Запущенный в 2015 году Китайско-Пакистанский экономический коридор (CPEC) был нацелен на превращение Гвадара в «жемчужину» проекта. Портовый город на побережье Аравийского моря в пакистанской провинции Белуджистан, богатый природными ресурсами, такими как нефть, уголь и золото, должен был стать ключевым звеном. Однако, несмотря на значительные перспективы, китайские инициативы в регионе сталкиваются с множеством проблем и, похоже, не достигли запланированных результатов.
Несмотря на эти преимущества, Гвадар исторически сталкивался с нехваткой инфраструктуры, а Белуджистан оставался самой бедной провинцией Пакистана. По этим причинам Гвадар рассматривался официальными лицами CPEC как город с нераскрытым потенциалом, что сделало его идеальным центром для инициативы. Однако проекты CPEC в Гвадаре стали символом недостатков китайской инициативы «Пояс и путь» и были охарактеризованы аналитиками как «умирающие медленной смертью».
Изначальная идея фокусировать инвестиции CPEC на развитии Гвадара заключалась в создании взаимовыгодного проекта. Китай давно искал альтернативные способы выхода к морю, чтобы избежать зависимости от Малаккского пролива — узкого водного пути, через который проходит четверть мировых товаров. США имеют значительное военно-морское присутствие в районе этого пролива, и с ростом напряженности между Китаем и США Пекин инвестировал ресурсы в диверсификацию торговых маршрутов и поиски жизнеспособной альтернативы этому рискованному морскому пути.
Развивая инфраструктуру Гвадара, включая строительство глубоководного порта Гвадар, Китай намеревался соединить свой западный регион Синьцзян с Аравийским морем через серию железнодорожных, автомобильных и трубопроводных проектов, связывающих Синьцзян с портом Гвадар. Этот маршрут должен был предоставить Китаю больший доступ к рынкам Южной Азии, Ближнего Востока и Центральной Азии, значительно сокращая время в пути. Взамен Пакистан должен был использовать китайское финансирование для трансформации инфраструктуры заброшенного города в период, когда его экономика переживает трудности и не в состоянии самостоятельно поддерживать такие крупные инфраструктурные проекты.
Развитие Гвадара также должно было создать 2 миллиона рабочих мест для местных жителей и вложить огромные капитальные средства в беднейшую провинцию Пакистана. Это, в свою очередь, должно было помочь снизить насилие, организованное группами, выступающими против китайских инфраструктурных проектов в этом хрупком регионе. Эти группы утверждают, что местные жители Белуджистана редко получают долю богатства, создаваемого иностранными инвестициями.
Данные правительства показывают, что было создано менее 250 000 из запланированных 2 миллионов рабочих мест. Вместо того чтобы это число увеличивалось с ростом расходов CPEC, стагнация инфраструктурных проектов фактически привела к массовым сокращениям. Недовольство, вызванное этими потерями рабочих мест, усугубляется присутствием тысяч китайских рабочих в Гвадаре и доминированием китайских компаний, которые возглавляли эти проекты, а не местные белуджийские предприятия.
Ситуация усугубляется массовым переселением местных жителей для размещения новых проектов, таких как строительство порта Гвадар. Тем временем проекты по развитию Гвадара не включают в себя обеспечение местных жителей доступом к чистой воде или электроэнергии. Это несоответствие вызвало массовые протесты в конце 2022 года и начале 2023 года, когда местные жители жаловались на игнорирование их нужд как со стороны официальных лиц Исламабада, так и китайских партнеров.
Во время строительства порта пакистанские официальные лица утверждали, что Гвадар станет «Дубаем» Южной Азии. Тогдашний премьер-министр Наваз Шариф заявил, что порт станет символом наступления новой эры и принесет «стабильность, мир и процветание». Однако, вопреки этим заявлениям, порт Гвадар, похоже, не оправдал ожиданий.
