17 июня исполняется 84 года председателю областного Общества рыболовов и охотников Анатолию КОВАЛЕНКО.
В четыре утра надо уже быть в деле. Солнце еще только намекнуло на скорый восход, а ты уже гребешь на лодке по еще темным водам озера Шошкалы. Глубокие, до шести метров, протоки между ними, словно каналы, разделены высоким камышом.
Одиночное плавание
30-летний Анатолий КОВАЛЕНКО знал, за что брался. Была такая организация – «Вторчермет». Областное предприятие, через которое шел весь металлолом в мартеновские печи Магнитогорска. Коллектив – за сотню человек. С едой в стране была напряженка и тогда разрешили заключать договоры с промысловиками.
Заключив договор на поставку рыбы во вторчерметовскую столовую, Коваленко не собирался нанимать команду: с рассудительностью человека, сызмальства познавшего, чего стоит краюха хлеба, он понимал, что в рыбном деле, зависимом от того, куда ветер дунет, не всяк согласится с восходом солнца вкалывать весь световой день. Значит, остается только один вариант – одиночное плавание.
В четыре утра начиналась выемка сетей. За ночь они забивались водорослями. Если ночью ветер поднимал волну, сети перекручивало. Затаскиваешь их в лодку вместе с рыбой. Тяжелый, путаный комок груза с потоками воды. Сеток было много.
К семи утра ящики уже были полны рыбой. Коваленко набивал ими старый фургончик ИЖ-2715, прозванный в миру «пирожковозом», и катил по ухабистой, с остатками весенних колдобин, дороге в Кустанай. Улов он отвозил на предприятие, что сверх того – к магазину «Юбилейный». Там свежая рыба расходилась вмиг.
К обеду он уже возвращался на озеро. Там ничего не менялось, кроме погоды. И усталости. Часы с механической кукушкой на стенах рыбацкого жилья показывали, что время близится к вечеру. Опять сбор сетей, укладка в лодку.
К 11 ночи сети были уже на акватории. До четырех утра оставалось совсем немного.
Суши вёсла!
Анатолий Евстафьевич вышел на берег в кресло председателя областного охотобщества в 1993 году. Его последним местом промысла было озеро Мазурово. Вот как он мне об этом рассказывал:
«На Мазурово рыбачить было проще, поскольку это недалеко от города. Я не лез в руководители. Меня устраивало то, чем я занимался. Неплохие заработки, свобода действий. А потом приехало городское начальство с председателем республиканского «Казохотрыболовсоюза». Министерская должность. Это не преувеличение. Тогда в составе «Казохотрыболовсоюза» насчитывалось 213 тысяч членов, а площадь его угодий составляла без малого 48 миллионов гектаров. Наше областное общество было в партнерских отношениях с этим республиканским объединением.
На мне рыбацкая роба. Окружение – в галстуках. Понятно, что из Алма-Аты приехали на Мазурово не чаи гонять. Мне было предложено возглавить областное облохотобщество.
Я, что называется, не ломался, не набивал себе цену. До ухода в промысел я уже был председателем межрайонного общества, объединяющего рыбаков и охотников города и Кустанайского района, хорошо знал людей, и в целом мне нравилась эта деятельность. Ну, как она может мне не нравиться, если я с детства тесно дружил с ружьем и удочкой. На собрании меня выбрали единогласно».
Делай как я
Анатолий Коваленко производит впечатление человека, лишенного начальственного апломба. На ночевку вдали от города у него всегда палатка. Но отсутствие чиновничьего глянца не говорит о том, что председатель прост. Я обучался у моего старшего товарища искусству дипломатии.
Как-то, находясь в его кабинете, я позвонил по своему телефону. Говорил резко. Собеседник того заслуживал. Но краем глаза видел, как окаменело лицо Коваленко – он словно надел маску, не приемля такого тона в общении с людьми. И меня словно током шибануло: за долгие годы общения с Коваленко я ни разу не слышал, чтобы он, даже находясь в эмоционально кризисной ситуации, на кого-то повышал голос.
Это был один из уроков, значительно поубавивший мою вспыльчивую привычку отвечать на хамство подобным же. Хладнокровие, мой друг, хладнокровие…
Я никогда не слышал, чтобы Коваленко в компании рассказывал о своей встрече с персонами, чья публичная деятельность и масштаб власти были на виду у миллионов людей. Однажды увидел в папке его фотографий снимки с Нурсултаном Назарбаевым и Виктором Черномырдиным.
С чисто журналистским нахальством я предложил опубликовать фотографии в газете. На что Коваленко сказал: «Меня никто из этих людей не уполномочивал размещать фотографии в свободном доступе». Но рассказ об охоте я из Коваленко вытащил.
К нам едет Черномырдин!
«Мне позвонили из акимата буквально в оперативном порядке, как в гоголевском «Ревизоре»: к нам едет Черномырдин! Глава российского правительства. Визит скорый, неофициальный, охотничий.
Местом охоты было выбрано озеро Кулыкколь Камыстинского района. В трехстах километрах от Костаная. Из близкого жилья здесь на многие километры вокруг только сезонная полеводческая бригада, оставшаяся от совхоза «Талдыкольский». А в ней откуда возьмется землебур (ямобур) со шнеком в полметра диаметром: бригаде, сеющей пшеницу, он без надобности.
Суть вот в чем. Чтобы выкопать окоп в степи (капонир, засидку, ямку) хотя бы в половину человеческого роста, надо очень долго и сильно стараться. Степь здесь, что кирпич. Лопатой и ломом тут работы немерено. Это как решетом воду черпать.
Единственный землебур, географически близкий к Кулыкколю, находился в Джетыгаре в собственности асбестового комбината. Оттуда до нас – полтораста километров разбомбленного асфальта и грунтовки. Легковой машине хватит 2,5 часа. Но землебур – это технологическая буровая спецмашина весом под двадцать тонн. Ей, чтобы добраться до Кулыкколя, надо ехать часа четыре.
У меня в запасе оставалось меньше ночи: в пять утра надо уже было высоким гостям находиться в скрадках.
…Черномырдин с небольшой свитой прилетел с заходом солнца. Ужин продлился чуть заполночь. Виктор Степанович напоследок спросил меня: когда начнем охоту? Я ответил: с пяти утра. Черномырдин: с капониров? Мое уверенное «да» – как само собой разумеющееся.
Ночь для меня была похожей на хирургическую операцию без наркоза. Я выходил на дорогу, высматривал огоньки машины. А мне же надо было еще показать бурильщику, где копать шурфы. Замаскировать их.
Это не желание выслужиться. Если в моих силах сделать работу лучшим образом, я это буду делать без понуканий или в ожидании наград.
Глава российского правительства охотой остался доволен. Кулыкколь Черномырдина впечатлил. Но для меня та встреча стала своеобразным показателем того, насколько органично и слаженно я и мои егеря понимаем друг друга. Насколько крепок и надежен наш коллектив. Это лучшее, что у меня могло быть».
Президентский дуэт
«С первым президентом Казахстана Нурсултаном Абишевичем Назарбаевым я охотился неоднократно. Статус президента республики в обычной житейской среде, без государственных символов и протокольных речей, на меня не давил. На охоте, сидя друг от друга в пяти-шести метрах, перебрасывались словами об обычных вещах: о погоде, егерях, о повадках птиц и зверей.
На первой линии в скрадках мы находились, как правило, втроем: я, президент, начальник охраны. Схема практически не менялась. И вот однажды, когда гусь пошел, птица неожиданно будто споткнулась о невидимый барьер в воздухе. И стала круто забирать влево и вправо, уходя от нас. Странно.
Президент испытующе посмотрел в мою сторону. Что это за аномалия?
Я поднял голову и увидел, что начальник охраны почти всем торсом на поверхности скрадка. Худшего пугала и не придумаешь. Дикая птица сканирует такие вещи получше радиолокатора. Она видит в них скрытую угрозу. И тогда я жестко выкрикнул службисту: «Мы охраняем или охотимся?». Ситуация тут же выпрямилась. Вторая и третья волны гусей шли как на параде.
Надо заметить, Назарбаев стрелял отлично. Обычно из пятизарядки выбивал сразу по две птицы. Дичь была мощной, упитанной. Нурсултан Абишевич меня как-то спросил: что это за гусь? Он имел в виду породу, название. Я ответил: «Президентский. Специально отращиваем». Президент посмотрел на меня с удивлением, а потом заразительно рассмеялся».
Очевидное
Коваленко сохранил областное охотобщество, когда другие в стране просто сыпались. В современных реалиях оно признано одним из лучших в стране. Он умеет договариваться с европейскими компаниями, организующими охотничьи туры. Он показывает многочисленным интуристам красоты и охотничьи возможности Костанайской области. Он ведет бесконечные диалоги с республиканскими комитетами, регулирующими охотничье-рыбное законодательство, упрямо и предметно доказывая, что можно улучшить в этой сфере. В свои 84 года Анатолий Евстафьевич ни на йоту не утратил своего профессионализма.
