Продолжаем знакомить читателей с насёленными пунктами нашей области по алфавиту. На этот раз останавливаемся на букве Б.
Барвинок
Село Барвиновка расположено в центре Сарыкольского района, на юго-востоке области. Основано 24 марта 1954 года. Название получило от цветка Барвинок. Автор – первый директор Николай Дащенко. Синий барвинок – один из цветков традиционного украинского венка, символ вечной любви и неувядающей жизни. Барвинок жизнелюбив, даже под снегом его листья остаются зелеными.
Мама
Моя мама родилась в Барвиновке. Вот что она мне написала: «Мне повезло быть первым барвиновским новорожденным. На следующий день после моего рождения маме принесли в больницу гору шоколадных плиток и детских одеял, похожих на солдатские, но уменьшенного размера. Другого ассортимента в местном магазине не было. О производстве мало что могу сказать – в полях не бывала. Но МТМ в Барвиновке была – после полета Гагарина в космос я ходила туда строить ракету, чтобы летать в космос. Ферма тоже была – меня туда водила тетушка, показывала телят. Была отличная пекарня, а в столовую я ходила петь песни. Здесь работала все та же тетя, и когда я приходила к ней в гости, она просила: «Ивановна, спой».
Цветы Кристины
Мы вошли в столовую. Вряд ли в этом здании пела моя мама, но место определенно было тем же. Культурный, административный центр Барвиновки никуда не переехал.
– Можно у вас поесть?
– Борщ будете?
Работницы столовой Мария и Кристина принесли нам борщ, сало, лук, хлеб и горчицу. Денег с нас не взяли. В окошке подачи блюд букеты полевых цветов.
– Красивые.
– Это Николай – муж Кристины – работает на посевной и с поля ей приносит... – рассказала Мария.
Патриот
Молодой аким Серик Бекишев с родителями переехал сюда из Тюменской области в 1995 году.
– Мне очень хочется, чтобы Барвиновка процветала.
Это дежурные слова госслужащих, но Серику веришь. После учебы в Костанае (экономист), он вернулся в село, хотя однокурсники не раз звали в город. Начинал в слесарном цеху ТОО «Аманжол Акро», вырос до бригадира. Сообщество Барвиновки в прошлом году предложило ему стать акимом. У Серика русская жена Наталья, трое детей. Семья ожидает четвертого.
– А для деток вы видите будущее в городе или деревне?
– Они отличники и связывают жизнь с педагогикой. Хотят работать в нашей школе. Недавно обсуждали в семье, что ребенок, которого мы ждем, будет учиться у сестер и брата.
Дороги
У Барвиновки есть проблема, которую нельзя не заметить – плохие дороги.
Воспоминания мамы: «Веснами и в осенние месяцы грязь здесь стояла непролазная. Моя подруга детства Валя жила через дорогу. Я оставалась без сапог, пока к ней добиралась».
– Вопрос о дорогах поднимается регулярно, но пока нет финансовых возможностей, – разводит руками Серик.
Барвинки
На Комсомольской улице во дворе рукотворные фигурки людей. В доме живут Валерий Педан и его супруга Рая.
– Идеи Раи, а я исполняю, – говорит Валерий.
– Приезжайте, когда цветы вырастут. Вот тогда красиво, – говорит Рая.
Барвинки – цветы жизни – летом растут в Доме культуры под чутким присмотром. Когда мы пришли в ДК, в главном зале дети разучивали танцы. А на втором этаже занимались поделками. Девочки в Барвиновке красивые, а мальчики крепкие. В районе славятся барвинки-гиревики и армрестлеры. Культорганизатор Анна Слюсаренко говорит:
– Если у нас чего-то нет – делаем это сами. Были нужны нам пилотки для представления, мы сели и сшили их.
Акопян
В истории села особое место занимает Ерванд Акопян. В 30 лет он стал директором совхоза «Барвиновский» и начал не с планерки, а с того, что обошел в селе каждый двор. Внимательный хозяйственник вывел совхоз в лидеры. Когда он уезжал на повышение в город, директора провожало все село. Он вернулся в самые тяжелые годы. Сарыкольский краевед Валерий Стародуб вспоминает:
«В нетопленный зал ДК народу набилось великое множество. Солярки для дизеля, дававшего электроэнергию, по крохам набрали на час работы. Никто бы не поверил в достоверность встречи Акопяна, покажи его в фильме. Сказали бы: пафосно, гипертрофированно, нереально. Сцену бы вырезали. Но в действительности зал в единодушном порыве встал и устроил потрясающую овацию. Она гремела, разрастаясь и звеня. Сколько надежды, радости светилось на лицах людей! Они скандировали: «А-ко-пян! А-ко-пян!» Обычно ироничный Ерванд Владимирович едва не прослезился».
Ерванда Акопяна уже нет в живых, но остались его родственники и его компания «Аманжол Акро» – градообразующая для Барвиновки.
Напротив Дома культуры в парке слышно кукушку (Барвиновку окружают березовые колки).
– Сколько Барвиновке прожить лет? – спрашиваю про себя. Кукушка не замолкает...
Воспоминания моей мамы (Людмилы Фефеловой) вырваны из контекста, а это всегда искажает действительность (у бумажной полосы малое пространство). Полные воспоминания читайте на сайте газеты. Там вы увидите и ретрофото целинной Барвиновки.
Статистика
Мы стоим на центральной Комсомольской улице и оглядываемся. Всего в Барвиновке 14 улиц. Улицы Ленина нет, но в парке ухоженный памятник вождю, а кроме того, большая скульптура «Серп и молот».
В селе 400 жилых домов. Цена квартир – от 500 тысяч до 1 миллиона тенге. Нет газа, но есть центральное водоснабжение. В некоторых квартирах барвиновцев блага цивилизации, которые принято считать городскими – ванны и душевые кабины. Жителей – 1090. Этнический состав: казахи, русские, украинцы, белорусы, поляки, удмурты, марийцы, молдаване. В 2020 году в Барвиновке умерло 14 человек, а родилось 22.
О том, что не стало историей
Воспоминания о целинной Барвиновке.
Долгое время я не придавала значения тому, что жизнь моя начиналась в целинном совхозе. А совхоз начинался с колышек и брезентовых палаток. И это была классическая модель освоения новых земель.
Мне повезло быть первым барвиновским новорожденным. Хотя какое там везение: январская стужа, минус 40, воскресенье, то одного привезут в больницу «порезанного», то другого, побитого. По словам мамы, она боялась, что если мальчишка родится, станет бандитом.
На следующий день после моего рождения маме принесли в больницу гору шоколадных плиток и детских одеял, похожих на солдатские уменьшенного размера. Другого ассортимента в местном магазине не было. Примерно в то же самое время в Барвиновке появилась первая кошка. Ее привезли из соседнего поселка. Кошку приходили смотреть с таким интересом, с каким люди смотрят на тигров. Кошка, по рассказам, устроила переполох. Побыв немного в статусе новосела, она потребовала себе кота. По всей округе искали ей пару. Вскоре кошек в поселке стало больше, чем достаточно. Я к тому времени подросла, и, остановив меня на улице, кто-нибудь спрашивал: - Люда, вам нужны котята? – Нужны. – Пойдем, возьмешь.
О производстве мало что могу сказать – в полях не бывала. Но МТМ в Барвиновке была – после полета Гагарина я ходила туда строить ракету - летать в космос. Ферма тоже была – меня туда водила тетушка, показывала телят. Была отличная пекарня, а в столовую я ходила петь песни. Здесь работала все та же тетя, и когда я наносила ей визит, она просила: Ивановна, спой. По отчеству она звала меня с пеленок. Я пела для механизаторов незатейливую песенку: Расскажу тебе, кума, как Макар сошел с ума, о.о.о как Макар сошел с ума… Аплодисменты и смех. Мой репертуар складывался из песен, звучавших по радио – ретранслятор на столбе возле конторы молчал только ночью. Летом за зданием амбулатории, рядом с березовым лесом, располагались на постой цыгане. Песни под гитару доносились из табора допоздна. Под гитару пели и «блатные», бывшие «зэка». Особенно проникновенно звучала «Колыма». Не раз я пела ее для домашних: «Будь проклята ты, Колыма, что названа чудной планетой…». Особенно мне нравилось эмоция в словах: я знаю, меня ты не ждешь, и писем моих не читаешь… Тетушка доставала из пачки «беломорину» и шмыгала носом. Она сидела не на Колыме – в Караганде - но суть от этого не менялась. Расчувствовавшись, она давала, по моей просьбе, разок курнуть, пока «мамка не видит». К слову, слышала нынешнее исполнение «Колымы» по ТВ – никакого сравнения. Наши «блатные» пели лучше, и не «черной планетой» называли, а именно «чУдной». Барвиновцы бывших «зэка» не чурались, исключение составляли бывшие полицаи, приехавшие на целину из мест не столь отдаленных. Информация просачивалась, помню их имена. Это были семейные люди, и однажды довелось услышать от бабушек, собравшихся поговорить о самом важном, что полицаи взяли и жен, себе подобных – никто другой на таких бы не женился. Случилось так, что тетушка принесла мне лисенка. Я его обожала и дрессировала в меру понимания такой практики. Смышленый зверек людей не боялся, убить его ничего не стоило. Что и сделал тот самый человек с тяжелой репутацией. Его семья развела кур, это было еще редкостью. Он обезопасил свое хозяйство, стукнув лисенка по голове. Заливаясь слезами, я пришла к хозяевам кур и сказала все, что слышала о их прошлом и настоящем. Они были нашими соседями, и в грандиозном скандале поучаствовало несколько дворов. Мне тоже досталось – чтобы не лезла не в свое дело.
Жизнь в Барвиновке протекала бурно, никаких тайн не существовало, все знали всех, включая родственников, проживавших за тысячи км. Разлетелась весть, что к Вере О. прилетает брат, именно прилетает, он летчик. На улице установили длинные деревянные столы, скамейки, посуду собрали со всех дворов. Вряд ли кто-то остался неприглашенным. Брат Веры прилетел на «кукурузнике». С полевого аэродрома экипаж чуть ли не на руках доставили к столу. А через часок-другой началась всеобщая драка. Ни до, ни после я такого не видела. Целина собрала бывших фронтовиков, еще не остывших и не забывших, как надо драться. Если представить этих людей на передовой, никому не позавидуешь, кто вставал на их пути. Дети бесстрашно крутились вокруг побоища. Непонятно, как все это улеглось. Драка затихла, кровь вытерли, разбитую посуду унесли и гуляли дальше.
Часто приезжали артисты эстрады и театра. Афиши расклеивали загодя. И вот наступал вечер, когда вся Барвиновка шла в клуб со своими стульями и табуретками. Это была благодарная публика – артистов не отпускали со сцены, кричали «браво», изо всех сил хлопали в ладоши.
Квартиры здесь долго оставляли незапертыми, днем и ночью. В первые годы целины зарплаты казались огромными, тратить их было не на что – пачки денег хранили под матрасами. Несмотря на пеструю демографию, краж не было. Побить – пожалуйста, красть у товарищей – никогда. Налеты делали цыгане, после чего табор быстро менял дислокацию.
Веснами и в осенние месяцы грязь здесь стояла непролазная. Моя подруга детства Валя жила через дорогу. Я оставалась без сапог, пока к ней добиралась. Вместе мы пили ржавую воду из колонки, как лимонад. Лимонада нам хватало и в бутылках, но поскольку водопровод запустили гордо и громко, из него, как мы считали, должна литься вкусная вода.
Электроэнергию давали с перебоями. Свет мог погаснуть в любое время. Благодаря этому, я научилась читать в пять лет. В темноте мама объяснила мне, как складывать буквы в слова. Утром с фолиантом «Пути Тараса» я вышагивала по барвиновским улицам. Меня останавливали, открывали книгу, показывали какое-нибудь слово: читай. Помню транспаранты, обвинявшие США – это у нас всегда было. Я думала, что США – это написанное с ошибкой имя Саша.
И напоследок Амир Жанаевич – совхозный кассир, визитная карточка Барвиновки, как сейчас бы сказали. Поскольку я бывала в совхозной конторе ежедневно, то и Амира Жанаевича видела часто. Он носил круглые очки, нарукавники, я представляю его сухую, энергичную фигуру, как будто видела вчера. Когда возле кассы собиралась очередь, он выглядывал из своего окошка, и подзывал казахов, чтобы выдать им деньги вне очереди. Казахов в то время в Барвиновке было не много. С Амиром Жанаевичем никто не спорил…. Это то, что я помню из своего дошкольного детства и что не вошло в историю освоения целины.
Это всего лишь эпизод из целинного бытия: когда в совхозе выдавали зарплату, руководство уезжало в Урицк, передав все полномочия участковому милиционеру.
Фарид ДАНДЫБАЕВ, Людмила ФЕФЕЛОВА
Фото Сергея МИРОНОВА и архива героев
