Вечерело. На окраине военного городка у горы арбузов сидел пожилой узбек и философски наблюдал за маневрами роты саперов. Саперы, видимо, были за что-то наказаны, и уже перед самым отбоем вместо заслуженного отдыха маршировали вокруг базарчика.
Сержант командовал:
- Запевай!
И усталая рота во всю сотню молодых глоток заводила странную песню:
Солдаточка! Зарей вечернею! Под липами! Я повстречал тебя!
Я тогда подумал, что это такая военная песня, может быть, чисто Туркестанского военного округа, и поют ее только здесь, поскольку нигде больше не слышал. Каково же было мое удивление, когда уже во времена Интернета я снова повстречал эти слова, и оказалось, что к армии она никакого отношения не имеет. Это было знаменитое танго Петра Лещенко «Студенточка», в котором кто-то заменил первое слово на «солдаточку». Ну и, естественно, придал этому маленькому шедевру короля русского танго маршевый ритм, немного переиначил слова. Было это году так в 70-м, даже Лев Лещенко еще только набирал популярность, не говоря уже про запретного эмигранта Петра. Но вот же кто-то из офицеров где-то услышал, добыл эту песню, и она ему так понравилась, что он заставил петь ее всю роту.
Я это к тому, что были в наше время не только солдафоны, но и интеллигенты в офицерской форме, не только «водку пьянствовали», но и читали, слушали музыку. Один из наших майоров с военной кафедры (жаль, забыл его фамилию), помню, все свободное время убивал на поездки в Самарканд, на пятачок, где толклись филателисты. Выставлял свою коллекцию, смотрел чужие, менялся. Один раз и меня с собой взял, почуял книголюба, родственную душу. Интересно, сейчас есть еще такие или вымерли как мамонты?
Пыль от сотен сапог висела в вечернем воздухе. Саперы выводили припев: «Счастливы были мы! Наслаждаясь поцелуями! И вдыхая аромат ночной! Я навеки буду твой!» А мы стояли в еще необмятой полевой форме и с грустью наблюдали за их маршем. «Ну вот, скоро и нас так же будут гонять. Конец студенческой свободе». И мы не ошиблись в своих догадках. В древнем городе Самарканде (он как раз отметил 2500-летие) нас действительно гоняли так, что почти все сбросили килограммов по пять веса. Рекомендую: самая надежная диета для похудания. Сказать, что было трудно привыкать к армейской жизни — не сказать ничего. Подъем, отбой, стрельбище, ночной марш-бросок, горячий плац перед казармой. Сапоги как гири, не по климату обувь, пот хоть выливай в конце дня. Но зато очень удобные панамы. С двух сторон по три дырочки, как дуршлаг. Помоешь виноград, и голове прохладно.
Не хочу петь дифирамбов армии. В конце концов, были в ней и дурость сержантов, и стычки с чужими, правда, «дедами». К концу сборов в печенках сидели муштра, казарма, обеды из «шрапнели» (перловка) с куском сала вместо мяса. Все так. Но если на чашу весов положить все плюсы и минусы, то трудно сказать, что перевесило бы. Ведь были же и прекрасные минуты: вечерний треп в холодке у арыка, украденный из соседнего совхоза виноград, громадные арбузы — в одиночку не унесешь, тяжело, а вдвоем неудобно. Такого винограда и арбузов больше не довелось попробовать ни разу. Фляжка ароматного вина запомнилась — вольнонаемный узбек продавал всем желающим по пол литра за 50 копеек. Однажды, помню, даже удалось позагорать у громадного бассейна, через который гоняли на тренировке танки.
Да, если уж на то пошло, когда и где тебе дадут пострелять из АКМ, пистолета, пулемета, гранатомета, покидать гранаты, наконец? Какой мужик откажется подержать в руках оружие, собрать — разобрать? Да не за бешеные деньги, а бесплатно, за счет государства. Не могу забыть грохот и отдачу ротного пулемета Дегтярева, который пришлось таскать все два месяца. Тяжелый был, но самое обидное – стреляла вся рота, а чистить в конце сборов пришлось мне одному. А ведь кому-то достался гранатомет, просто труба, из которой вообще не стреляли.
Когда метали гранаты, выдали каски. Накануне майор учил нас этим делам, а все откровенно дремали в классе. И правда, редко удавалось спокойно посидеть вот так, за партами. Все бегом, все по команде. А на следующий день — засада. Вот граната, вот чека, а что потом? До сих пор поражаюсь выдержке нашего майора. Кто-то из ребят выдернул чеку, разжал пальцы, запал шипит, а у него вопрос:
- Дальше что?
Майор спокойно отвечает:
- Кидай туда.
И когда он уже кинул, майор скомандовал:
- Ложись!
Все легли, а осколки застучали о бетонную плиту. Если б начал вырывать у него гранату, ругаться, могло быть и иначе.
Выкладываю на сайт еще одно фото, где на переднем плане наши ребята, а сзади взрыв и столб пыли. Было и такое, хотя, ей Богу, не специально. В общем, изучали подрывное дело. Толовая шашка, капсюль, бикфордов шнур. Проще некуда, только не забыть плоскогубцы, чтобы обжать капсюль, ну и спички, конечно. Майор недоглядел, или сержант, но заложили мы первую шашку у небольшой тропинки. Ну кто знал, что здесь люди ездят? Когда уже залегли, мимо нашей закладки потрюхал дедушка в халате и на ишаке. Кричим ему «ложись», а он по-русски не понимает, руками разводит. Когда бахнуло, ишак превратился в арабского скакуна, а мы не смогли удержаться от смеха. На снимке взрыв есть, а ишака нет, уже ускакал.
Вообще, надо особо отметить поразительное в то время радушие местных жителей к человеку в военной форме. На любом рынке все в полцены, а то и вовсе даром: «Угощаю!». Видно, еще свежа была в памяти трагедия Ташкента, который четыре года назад почти полностью уничтожило землетрясение. Строить новую узбекскую столицу помогал весь Союз, но первой, как обычно, послали армию. МЧС тогда не было, солдаты разгребали завалы, доставали еще живых, помогали хоронить погибших. Интересно, помнят ли ту помощь в суверенном Узбекистане?
Это были учебные сборы после четвертого курса КазГУ, в конце предстояли экзамены на звание младшего лейтенанта. Сдали, конечно, все, даже разгильдяи. А попробуй — не сдай, армии и такие кадры нужны. Сейчас уже трудно даже назвать все, чему учили, но главное было — терпение, умение подчиняться командам, а иногда - инициатива. Марш-бросок на полигон глубокой ночью вымотал всех, а мне повезло. Старшина спросил, кто сможет в случае чего порулить БТРом, и я сделал шаг вперед. Да что там особенного — обычный ГАЗ-69. До стрельбища доехал с комфортом, потом помогал сержантам устраивать ночлег для тех, кто еще маршировал во тьме, а сам прилег на какие-то мешки. Утром обнаружил под собой сухой напалм, точнее, его советский аналог. Напалм ведь варварское оружие, в Советской армии не применялся. Но запасы, видно, были.
Было, было такое, что не хочется забывать. Еще раз повезло, когда вдруг скрутила меня ангина, и на целую неделю выпало счастье полежать в лазарете. Утром дежурный пройдет по палатам, из ведерного цинка раздаст по горсти антибиотиков, и давай на построение. Потом — иди лечись под белой простынкой. Красота! Один из наших парней от такой прекрасной жизни совсем расслабился и, сговорившись с медицинским старшиной, двинул в город за пивом. Просто перемахнул через забор, сел в троллейбус и поехал. С пустым ведром! Патруль взял его уже с пивом, на обратной дороге. На целую неделя гауптвахта сменила лазарет. Интересно, кто тогда пиво выпил?
И все же из Самарканда мы бежали, как Наполеон из России. В кузове грузовика, в котором мы изображали шпроты в банке, грянуло дружное «Ура!», когда выехали за границу военного городка. Этому «ура» была очень веская причина. Где-то в Астрахани вдруг случилась эпидемия холеры. Невиданное дело в советское время, вся страна пошла на помощь, и первой, как обычно, армия. Сначала сняли на оцепление Астрахани соседний саперный полк. Потом ушли танкисты. Возможно, на очереди были мы, студенты КазГУ, со всеми нашими майорами и подполковниками. А это значило, что два месяца в Самарканде могли растянуться на полгода в Астрахани. Но, слава Богу, обошлось, и мы погрузились в привычные уже вагоны без удобств. И обратный путь на жестких полках и без матрасов показался нам легкой санаторной экскурсией..
