Передо мной три листочка печатного текста со скромным заголовком: «Страницы из семейной хроники». Если подумать, это «Тихий Дон» в сжатом виде. А как пересказать, уместив «Тихий Дон» в отведенные мне рамки?
Мавра Даниловна и Василий Иванович
Просто жизнь
Это история обычной казачьей семьи, не бедной, но и не особо богатой. Судьба пропустила ее через такую мясорубку, что и правда вспомнишь Шолохова и все хождения по мукам. Это не глава из учебника истории, а сама корявая и безжалостная жизнь, которая так и сяк метелила этих людей. А они выжили, всем смертям назло, и только их дети-внуки знают, чего это им стоило. И еще, между строк: как ничтожно наше привычное деление людей на белых и красных, на своих и чужих в сравнении с ценой человеческой жизни.
Василий Иванович Тюкавкин
Простая истина: нам нельзя забывать свою историю, без нее мы просто перекати-поле. Однако, начнем помаленьку, издалека, с начала, которое покажется сразу чужим и неуместным. Но не спешите с выводами.
В далекой Читинской области было село Маньково. У нас, кстати, немало семей происходит из тех краев, они считают себя изначально забайкальцами, но многие родились уже в Манчжурии. Но об этом потом, а пока вернемся в село Маньково. В конце Х1Х века жили здесь Василий Иванович Тюкавкин и жена его Мавра Даниловна, в девичестве Швалова. Происходила она из богатого казачьего рода, и даже находилась в родстве с Пешковыми. Теми самыми, которые дали нам великого писателя Алексея Максимовича Горького, Пешкова то есть.
Так вот жили они, поживали, добра наживали. Главным добром, что нажила казачья семья, был табун лошадей. Ну, это в проекции на наше время личный автопарк из хороших авто. И все бы ничего, но тут на их беду грянула революция, а следом за ней и гражданская война. Поначалу все текло своим чередом, народ в селе был дружный, меж собою ладили. Но все-таки пошел раздел на красных и белых, как же без этого в революции? Василий Иванович, при его-то миролюбивом характере, не спешил принимать чью-то сторону. Зачем ему в эти дела лезть, в красной армии штыки, чай найдутся...
Анастасия и Ольга (фото 1942 года)
Но эта самая армия первой стукнула прикладом в его ворота. Открывай! И Василий Иванович пожалел, что не ушел от греха подальше с друзьями, когда звали. Лишь табун свой угнал на дальнюю заимку. Новая власть разобралась с ним быстро. Не босяк, не голодранец, значит, богатей. А вот поговаривают, что был у тебя табун лошадей. Куда упрятал? Белым подарил? Долго с судами и присяжными не заморачивались, по-революционному быстро приговорили к расстрелу.
Прокопий Васльевич с женой Тамарой и дочкой Валентиной.
Словно варнак какой
Ну что тут поделаешь, руки за спину, идет под конвоем по селу. А он мало того, что добрый казак был, так еще и обувь всякую чинил, семье и всем друзьям-соседям. И вот идет он как варнак какой под конвоем, а сыновья на плетень забрались и кричат оттуда: «Батя, батя, а кто нам теперь обутки чинить будет?» Тут и казаки заступились: «Вы что творите, ироды, у него ребятишек мал — мала меньше, и человек он добрый. А табун его, может, белые угнали». Конвоиры почесали затылки, сунули Василия Ивановича в какой-то сарай под замок, а потом и отпустили.
Андрей Васильевич - гимназист
Но недолго в селе красная власть держалась, белые взамен пришли. И эти к нашему казаку подступаются, и тоже разговоры про табун лошадей. Нет табуна, значит, красным подарил. Расстрелять тебя надобно за такие дела. И опять руки за спину, снова ведут по улице. Тут уже другая часть села за него заступается. «Его уже водили красные, нет у него ничего, кроме детишек. Что вы за армия, если своих же казаков стрелять собрались»? Отступились от него и эти. А Василий Иванович подумал, что третий раз может быть для него последним, и решил уходить за недалекий кордон.
Григорий Васильевич и его семья. г. Иркутск
Как стемнело, запряг он лошадку, наказал Мавре собрать ребятишек, уложили одежду, продукты, увязали все покрепче. «Ну, Мавра, езжай в сторону Китая, даст бог, там встретимся». Сам сел верхом в седло и другой дорогой двинулся в ту же сторону. Было у него здесь еще одно дело, которое никак нельзя было оставлять ни белым, ни красным. Табун лошадей, главное богатство семьи. Оглянулся в последний раз на дом, каждое бревнышко в котором помнили его руки, и уехал. Никто из Тюкавкиных больше никогда не переступал порог этого дома.
Филипп и Нина. Первый семейный портрет.
Дорога за кордон
По дороге никто ему не встретился, никто ничего не видел. И на переправе табун его никем замечен не был, в том числе и редкой в то время пограничной стражей. Но в поселке, в котором он поселился, у всех его сыновей было по коню. И Мавра Даниловна благополучно перебралась через границу и в Манчжурии они встретились. Поселились в поселке Могойтуй Якешинского района, в котором после разгрома белой армии было немало таких переезжих казаков.
Конезавод 48. Агитбригада
Василий Иванович был человеком предприимчивым и скоро открыл в поселке свою кузницу. Нужное в селе дело, в котором верховой народ встречался чаще пешего. Коня подковать, телегу отладить. Народ уважал его, и когда встал вопрос, избрали атаманом. Четверых сыновей вырастили, троих дочерей, всех на ноги поставили. Еще там, в Манчжурии, старший сын Андрей трудился бухгалтером у одного из потомков знатного рода Воронцовых. Там же начинал работать и другой сын, Филипп. Но в 1955 году вся семья покинула Манчжурию, точнее, почти вся.
Василий Иванович навсегда остался в Могойтуе, и никто уже не укажет его последнее пристанище. Где-то здесь когда-то стоял богатый поселок. Но потом нашли в тех местах золото, изрыли все котлованами, сровняли с землей кладбище. А семью раскидало по всему свету, от Калифорнии до Австралии, включая Россию, Германию, Украину. Больше ста человек потомков. Но была у них и своя «Поднятая целина», если вспоминать начало этого рассказа. Известная история о том, как поссорились Никита Сергеевич Хрущев и Мао Цзедун. После чего власти в Китае попросили всех русских на выход. Приехало и к нам оттуда крепкое пополнение.
Семья Филиппа Васильевича в саду его дома
Домом стал Казахстан
Мавра Даниловна с двумя сыновьями приехала в Казахстан, в поселок Заречный, по традиции жила в семье младшего, Прокопия. Прожила 90 лет, твердой рукой воспитывая казаков и казачек, а потом и целинников. Филипп Васильевич и жена его Нина вырастили здесь пятерых сыновей и четырех дочерей. О каждом можно хоть сейчас писать отдельный рассказ. Как пахали они там, в Манчжурии, и Филипп шел за сохой, а на лошадь сажал верхом старшую дочь Ольгу. Со временем станет она лихой наездницей. Анастасия, которая помладше, больше с детьми дома возилась. Но и ей довелось однажды вскочить в седло и мчаться на заимку. Там на их табун позарился волк, а отец вступился, и ему тоже досталось от серого. Но выжил и лошадей защитил. А у нас, в поселке Заречном, пахать уже не довелось, но много строил, ладил с топором и рубанком, большой мастер был.
Филипп Васильевич Тюкавкин. 1993 г.
Много тут сюжетов в стороне остается, самых разных, от эмигрантских судеб до геройских дел в Афганистане. О каждом можно подобрать доброе слово. Но пока пусть будет немножко «Тихого Дона» и одним штрихом — целина.
Фото из семейных альбомов Тюкавкиных.
