Прочитать первую часть можно здесь
Георгий МЕНЬШИНИН имел «тяготение работать по просветительской линии», Никите КОРОБКО и его детям была дана способность производить, торговать, расширять всякое дело, за которое брались. Что помешало им достичь поставленных целей? Алексей ПУЖАЕВ, потомок осевших в Чулаксае славянских переселенцев, помог замкнуть круг знаний о событиях вековой давности.
Чувство долга
Предыдущая глава закончилась на том, как сделанные в Германии вальцы для мельницы, построенной Никитой Коробко в Чулаксае (ныне Шолаксай), три года лежали на станционных складах в Челябинске. Пока в Харькове изготавливали подходящие брички для их перевозки. Брички прибыли, но по дороге на караван напали бандиты. Вальцы бросили в степи. Шла Гражданская война...История с вальцами – наглядная картинка к рассказу Алексея Пужаева о железном характере и уверенности в собственных силах Никиты Коробко. И это не единственный эпизод, подтверждающий силу духа главы патриархального семейства. Когда началась Первая мировая, Аким, старший из сыновей Никиты, родной прапрадед Алексея Пужаева, был мобилизован в действующую армию. Высокий, стройный, целеустремленный, он подходил и внешностью, и характером для военной службы. Но это была не его стихия. Акима, как и отца, захватила предпринимательская деятельность, ничего другого он не хотел. По воспоминаниям родственников, Аким просил отца откупить его от армии.
«Во время переселения в Чулаксай Акиму было 20 лет. В 1901 году у него с женой Натальей Федоровной родился первый ребенок – дочь Матрена, моя прабабушка, – пишет Алексей Пужаев. – О Наталье Федоровне рассказывали, что она какое-то время трудилась в пекарне и превосходно пекла хлеб». На момент призыва Акиму исполнилось уже 35 лет, и детей – полон дом. «Но Никита был непреклонен, – пишет Пужаев. – Сказал, что идти на войну – это долг и его нужно исполнить. Аким погиб. Предположительно, в мае 1915 года на землях Польши или Прибалтики. Сохранилась ценная фотография Акима Никитовича рядом с товарищами (он в центре), на обороте его собственноручная подпись».
Но если Аким ушел на войну исполнить долг гражданина и погиб как воин за Отечество, то его жена Наталья Федоровна мученически умерла, исполнив семейный долг. Как пишет Пужаев, в Гражданскую «отряд бандитов-жиляевцев, воевавший на стороне красных, проходил через Чулаксай. Они нагрянули в дом Коробко. На глазах у женщин и детей Наталью Федоровну ударили саблей по голове. Она схватилась за голову руками – их отрубили той же саблей». За что? Пужаев отвечает так: «По семейным воспоминаниям, бандиты искали кого-то из родственников Коробко. Женщина никого не выдала, за что и была убита. По моим предположениям, искали жиляевцы Коробко Петра Степановича, брата Никиты. Он был активным противником советской власти. Наталья Федоровна пережила мужа лишь на три- четыре года...».
В «Летописи поселка Шолаксай», написанной в 60-70-е годы шолаксайскими старшеклассниками под руководством учителя истории Зои Коноваловой, Петр Коробко, которого, по предположению Пужаева, искали жиляевцы, «был во главе кулаков-богатеев, составивших списки тех, кто принял участие в установлении Советской власти в Шолаксае. Списки передали колчаковцам – в них было 17 фамилий.
Эти люди стали прятаться в камышах на Поповском озере. Каратели подожгли камыш. Активисты перебрались на другое озеро. В округе свирепствовал тиф, и выбор был не велик, от чего умирать. Часть измученных голодом и болезнями осажденных вернулась в село – их сразу арестовали и закрыли в бане, что стояла на последней улице Шолаксая. Беспощадно били. «Каратели пьянствовали, играли на гармошке, чтобы заглушить крики своих жертв».
Далее им приказали вырыть себе могилу. Избитые, окровавленные, они не могли копать глубоко. После расправы тела наспех забросали землей. В Шолаксае точно знают место захоронения. Памятник на братской могиле – лучший или один из лучших в области. Село ухаживает за памятником, несмотря на изменившиеся трактовки тех событий. Прадеды и прапрадеды в той могиле – этим все сказано. Умурзак Ихтиляпов, уроженец Шолаксая, Почетный гражданин Костанайской области, считает, что нельзя воевать с мертвыми и с историей. Что знание о прошлом может образумить тех, кто и через столетие точит штыки.
Это очень важное суждение, проявление чувства долга – перед современниками. Разделенное на полюсы общество не сумело найти общий язык, что и привело к революции и Гражданской войне. Никто не был добр, терпим или, по крайней мере, прозорлив...
В Шолаксае точно знают место захоронения. Памятник на братской могиле – лучший или один из лучших в области. Село ухаживает за памятником, несмотря на изменившиеся трактовки тех событий.
«В силу военной дисциплины»
В первой части мы рассказали, как бывший «белый» офицер Георгий Меньшинин пытался оспорить решение Чолаксайского и районного (Наурзумского) избиркомов лишить его права голоса на выборах. Спор с избиркомами не для слабохарактерных, особенности эпохи не предполагали дискуссий с властью. А уж белогвардейцу, хотя и бывшему, уступать никто не собирался.Интересный нюанс: Меньшинин в своем заявлении пишет: «За последнее время я производил усиленную вербовку подписчиков на издания «Крестьянская газета» и «Степной крестьянин», распространял среди населения сотни экземпляров портрета Ленина...». Вряд ли Меньшинин «перекрасился» – он вполне мог осознанно быть в рядах новой власти, чтобы работать учителем, к чему всегда стремился.
В заявлении он пишет: «...я уделяю часть времени уходу за своим бедняцким хозяйством, а остальное время затрачиваю на повышение политико-просветительных и педагогических знаний путем выполнения работ заочных курсов. Прошу Окризбирком учесть мою пятилетнюю активную работу на просветительном фронте и дать возможность стать полноправным гражданином СССР, путем снятия с меня позорного бельма «бывшего белого». Но в избирательных правах ему отказали.
Примерно в это же время и в те же инстанции с аналогичным запросом обращается жена Меньшинина Анастасия, в девушках Коробко (на снимке). Дочь Никиты Степановича пишет в заявлении: «...подчеркиваю, что хотя я и числюсь женой бывшего белого офицера, но в момент выхода моего замуж, муж никаким офицером не был, а состоял народным учителем и лишь в силу обстоятельств военного времени был мобилизован и как имеющий образование, отправлен в школу прапорщиков. Спрашивается, чем же я виновата, если муж в силу военной дисциплины оказался офицером?». Из протокола от 1929 года: «гражданку Меньшинину Анастасию в избирательных правах восстановить».
Алексей Пужаев прокомментировал:
«Анастасия Никитична родилась примерно в 1895 году. Была замужем за Меньшининым Георгием Ивановичем. В 1920-е годы он ездил в Москву на съезд народных учителей, где встречался с Надеждой Крупской. В 1930-е был арестован как враг народа и пропал. Жена Анастасия прожила не более 50 лет. У них были дочери... К сожалению, связи с потомками по этой линии нет».
В третьей части нам осталось рассказать, как в то самое время, когда сотрясались устои, не прекращалась обычная жизнь. Нечаянные встречи и разлуки, поиск родных и близких, разделенных ссылками, тюрьмами, расстояниями. И как через многие годы удается на белых пятнах семейной биографии написать имена и даты, поставить «дорожные указатели», по которым потомки определяют, где их корни.
Фото предоставлены А. ПУЖАЕВЫМ
