Собственно говоря, это продолжение моей бесконечной истории про авиаторов. Почему так? Да потому что каждый из нас где-то в глубине души скрывает желание полететь. Нет ничего сильнее чуда полета, даже если крылья из металла, а вместо сердца пламенный мотор. Не случайно любой разбогатевший человек тут же покупает летательный аппарат. Кто-то дельтаплан, кто-то вертолет, кто-то бэушный кукурузник. В ущерб себе, но чтобы исполнилась давняя мечта.
Вот такая затравка к незамысловатой истории, в которой, однако, будут и интрига, и засада на шоссе, и упомянутые в заголовке шайтаны. С них, пожалуй, и начну, чтобы не томить напрасно читателя. Более того, признаюсь сразу, никто не видел этих самых шайтанов, одни разговоры, и слава богу.
Как-то, прилетев не помню откуда, я пожаловался на Аэрофлот моему соседу и товарищу Володе Мудрову. Оговорюсь, таких соседей и товарищей уже не бывает в природе, повывелись, потому и запал он в мою память. Так вот, жалуюсь ему, как представителю нашей славной гражданской авиации и ее технической касты бортинженеров и бортмехаников:
- Скажи мне, пожалуйста, расписание полетов не садисты ли составляют? Ну, кто это выдержит и кому это нужно: вылет рейса в 6.00 утра. Это же каким-то образом надо хотя бы к 5 часам в аэропорт успеть, что невозможно. А наиболее реально приехать к полуночи, с последним автобусом и маяться до утра в неудобном кресле и в холодном зале. Зачем такая гадость людям делается?
Ну, он мне объясняет, что страна большая, рейсов много, и чтобы их более менее равномерно разнести по времени, составляется такое расписание. Я подумал и признал, что в чем-то он прав, и главное не наши удобства, а безопасность полетов. В семидесятые годы, о которых идет речь, в этой самой безопасности никто даже не сомневался. Катастрофы в воздухе были настолько редки, что о них и не знал никто. Просто не писали, чтобы не знали и не волновались зря. Правда, на Западе оно бывало, и об этом сообщали наши СМИ с показным сочувствием. А у нас – ни ни!
- А знаешь, - продолжил Мудров, - есть в мире страна, в которой вообще по ночам не летают. Правда, там и летать-то особо не на чем, но все же.
А было так. Выпало как-то экипажу, в котором он служил бортмехаником, лететь в Улан-Батор. Ну, полетели, вечером еще, но пока долетели, пала ночь на древние степи. Прилетают заполночь, а темень везде, ни зги не видать. Кое как с помощью известных русских выражений, которые в Монголии тоже были в ходу, подключив к этому делу бортовое радио, заставили зажечь на земле посадочные огни и самолет сел.
Не помню, как решилась проблема трапа, но выбрался экипаж из машины и идет в сторону аэровокзала. И там темень, и все на замках. Столица, блин! Кулаком постучали, их, звеня ключами, впустили. Спрашивают, что у вас тут, лампочки сгорели все разом? Нет, отвечает ключник, просто у нас по ночам нет рейсов. Ночью только шайтаны по небу летают, а нам зачем?
Может быть сейчас, когда монголы тоже строят капитализм, стали они летать по ночам, но сомневаюсь. Традиции — великая сила.
У нас же таких традиций не было, и потому летали в любое время суток и, было дело, даже в непогоду. Рисковать не рисковали, но расписания держались строго. По московскому самолету вообще можно было сверять время. Глянешь со своего седьмого этажа вдаль, за Наримановку, и видишь, как самолет заходит на посадку. И точно, рейс 510 Алма-Ата — Кустанай — Москва. И обратно, рейс 509. Ходили самолеты каждый день, и не какие-нибудь тихоходы, а надежные и удобные ТУ-154.
В те благодатные семидесятые годы я считал «тушку» шедевром советского самолетостроения. Да не только я, все так думали. Боже мой, летишь в Алма-Ату, тебя кормят в полете холодной курицей и ты при этом спокойно покуриваешь болгарские сигареты «Стюардесса». Сервис, не хуже, чем на Западе. Даже лучше, потому что летишь за полцены по студенческому билету, за какие-то несчастные 14 рублей! Это ровно половина тогдашней студенческой стипендии, а на повышенную (35 рублей) можно было и в Москву слетать. И еще два рубля на мороженое бы осталось, на самое лучшее в мире московское мороженое. Так вот, летишь, обедаешь, дым пускаешь, на облака смотришь. При посадке тебе, конечно, напомнят, что надо бы пристегнуться и погасить сигарету. Нет проблем, погасим. Сели, сказали стюардессе спасибо и пошли по своим делам. Аплодисментов не было, это потом уже вместе с капитализмом пришло — благодарить таким образом экипаж и его командира.
Я прекрасно помню, как эти самые «тушки» сменили на самом ходовом маршруте сильно поношенные ИЛ-18. Журналисты сразу двух областных газет собрались в аэропорту Кустаная, да плюс корреспондент областного радио, даже городское начальство приехало. И вот он уже, на подлете, серебристый красавец ТУ-154. Самолет пошел на снижение, промчался на бреющем полете над бетонкой и пошел на второй круг. Когда он, наконец, сел и к его телу подкатили два трапа, нас всех запустили на экскурсию вовнутрь. Мы прошли, благоговея от немыслимой после старичка ИЛа роскоши, а в невидимых динамиках все это время приятный женский голос пел нечто французское.
Из вредности отмечу, что этот же голос так и пел ту же самую песню все время, пока «тушки» летали через Кустанай на Москву. Репертуар долго не меняли.
Летать в те годы доводилось часто, самолет был столь же доступен, как и автобус. Но чаще всего, конечно, в Алма-Ату. А потом и в Москву довелось, да не раз, и все по делу. В эти самые годы в газете нашей писали не только о подвигах чабанов и привесах доярок. Хиленький поначалу отдел информации разворачивался на всю большую последнюю страницу. Много писали о спорте, об охране природы, о рыбаках, мощно зазвучала вдруг охотничья тема. Рубрика была, помнится, «Пока горит костер» - столько всяких любопытных баек там печатали. Сами не ожидали, столько было благодарных писем и вообще, как тогда говорили, откликов.
Стали писать про туризм, чего вообще до того не делали. И, сами того не ожидая, попали в струю. Эту тему, как выяснилось, холил и лелеял Международный союз журналистов, пишущих о туризме. Наша газета примкнула и стала полноправным членом. В Алма-Ату на всякие форумы по теме ездили, как к себе домой. А потом и в Москву позвали, обменяться опытом. Ну, так это мы всегда готовы.
Приезжаешь в столицу, как солидный человек, тебе уже забронирован номер в гостинице «Урал», все оплачено. Гостиница, правда, дряннее нашей в те годы, но ведь Москва, самый центр! До заветного Дома журналистов пешком ходили, опять же и ГУМ, и Детский мир неподалеку. Одно нехорошо — из аэропорта добираться целая проблема, да и назад, в Домодедово, не легче.
. И тут кто-то из журналистов подсказал мне, что есть такое чудо — городской аэровокзал. Доезжаешь до него на метро за пять копеек, спокойно проходишь регистрацию, и автобус везет тебя прямо к трапу. Один раз мне этот трюк сошел с рук, второй раз, конечно же, фокус не удался. А так хорошо все начиналось! Доехал на метро, сижу, жду, когда объявят мой 509-й рейс. А его как будто забыли. Вот и время уже подошло, пора бы уже! Не вытерпел, подошел к справочной. А мне симпатичная такая девушка вся из себя аэрофлотская, спокойненько говорит: «А этот рейс уже год как здесь не регистрируется». На дурацкий вопрос, как же мне быть, она хладнокровно посоветовала брать такси и ехать в Домодедово. Времени-то уже практически нет.
Хороший совет. Сюда из аэропорта я приехал на такси с подсадкой, за 25 рублей, а это четверть моей тогдашней зарплаты. На обратную дорогу оставил на всякий случай трояк. Ну, пирожки в аэропорту купить, соку попить. Такая вот интересная ситуация, которая поначалу бросает в жар и в пот, а потом заставляет шевелить извилинами.
Что делать? Ведь здесь даже билет не сдашь, потому что, скорее всего, не возьмут, из
принципа. Не наш рейс, не наш билет, гуляйте мимо кассы, молодой человек со своим загадочным рейсом. А над головой из невидимых динамиков звучит приглашение пройти к автобусу пассажирам рейса на Новосибирск. И ноги сами несут туда, где счастливые сибиряки грузятся в свой автобус. Минут несколько до отправления, а других вариантов и нет. Кто же меня повезет за три рубля из центра Москвы в Домодедово?
Как я уговаривал водителя автобуса взять меня «зайцем» или за три рубля, сейчас уже и не вспомню. Но, видимо, был убедителен, даже билет показывал, карманы выворачивал. В конце концов, шофер пожал плечами, впустил меня в автобус, но предупредил. «Знаешь, - говорит, - мне не жалко и твоего трояка не нужно. Но на дороге у нас часто проверяют, не возим ли какой левак, тетки злые, так что если высадят, я не причем». Ну что поделаешь, выбора-то нет, сел в уголочек, и делаю вид, что дремлю. За окном в ночном мраке мелькают то березки, то рябины, то какие-то трубы. И, конечно, по закону подлости вот она, засада!
Автобус тормозит, шофер ищет меня глазами и разводит руки. Типа, я же предупреждал. Злые тетки, сразу три, входят в салон и не спеша, предвкушая, видимо, удачную охоту, движутся по проходу. А вот и «заяц», как и предполагалось. Честное слово, если бы я мог, спрятался бы под сиденье. Но разве ж туда влезешь! А чемодан, набитый гостинцами из «Детского мира»? В общем, как шофера уговаривал, так и этих злых теток. Одна уже, было, радостно полезла доставать бланки каких-то суровых протоколов, но другая, судя по всему, командирша, ее остановила. Взяла мой билет, посмотрела на время отправления и говорит: «Пока мы протокол составлять будем, его самолет улетит. Бог с ним, пускай едет».
Жаль, не спросил имени тетки, сгоряча еле успел спасибо промямлить. Шоферу пожал руку: спасибо, друг, выручил!
И вот уже Домодедово, вокзал сияет огнями, идет посадка на какие-то рейсы. Простенький был тогда аэровокзал, без особого сервиса, но и без столичных закидонов. К его манящим огням я бежал вприпрыжку, несмотря на чемодан и навострив уши на объявления о посадках. Да что там объявления! Едва влетев в ближайшую дверь, я сразу увидел куцый хвост очереди на наш рейс. Без таблички на стойке и без объявления по радио понял: наши стоят! Не могу сказать, как их узнал, но я ни секунды не сомневался, что это они, кустанайцы, человек десять еще, стоят на регистрацию. Мятые пиджаки, нестриженые затылки, да что там думать, это они. И, по-моему, я был не последним, кто-то еще встал за мной в очередь. И это было счастье: успеть на свой рейс, улетающий в самое неподходящее для нормального человека время.
Спасибо тебе, неизвестный водитель. Спасибо вам, безымянные и совершенно не злые тетки. Спасибо, Домодедово, что я сразу же попал к своей стойке, а не метался по твоим залам в поисках регистрации.
Когда самолет набрал высоту, первые лучи восходящего солнца осветили салон. Сосед у окна задернул шторку, в динамиках зазвучала и тут же умолкла знакомая французская песенка. Видимо, экипаж решил в пять утра дать пассажирам поспать, если у кого получится. А песенки потом можно будет включить, в более удобное для оптимизма время. Я потянул из кармана пачку сигарет, но передумал: зачем травить воздух в такую рань. Вместе с пачкой сигарет в карман опустился неразменный трояк.
Интересно мне, а если бы все это произошло в наши дни, был бы у меня шанс добраться до аэропорта? Без копейки и за «спасибо»? Наверное, все же был, потому что как нашего человека ни загоняй в капитализм, он все равно останется человеком. Даже с модной стрижкой, в турецком пиджаке и с банковской карточкой в кармане. Но, конечно, возможны варианты.
А на снимках, разумеется, женщины, причастные к теме авиации. Будем считать это еще одним запоздавшим поздравлением с днем 8 Марта. Это те, кто отправлял нас в полет, объявлял наши рейсы, летал с нами во все концы страны. Среди прочих затесался и снимок пульта с обозначениями городов, куда можно было долететь из Кустаная.
Владимир Моторико.
Фото из архива Василия Середенко.
