Путь «Федры»
Свыше трехсот лет назад французский драматург Жан Расин переложил античный миф на язык классического театра. Федра – жена царя Тесея, воспылавшая страстью к своему пасынку Ипполиту. Тесей уходит на войну, доносятся известия о его гибели. Федра признается в греховном влечении. Но Тесей не умер... Герои заперты в жестком, испепеляющем чувстве, которое обрушено на них как проклятие.
В интерпретации главного режиссера театра Дины Жумабаевой герои «Федры» не ходят в греческих туниках и не размахивают деревянными мечами. Они в современных костюмах, покуривают сигаретки.
Дина Жумабаева, пришедшая к нам в театр сначала как приглашенный режиссер, с января нынешнего года уже на правах главрежа. Стоит ей заговорить о тонкостях театрального ремесла, как сразу угадываешь в этой молодой женщине талантливую и, главное, командирскую убедительную нотку. Поставить «Федру» с собственным рисунком после многочисленных имеющихся в миру прочтений дорогого стоит.
Рождался спектакль не то чтобы в муках, но уж точно путь к премьере у него получился долгим и каверзным. Премьера была готова еще в марте. Билеты в кассе. Но театр закрылся. Пандемия. Ограничительные меры. Никто и предположить не мог, что вынужденный простой выльется в семь месяцев. Однако внутритеатральная жизнь не замерла. Репетировали другой спектакль, оттачивали по ходу и «Федру». На одном из таких действий на сцене упала Александра Зинкова. Пришлось вызывать скорую. Буквально за день до нашей встречи с режиссером на очередной репетиции в театре погас свет... Дьявольщина какая-то.
И вот предпремьерный показ. Для меня как зрителя в ярком свете странным показался зал – большая часть кресел перегорожена желтой лентой, что значит: призрак коронавируса бродит где-то рядом, поэтому сидим в масках и соблюдаем социальную дистанцию. Из двухсот мест по саннормам открыто только пятьдесят. Привыкнуть к таким реалиям с ходу трудно, но что поделаешь – мир прогнулся перед всесильным вирусом.
Вне времени
Но вернемся к «Федре» в изложении Дины Жумабаевой. Если максимально коротко, то сцена и игроки – это черное на черном. Черный пол, черный провал сцены, черные шатровые балки на цепях, шатко покачивающиеся от малейшего к ним прикосновения, словно подчеркивая, как шатки и непостоянны обстоятельства, в которых существуют герои. Все полтора часа действия хрупкая Юлия Кудряшова несет на себе трагический крест Федры, чей грех только в том, что она влюблена в пасынка Ипполита. В нем Руслан Бушинский чертовски хорош. Его Ипполит четок, по-мужски красив, эдакий мачо, стильный и порывистый. Эти двое, по сути, центр вселенной. Это первый план. Мужчина и женщина, скованные нескончаемым диалогом отчаянных жестов, недопониманий, страданий. Между ними ангел во плоти – Арикия, девушка Ипполита. Она единственная, кто в белом платьице – актриса Александра Зинкова.
Ну и, наконец, сам царь, Тесей – шумный, с уверенной бравадой полководца, для которого в жизни все давно понятно. Олег Смирнов тут в роли человека, привыкшего разделять и властвовать. Он – персонаж приходящий. И разрушающий. Он уже вынес вердикт любовному четырехугольнику. Ни в чем не повинный сын умирает, разбившись на колеснице. Физически и морально истерзана Федра. Недолюбившая Арикия...
Несколько раз на сцене проливается дождь. Самый настоящий – вода плотными струями заливает сцену и актеров. Она как внезапно сгустившийся воздух, для кого-то очищающий, для кого-то – как тяжкая, физически осязаемая пелена надломленных судеб.
И последнее. Спектакль трагичен. Владимир Одинец, Наталья Дедюх, Ольга Брынская и Оля Котова представляют собой слаженный ансамбль актеров, при всем том наделенных яркими игровыми индивидуальностями. Чувства обнажены до предела. Сквозь спартанскую сценографию прорывающаяся песня в исполнении Лары Фабиан «Я больна тобой» лирическим диссонансом возвращает нас к осознанию, что любовь – вещь вневременная. Неважно, в каком веке мы и персонажи Жана Расина. Важно, что всем нам близки изломы и взлеты этого великого чувства.
