Когда дело дойдет до суда? 19-летняя девушка, которая уверена, что стала жертвой торговли людьми, уже полгода ждет этого.
Сейчас девушка живет в приюте для жертв торговли людьми. Оля (имя изменено) признается – благодаря работе психологов ей сейчас гораздо лучше. По крайней мере, события того дня она уже научилась вспоминать и рассказывать без слез...
Гостиница
Все началось майским вечером. Студентка колледжа собралась на пляж – искупаться.– Мне в это время сделали прививку, как стало легче, хотела просто освежиться, – рассказывает Оля. – Позвонила подругам – Алия (имя изменено) согласилась, условились взять с собой еще двух девушек, одну из которых нужно было забрать из гостиницы. Пока ждали в гостинице, подруга вышла на улицу покурить, там познакомилась с двумя парнями. После чего они зашли и сказали, что мы пойдем в номер, пить пиво. Один из парней позвал меня в комнату поговорить. Была безобидная беседа. Вернулись к остальным. Этот парень сказал другу: «Иди, поговори с ней, она толковая девчонка». Мы зашли со вторым, он спросил, о чем разговаривали. Я ответила: о жизни, ничего более. Он спросил, не было ли с ним интима. Меня оскорбил этот вопрос, я выскочила из комнаты, села на место. Алие и парням не понравилось мое недовольное лицо, подруга мне сказала: «Что ломаешься?». Как мне было реагировать на это?
Вместе с Олей было еще три девушки. Позже парень позвал Олю в комнату, забрал телефон.
– Параллельно говорил мне: «Что ты делаешь, ты же нормальная девчонка, что ты с ними связалась». Сказал, что вернет телефон, когда остальные разойдутся, и даст деньги на такси – у меня не было. Девчата ушли, я осталась, потому что у него был мой телефон. Сидела, плакала, было страшно. Тут вернулась Алия, взяла у него пять тысяч тенге и ушла. Он закрыл двери и сказал, что меня продали. Я сначала не поверила, думала, что он дал им на такси. Он ответил: «Где ты видела, чтобы за такси давали такие деньги?». И поставил меня перед фактом – должна отработать. Я пыталась объяснить ему, что не проститутка, но ему было все равно, – вспоминает Ольга.
Раскошелился...
Все события происходили в гостиничном номере на пятом этаже, окно было приоткрыто. Девушка решила спасаться бегством.– Пыталась прыгнуть, но он успел меня втащить назад. Бросил на кровать. Я ухватилась за тюль, чтобы хоть как-то защищаться, но получила удар по уху. Все зазвенело, я ничего не слышала. Парень стал меня оскорблять, говорить, что и так раскошелился. Угрожал, что если буду сопротивляться, позовет друзей. Потом раздел меня и стал насиловать в извращенной форме. Мне было очень страшно. На помощь звать не могла. Плакала, просила отпустить меня.
По словам Оли, в это время кто-то открыл дверь в комнату, за ней стоял друг парня. Тот зашел. Сначала не хотел присоединяться, но потом под давлением товарища тоже изнасиловал девушку.
– После, когда все закончилось, я оделась и умылась, думала, меня отпустят. Но меня снова повалили, началось то же самое. Когда вышли, мне отдали телефон, я сразу написала подружке, ее в этот вечер с нами не было. Парни разъехались. Позвонила Алия, которая взяла деньги у того парня перед уходом. Я ей сказала: «Спасибо, что меня продала». Она стала отрицать. Знаю ее около трех лет, мы рядом работали. Я была официанткой в кафе, она продавцом в ближайшем магазине. Той ночью девочки приехали и забрали меня. Отвезли домой к одной из них. Предложили даже разобраться с обидчиками своими силами. Я согласилась. Потом, правда, на следующий день, отказалась, когда они захотели всю историю услышать от меня еще раз. Поняла, что все это понты. Поначалу вообще все было как в тумане.
В безопасности
На следующий день девушка пришла в колледж. Состояние Ольги заметила куратор. Девушка поделилась с педагогом, та и привела ее к Нине Косюк, психологу, занимающемуся проблемой насилия.– Через две недели я поняла, что нужно написать заявление в полицию. Мне было очень страшно. На мой телефон стали поступать сообщения от одного из насильников, звонки от той подруги, я это все скидывала следователю.
После того, как Ольга подала заявление, к ней домой пришла Алия и несколько часов стучала в двери, хотела поговорить. Ольга испугалась – не только за себя, рядом мать и три младшие сестренки.
– Мне страшно было за них. Мама вышла к Алие, спросила, что ей нужно. Та сказала, чтобы я шла до конца, что они (парни. – Прим. авт.) врут, что она меня продала. Тогда я позвонила Нине Шабуровой. Она сразу предложила переехать в приют. Я собрала вещи и меня забрали. В декабре будет полгода, как я живу в приюте. Здесь я в безопасности.
Девушка получает профессию, связанную с работой с детьми. От младших сестер, о которых продолжает заботиться и навещать, даже будучи в приюте, скрывать случившееся не собирается.
Новый страх
Сейчас Ольга боится, что уголовное дело будет прекращено. И не просто так – за полгода это случалось уже дважды. Недавно досудебное расследование опять возобновили.– Хочу их наказать. Я уже пережила произошедшее. А если они сделают это с несовершеннолетней девочкой, какая у нее после этого будет психика?
Должна быть сильной
Ольга РААБЕ, психолог (на снимке):– Ту ситуацию, в которую попала девушка, каждый человек воспринимает поразному. Обычно ставят диагноз: «Постравматическое стрессовое расстройство». У нее это наблюдалось – депрессивные состояния, постоянная смена настроения, чувство страха, ей постоянно хотелось какогото тепла, чтобы кто-то был рядом, боялась находиться одна.
У всех возникают вопросы: почему не кричала, не убежала? Причина того, что с ней произошло, лежит в раннем детстве, когда ребенок переживает насилие в семье и не может дать отпор своим обидчикам, так как это, чаще всего его родители.
Зачастую полученная в детстве психологическая травма не позволяет пострадавшим адекватно оценивать происходящее, предпринимать оптимальные действия и правильно строить свое поведение.
Когда она только начала общаться с этими парнями, ей сказали: «Ты толковая девчонка». Она это восприняла всерьез, у нее это на первом плане – да, ее приняли хорошо. Только дальше не понимает, почему все пошло не так. Девочка росла в семье, где не было большого достатка, и для нее телефон – это важно. Она остается, чтобы ей его отдали. И потом ей говорят – тебя продали. Она просто не знает, как выйти из этой ситуации.
