Лес Басаманского лесхоза, что в Аулиекольском районе. В 2010 году вице-премьер Умирзак Шукеев, характеризуя ситуацию с лесами в стране, заметил: «В Басаманском лесном хозяйстве – 5 пожаров и 1900 гектаров сгоревшего леса. Это больше напоминает не пожар, а плановые мероприятия». Сказал как в воду глядел: спустя два года 11 апреля здесь вновь вспыхнул огонь. 170 человек, мобилизованных со всей пожарной техникой из Костаная, Алтынсаринского и Аулиекольского районов, гасили его сутки. 340 гектаров леса выгорели начисто.
На этом беды не кончились. За весь прошлый год мы горели 64 раза. Говорю «мы», потому что трудно отделить от личного восприятия зеленую роскошь лесов, коими наша область хоть и не богата, но уж тут как по поговорке: мал золотник, да дорог. Пожары основательно вычесали хвойные, березовые, осиновые массивы. Даже если дерево осталось на корню, но кора его ствола обгорела, все, это как у человека: потерял более 30 процентов кожи – уже не жилец. Как написано в медицинском справочнике, «при обширных ожогах возможен смертельный исход от рефлекторного шока или интоксикации продуктами распада, а выжившие нередко становятся инвалидами». Хотите увидеть, что это так на самом деле, посмотрите на бывший сосновый массив сразу же на выезде из Костаная по дороге из КЖБИ. Его бережно выращивали полвека. Он сгорел прошлым летом за три часа.
Кто виноват и что делать – эти вопросы постоянным рефреном звучат на всех аппаратных совещаниях, семинарах лесоводов и пожарных, сайтах экологов. Обеспокоенность не лишняя. Можно сколько угодно иронизировать над набившими оскомину призывами типа: «Берегите лес от пожаров» или «Соблюдайте в лесах меры предосторожности», – но ничего лучшего по этой части пока не придумано. Человек как был первоочередным источником опасности для леса, так им и остался. Да, есть еще грозы и молнии, но если бы ими только и кончались огненные опасности, мы бы не столь ощутимо пожинали плоды разора. Вот статистика: в прошлом году по причине грозовых разрядов у нас было 19 пожаров. А теперь считаем пожары, ставшие возможными по причине бесхозяйственной деятельности человека, как-то: выжигание старых трав (сельскохозяйственные палы), те же шашлыки, те же тракторы без искрогасителей на выхлопных трубах, от неустановленных причин… И приходим к цифре, которую я уже называл – 64. И так практически каждый год.
Получается некая дырявая бочка, в которую каждый год закачиваются десятки миллионов тенге на охрану и воспроизводство лесов и львиная доля которых затем вытекает в дым пожарищ. Это не ради красного словца: область в прошлом году потеряла свыше 38 млн тенге и 28 тыс. кубов древесины. А вот по искам к виновникам пожаров взыскано меньше двух миллионов. Как говорится, матч опять не в нашу пользу.
А теперь опять вернемся к шашлыкам. Складывается впечатление, что, устанавливая рамки пожароопасного периода, соответствующие госслужбы ограничивают наши гражданские права на свободное перемещение, на отдых в зоне лесов. Но на деле это не так. Как мне пояснили в областном комитете охраны лесов и животного мира, собравшись на пикник, достаточно заехать в лесхоз и поинтересоваться, на какой лужайке можно раскинуть дастархан. Насколько мне известно, 11 наших лесхозов получили такое указание – работать с населением по принципу добрососедства. И правильно: без таких цивилизованных отношений запреты сами по себе мало чего стоят. Присмотритесь к опыту таких стран, например, как Канада, США, которые при всем обилии лесов имеют и довольно жесткую природоохранную политику, однако не лишают десятки тысяч людей возможности наслаждаться естественной красотой зеленого мира.
