Что для меня этот февраль, если в двух словах? Неприветливый, зябкий месяц. А если не в двух словах, если копнуть поглубже в памяти?
...Буран, завесил плотной шторой окна. Ветер то шелестит крупинками снега по стеклу, то швыряет его горстями. На столе лежали стопками новые книги, но я уже изрыл их и выбрал свое. И вот уже душная южная ночь вошла в мой дом, и широкая река понесла по течению колесный пароход. Том Сойер и Гек Финн едва ли не до утра держали меня в своих крепких мальчишеских руках.
Мне даже чудилось, что вижу у них на руках цыпки от вольной жизни, такие же, как весной у наших пацанов. Вечером я прятал их от матери, но она сразу замечала и немедленно намазывала их сметаной. Ребята со смартфонами в руках, вы знаете, что такое цыпки? Не знаете, потому что от гаджета их не бывает. В этой волшебной штучке много всего, я сам его люблю. Но мир больше гаджета. Там море фильмов и тысячи книг, которые вы не читаете, но даже запаха этих книг вы лишены.
А хороших книг и сейчас негусто, больше мусора, который придуман от безделья. Или глупой иллюзии, что это очень просто, сесть и написать интересную книгу. Меня уже тогда удивляло, как это так получается. Вот совершенно чужой мне Том Сойер со своим другом, а вот замечательная книга «Партизан Лёня Голиков». С партизаном я заснул на пятой странице. А Том Сойер не дал мне спать до утра.
За этими сокровищами с разноцветными обложками надо было ехать в город. Профком, у нас в Конезаводе говорили рабочком, выделял рублей двести и повозку с кучером. Мама было общественным библиотекарем, и ей поручалась закупка книг. Запрягали коня, летом в бричку, зимой в сани, и мы ехали неспешным ходом в город. Дорога знакомая, вдоль да по речке, да через Корейский мост.
Конюха не помню, все мысли были в книжном магазине. Он и назывался «Мысль», там сейчас картинная галерея. С улицы была длинная деревянная коновязь, к которой и причаливало наше транспортное средство. Двести рублей были хорошими деньгами, в то время редкая книга стоила дороже рубля. Мне важна была яркая обложка, а мама и серенькую книжку брала на руки, как ребенка. Моя же обязанность была увязанные в пачки книги перетаскать в повозку, а в Конезаводе – домой.
Почему домой? Потому что все купленное мы сначала читали сами, а потом уже отправляли в библиотеку. Эта приличная горка книг лежала на столе, пока не были прочитаны самые интересные. А те, что понравились, мама покупала для нас в том же магазине. Так собиралась домашняя библиотека, остатки которой живы и сейчас.
А чем еще было заняться зимними вечерами, когда кино привозили раз в неделю, а про телевизор даже не слышали? Нет лучше времени для хорошей книги, чем февральский буранный вечер. Книгами жили, их давали почитать, на них становились в очередь. К сожалению, самые лучшие из них таким вот образом навсегда ушли из дома. Взяли почитать и с концом. Бывало, вспомнишь, спросишь, а тебе в ответ: «Да не помню я, отдал кому-то. Да плюнь, хочешь, я тебе другую куплю?»
Вечером приехал из района, с какого-то совещания отец, и снова мрачнее тучи. Взрослые разговаривали, думая, что я не понимаю всего. Я и не понимал, только потом догадался, о чем они. «Самолет-разведчик опять пролетел прямо над нами. Кажется, американский. И достать его, гада, было нечем, очень высоко летел». Мать ахала: «Значит, снова война? Да по радио вон про фашистов говорят». Оба прошли войну, каждый по-своему. А самолеты так и летали, внаглую, пока однажды в аккурат на праздник 1 мая одного не достали ракетой в небе над Свердловском.
По сей день от жутких новостей пытаюсь спасаться хорошей книгой. Но разве от жизни таким образом отгородишься? Однако иногда любопытные параллели с сегодняшним днем рисуются. Сейчас вот наверное уже в пятый раз перечитываю книги странствий Виктора Конецкого, великого и мудрого моряка и писателя. И что интересно, каждый раз нахожу в них что-то такое, что так и тянет процитировать. Не удержусь, перескажу лишь один эпизод из тысячи.
…Стояли в Лондоне на разгрузке леса. К вечеру у причала поднялась суета, буксиры кому-то расчищали проход. Оказывается, к родному берегу возвращалась британская подводная лодка. Шла близко от нас, метрах в пяти. Капитан, невысокий, с рыжей бородкой и суровым лицом, проходя мимо нас, в знак приветствия поднял свой флаг. Мы сделали то же самое. Он приложил руку к фуражке и четко по-русски сказал: «Добрый вечер». Конецкий пожелал ему того же по-английски. Натовское боевое судно, советский грузовой корабль. Но там и там моряки и просто люди.
А угрозы и обещание самых адовых санкций иной раз не столько пугают, сколько развлекают откровенной глупостью. Уинстон Черчилль, помнится, был враг, но воин и интеллектуал, за что и уважали. А нынешние чиновники государства, к названию которого трудно прилепить добавку «Велико...» Невежество и незнание истории и географии до нуля снижают градус их пугалок. Сколько наших ребят мечтают попасть в их кембриджи и оксфорды, а эти вот где учились?
За политикой следишь по привычке, а она уже и не политика вовсе, а совсем война. То гибридной была, а теперь и настоящей. А за окном на солнечной стороне днем уже капает с крыши. Весна рядом и в душе немного тоже…
