Было или не было — кто теперь скажет точно? Ну, почти девяносто процентов этого рассказа — правда. Да, ходили зимой в походы, причем это занятие затянуло и меня, скорее домоседа, чем бродягу. Было и весело, и страшно иногда, особенно в мороз и буран. Да, бродили ночью по лесу и видели всякое. Или померещилось? Может быть, может быть...
Толик тихонько толкнул дощатую дверь и ступил на утоптанный мартовский снег. К ночи ветер стих, в воздухе зашкаливало от аромата хвои, яркая луна неслышно выплывала из-за ближних сосен. Хорошо! Толик закинул гитару за спину и довольно потянулся, предвкушая замечательные деньки, заполненные всякими замечательными же делами. К ним Толик относил все атрибуты вольной жизни, которую любил себе устраивать время от времени наш 10 «б» десятой школы. Ночевка в лесу, горящая печурка, которую надо было раскочегаривать малой дозой солярки, самодельные обеды и ужины, песни под гитару, неспешные прогулки под соснами.
Мы называли себя туристами, хотя, конечно, какой это туризм? В выходной или в первые дни каникул скидывались у кого сколько было, собирались на вокзале и на попутном автобусе двигались в сторону пионерских лагерей. Мы знали маленькую хитрость, известную каждому, но не всем очевидную. Все пионерские лагеря зимой пустовали, но в каждом был сторож. Всего и дел было — добраться до него и договориться насчет ночевки. Случалось, пускали и вовсе бесплатно, только просили не свинячить. Но чаще всего в роли ключа к заветной избушке в лесу выступала известная жидкость в стеклянной таре. Или ее денежный эквивалент. Хватало, как правило, стандартных 2 руб. 87 коп. И можно отдыхать.
Лучше всего было в мартовские каникулы, когда уже не так давил мороз и можно даже позагорать на опушке. Удивительно, но под лучами мартовского солнца было по-летнему тепло, деревья заслоняли от ветра, самые отчаянные парни даже обливались водой из колодца. Зато после каникул наши загорелые физиономии поражали бледнолицых одноклассников. «На море отдыхали? Ага, на море, на южном берегу Урицкой трассы». Иногда, позавидовав на такой наш отдых, к нам подключались ребята из других классов. Ну что ж, мы никого не гнали, главное — веди себя в рамках, не пей, не приставай и т. д. И тогда наша относительно небольшая компания разрасталась до большого отряда.
Сзади стукнула дверь и на крыльце замаячила знакомая фигурка. Нинка! Вышла погулять, как и договаривались.
После натопленного домика в еще морозном лесу было хорошо. Чуть слышно шумели верхушки сосен, уютно горели огоньки окон, через неплотно прикрытую форточку тянуло запахом картошки с тушенкой, луна бросала четкие тени на дорожку.
Толик, чтобы не сгубить очарование ночного леса, тихонько затянул лихую туристскую песню. «Все перекаты да перекаты, послать бы их по адресу, на это место уж нету карты плыву вперед по абрису». Пел тихонько, раздумчиво, не совсем в тему, но уж очень хотелось попробовать на слух новые слова и покрасоваться перед девчонкой. Песню принесли на бобине ребята из школьной радиорубки и вручили «туристу» Толику. В другой раз, будет случай, замолвит за них словечко, когда придут проситься в лес. Бог знает, где они берут эти песни, но все самое новое всегда проистекало из радиорубки. У них звучали «вражьи голоса», и по большому секрету они давали друзьям послушать. У них были и Элвис, и первые барды и вообще все, чего не было в официальном эфире.
Толик тихонько пел, Нинка поскрипывала валенками по снегу, пыталась подпевать, хотя слов не знала. Таким вот неспешным образом они прошли колодец с ледяной вкуснейшей водой, потом опушку, где загорали вчера, а затем и мелкий перелесок, куда не заглядывали днем. Да и зачем? После зимы в лесу тихо, спокойно, чужие здесь не ходят, отдыхай, загорай, никто не мешает. Толик уже допевал невесть откуда пришедшую песенку неведомого ему автора:
- К большой реке я сегодня выйду,
Сегодня лето кончится,
И подавать я не должен виду,
Что умирать не хочется...
В аккурат на этих словах Толик вдруг замер, челюсть его лязгнула, и припев сам собой иссяк невнятным звуком. Нинка, вышедшая для форсу без очков, сослепу ткнулась ему в спину и тоже встала как вкопанная.
Впереди, буквально в десяти метрах, на фоне мартовских сугробов темнели кладбищенские кресты. Откуда? Что это? Вчера ведь вот тут рядом загорали… Вот же буквально в нескольких метрах... Мысли теснились в голове у Толика сумбурные, и оттого ему становилось еще страшнее. Но вместо того чтобы развернуться и с подругой рвануть туда, где домик, друзья, ужин с картошкой, Толик наклонился к ближайшему кресту и зачем-то попытался прочитать на нем надпись.
Имя-отчество не читались, а фамилия была его!
Толик молча взял подругу за руку и, поминутно оглядываясь, двинулся в обратный путь. Пропала прогулка. «Да что ж это такое, откуда что взялось?!» Обратная дорога показалась ему, по крайней мере, вдвое длиннее. Было так же тихо в лесу, по-прежнему ярко светила луна, похрустывал мартовский снег, но что-то изменилось под соснами. Толику даже показалось, что какая-то птица тихо скользнула по воздуху возле самого его затылка. Он крутанул головой, пытаясь понять, что это пролетело рядом, но... никого не увидел. Не было ничего, как ни вглядывался он в ночные тени. А трусом показаться перед девчонкой никак не хотелось. И потому Толик даже слегка замедлил шаги, правда, перед самым домиком. И когда уже притворял дверь, снова показалось ему, будто что-то скользнуло по воздуху.
Нинка ушла к девчонкам, Толик молча ввалился в комнату к парням. В полумраке никто не заметил, как изменилось его лицо, а он молча протиснулся к своей кровати и тихо лег. Увиденное в лесу снова вставало перед глазами. Откуда здесь кладбище? Может, была когда-то деревушка, от нее осталось? Лежа в кровати, Толик вдруг уловил, о чем идет разговор в полумраке комнаты. Кто-то травил очередную страшную историю, которые они так любили рассказывать по ночам в таких вот походах. «И вот сидим мы в поломанном тракторе у самого леса, ждем, когда отец пригонит буксир. Тихо сидим, что-то страшно стало, как будто почуяли что. Вдруг видим, сосед наш Семен, школьный сторож, идет вдоль леса, как на прогулке. И что ему делать у леса в такое-то время? Мы замерли, и вдруг он будто нырнул в траву, и вот уже Семена нет, а есть большой серый волк. Мы замерли, боимся пошевелиться, выдать себя звуком. А волк зыркнул по сторонам и потрусил в сторону деревни. Утром соседскую собаку нашли с перегрызенным горлом».
«Да что б вам, - подумал про себя Толик, - и тут какие-то кошмары. Мало мне ночного кладбища». В уже в засыпающую голову полезли дурацкие мысли про волков-оборотней, про странную птицу, которая вроде бы пролетела над головой в лесу. Откуда зимой птицы, они ж улетают на юг? Или не все? Он заснул от переживаний быстро и так же быстро среди ночи проснулся. За окном будто что-то мелькнуло, какая-то тень, но Толик тряхнул головой и словно согнал с себя наваждение. «Да что за чушь, чего я испугался? Утром схожу туда снова, ведь нет там ничего страшного». Уже додумав эту мысль, Толик совсем успокоился и проспал едва ли не до обеда. Парни разбудили его, когда закипал чайник и тушенка уже сдобрила сваренную гречку.
- Обед проспишь, бродяга, чего лежишь, ведь и лег-то не поздно?
Толик отмолчался, а после обеда снова двинулся в лес.
- Ты куда, загорать? - спросил его кто-то.
- Ага, загорать, место выберу, где потеплее.
Нинка снова увязалась за ним, будто понимая, что он затеял. Тем же составом они снова пошли туда, за перелесок, где так страшно им было прошлой ночью. Вот и то самое место, и да, действительно несколько старых покосившихся крестов. Толик решительно подошел к ближайшему и наклонился, чтобы прочитать, что на нем написано. Нинка тоже читала, теперь уже надев очки. Потом они молча посмотрели друг на друга. Надпись была совсем другая, ничего общего с его фамилией. «Что это было? Со страху померещилось? Что за наваждение?»
- А не тревожь покой тех, кого уже нет, - будто услышал он голос своей бабушки, которая запомнилась ему добротой, вкусными плюшками и неспешными рассказами про былое. - Не шуми зря, не шастай где не надо - тебе и не будет дурных знаков.
…В обед, когда уже вовсю пригревало солнце, они опять прилегли загорать всей компанией. Кто-то читал фантастику, кого-то потянуло на танцы. Толик поморщился на громкие звуки новенькой «Спидолы» и попросил:
- Сделай потише, в лесу хорошо и без музыки.
