Допустил Иван её уже в мирной жизни, а не в боях. Иначе бы не выжил, пройдя Финскую войну, Вторую мировую и даже Иран.
Восточная сказка
Еще недавно партработник одной из кустанайских автоколонн, а ныне механик на кондитерской фабрике Иван Ефимович Сидоров шел на работу. Иронически улыбался. Вспоминал, как утром ему в сто первый раз «прилетело» от жены Евдокии. При каждом неудобном случае «пилила» она Ивана за перстень из Персии с огромным изумрудом, который стоил, наверное, как целый колхоз. Жить Ивану оставалось недолго: фронтовые ранения давали о себе знать. Он умрет за год до пенсии. А пока впереди замаячила проходная фабрики, и глаза ослепило солнце…
Не такое палящее как в Самарканде. Плодородная на овощи и фрукты Узбекская ССР спасла подростка Ивана от голода. Так же, как его мать Фёклу в конце 19 века, когда она бежала от голода из Украины в казахские степи.
За год до Октябрьской революции в Боровском вдова героя Первой мировой родила третьего сына от весьма темнокожего миссионера из Греции, который насаждал в местных степях православие. Как тогда считали, – незаконнорожденный Иван, спустя десятилетия, будет говорить: «…И внукам передайте: родятся темные детки, не удивляйтесь, – гены!». Поденщица (домработница у богатых) Фёкла поняла, что не может прокормить Ваню. Поэтому и отправила его в далекий Самарканд к старшему брату Василию. Он уже дослужился до большого начальника по торговой линии и безбедно жил с женой, с которой Бог не давал им детей.
Узбекский город встретил мальчишку глинобитным жильем бедноты и домиками из сырцового кирпича номенклатуры. Чайхана на Регистанской улице запомнилась шумными застольями в дни празднования годовщины Октябрьской революции.
Восточная сытая сказка для подростка Вани длилась недолго. Однажды чиновник Василий ушел на работу и больше не вернулся. Возможно, это был старт репрессий в начале тридцатых годов. Может, затейливее: в отсутствие Интернета, только спустя десятилетия дошли слухи, что Василия видели в НьюЙорке.
А пока жена-«вдова» оперативно сдала подростка Ваню в детдом. Когда в далеком Боровском мама-Фёкла узнала об этом, перешла с горбушек хлеба и воды почти только на воду. Копила деньги. Но проделав большое путешествие в Самарканд, плакала: детский дом передислоцировали куда-то в окрестности Смоленска…
Семь минут и шесть лет
Мать увидела сына уже тридцатилетним. В кителе, на котором блестели медали. После детдома, окончив танковое училище, уже опытный боец Сидоров оказался на Финском фронте. Затем – вся Великая Отечественная. Сейчас эксперты пишут так: во время атаки экипаж танка жил в среднем семь минут, при переходе в оборону эта цифра увеличивалась вдвое.
Как Иван выжил за шесть лет боев, знал только он. Избегал разговоров о войне: «Не надо вам знать это. Вот лучше расскажу, как мы однажды пасеку танками чуть не снесли. Обожрались меда так, что потом он стал просачиваться через кожу на животе. А мы его соскабливали с тощих пузиков ножом». Смеялся, а окружающие не знали: шутит или и такое бывает. «Темная ты лошадка», – говорила потом супруга, напоминая, кто папа любимого.
Не только в военных сериалах, в жизни бывает. Во время встречи двух танковых полков за миской перловки познакомился Иван с коллегой по броне. И тот ему рассказал, что воевал с неким Григорием Сидоровым. «Билось» все: описание внешности, год рождения, место жительства… Это сын мамы-Фёклы и брат Ивана. Сказал боец, что тот из Боровского до войны перебрался по соседству в поселок Владимировка (ныне Костанайский район). Иван тогда уже решил: останусь жив, поеду к брату и, конечно, к маме.
Нешуточная контузия едва не нарушила план. Но госпиталь неподалеку от границы с Финляндией снова вернул Сидорова в танк. Врачи настаивали на том, чтобы выписать бумагу по инвалидности. «И кто с такой справкой на мне женится?!», – ответил танкист. Уже в предпенсионном возрасте жена настоит на том, чтобы он съездил в тот городок и оформил инвалидность. Иван не ослушался, но вернулся ни с чем – архив, как ему сказали, давно сгорел.
А пока шла война. И даже после Великой Победы из столицы Австрии – Вены – Ивану не суждено было демобилизоваться. Вмешался товарищ Сталин. Вождь изначально опасался возможной агрессии со стороны Турции. Поэтому держал войска в северном Иране. Может показаться, что ввод советского контингента в 1941 году был некой попыткой расширить советское присутствие. На самом деле политика была понятна – недопущение усиления немецкого влияния в регионе.
СПРАВКА
ИВАН СИДОРОВ
Участник боев на Юго-Западном, Сталинградском, Донском, 3-м Украинском фронтах. Награжден орденом Отечественной войны 2-й степени, медалями «За освобождение Белграда», «За оборону Сталинграда», «За взятие Вены», «За взятие Будапешта», «За победу над Германией», а также юбилейными медалями.
Слово победителя
Только в 1946 году Иван Сидоров сел в теплушку, которая повезла его в сторону Владимировки. В прокуренном вагоне солдат Победы играл в карты. Виртуозно – жизнь в детдоме научила. Но нашелся спец покруче. На кон Иван поставил старинный персидский перстень с огромным изумрудом. Как добыл его в Персии (так Иван называл Иран), никому до конца жизни не рассказал. Зато рассказал историю жене. И это была единственная стратегическая ошибка танкиста Сидорова. Перстень он проиграл. За что был потом тысячекратно «распилен» языком супруги.
Во Владимировке Иван и брат Григорий встретились в 1946 году. Там же жила передовик изнурительного тылового труда и комсомольский вожак всея Владимировки – Евдокия. Эти два обстоятельства уверовали 23-летнюю девушку – она может говорить, что думает. А думала она о двух обстоятельствах, которые ее категорически не устраивали. Ненавистное ей имя – Дуся. И колхозные будни. Поэтому Евдокия давно сказала всей деревне: «Хоть за черта выйду замуж, если увезет меня в город!». Вместо черта нарисовался уже зрелый тридцатилетний принц из Персии, увешанный наградами за военные подвиги.
Танкист Сидоров слово сдержал. После свадьбы увез Евдокию в Кустанай. Заодно забрал и маму-Фёклу. В районе нынешнего «Клуба Строитель» получил участок и сам поставил сруб на загляденье всей улицы. Родились в семье дети. Люда, Саша. Людмила Ивановна – моя мама…
ОЛЕГ ГУРСКИЙ,
ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР «КОСТАНАЙСКИХ НОВОСТЕЙ»
