцев. Эти люди воспитываются в крайних принципах – не кури, не пей, не обманывай. По этой причине купцам из старообрядцев доверяли особенно – их торговля процветала. Сейчас нигде этого не было видно. Люди уничтожили Ржев – и так делали раз за разом в течение всей его долгой истории.
– Это, наверное, какой-то особенный менталитет или карма у нас, – в чужом городе я снова стал разговаривать сам с собой. – Стоит чему-то только начать получаться, обретать форму, как наступает какая-нибудь ж...а. Вернее, Сизифов труд.
В этот момент оглушительно ударил колокол. А за ним второй, третий и четвертый. Во Ржеве очень много церквей – по Волге плыл колокольный звон. Если честно, у меня по спине поползли мурашки. Именно про такой звон говорят: и мертвого разбудит.
