Три дня в Берлине

Что попадает в фокус путешественника, во многом зависит от его возраста и знания истории.

ICE

Поездку в Берлин мы запла­нировали еще в декабре 2022 года. Чем раньше зарезервиру­ешь билеты на проезд и отель, тем дешевле это обойдется. Можно было поехать по авто­бану, но мы выбрали ICE – ско­ростные железные дороги. Они соединяют, например, Кельн, Франкфурт-на-Майне, Ганно­вер, Берлин, Штутгарт. Мож­но проехать и по Евросоюзу – в Цюрих, Брюссель, Льеж, Вену и Амстердам.
 
Экспрессы делают короткие остановки, в том числе в го­родке, где мы живем. Райцентр, если говорить по-нашему, с на­селением до 15 тысяч. Мест­ные жители говорят, что когда прошла ICE, здесь сразу подо­рожало жилье, открыли новые производства, построили совре­менный вокзал в стиле хай-тек: прямые линии, стекло, пластик, бетон, лифты, эскалаторы, элек­троника.
 
И вот мы на вокзале, впереди расстояние в общей сложности до 700 км. На перроне и в самом здании холодно: день непого­жий. Но есть теплый Warteraum – небольшой зал ожидания. Греется здесь пьяная женщина – очень неожиданное явление: за четыре года жизни в Герма­нии впервые такое вижу. Возле нее бутылки, она сильно кашля­ет и что-то бормочет. Мы выхо­дим на перрон. Экспресс оста­навливается – одни сходят, дру­гие заходят.


Здание вокзала в Берлине не скоро забудешь. Его считают самым крупным и современным в Европе. В шаговой доступности отсюда набережная реки Шпрее и Рейхстаг.
 
Никто не стоит на входе в ва­гон, не проверяет документы – заходишь, садишься на свое ме­сто, и поезд несет тебя к цели со скоростью примерно 300 км/час. С улицы он гремит и сотрясает воздух, внутри – тишина и плав­ный ход. Как-то, задолго до по­ездки, мы хотели посмотреть на экспресс сверху с мостика – не­сколько секунд, пока внизу про­носились вагоны, наш мостик вместе с нами раскачивало во все стороны. Любителям острых ощущений может понравиться, мы больше не пытались.

Чем удобнее, тем дороже

В вагоне тепло, кресла в два ряда, наверху полки для бага­жа: отдельного багажного отде­ления нет. Ремней безопасности здесь не предусмотрено, сумки и чемоданы наверху не фиксиру­ются, но, несмотря на высокую скорость, все каким-то образом остается на своих местах.
 
В составе есть вагоны перво­го класса и простые, в которых дороже места со столиком меж­ду двумя парами кресел. Есть блоки, огороженные пластико­выми прозрачными стенками. Чем удобнее, тем дороже. Ва­гон-ресторан, биотуалеты, веж­ливые объявления на немецком и английском.
 
Вот появляется контролер. У него считывающее устройство: пассажиры показывают биле­ты в телефонах. Если какая-то задержка или опоздание, голос подробно объясняет их при­чину. Например, уже ближе к Берлину нам сообщили, что экспресс опаздывает на столь­ко-то минут, так как работала полиция.

Движение на восток...

...начинается на западе. Фран­кфурт-на-Майне, мало сказать, что крупный транспортный узел. Здесь огромные терми­налы для тех, кто летит, и для тех, кто едет. Что очень шумно, тоже не все сказать. Колоссаль­ные потоки транспорта, пасса­жиров и разнообразных шумов с непривычки ошеломляют. Ра­зобраться без молодых быстрых умов, которые здесь как рыба в воде, было бы непросто, а мо­жет, и невозможно.
 
Ждем экспресс на Берлин. Мы поедем на восток Германии. Уже выросло поколение нем­цев, которое смутно представ­ляет себе, что страна была раз­делена. Почему это случилось, кто там кого «отбуцкал» – для большинства давняя история. Для нас она еще многое значит.

Занавес опускается

Во второй половине февраля световой день уже позволяет хотя бы вскользь рассматривать незнакомые попутные города и ландшафты. Наше путешествие проходит на пике геополитиче­ской активности: на самом за­паде ФРГ, в Мюнхене, проходит ежегодная международная кон­ференция по безопасности.
 
Пока машинист объявляет очередную остановку – город Гёттинген (к Гёте отношения не имеет), – я отрываюсь от «ис­ключительно секретной» пере­писки Черчилля со Сталиным в феврале 1945 года. В 20 км от Гёттингена лежит город Фрид­ланд (после войны здесь был стык оккупационных зон). Со­юзники согласовали, что это оптимальная точка для лаге­ря по приему военнопленных. Здесь им оформляли докумен­ты, давали одежду, кормили, ле­чили. Спустя многие годы Гер­мания организовала в тех же ба­раках, осовремененных за счет передового санфаянса, единый лагерь для переселенцев. Отсю­да в Гёттинген новоявленных бюргеров или соискателей на получение гражданства возят на флюорографию. Туберкулез – страшнейшая болезнь, кото­рую санитарные службы стара­ются не пропустить ни при ка­ких обстоятельствах.
 
В феврале 1945 года до это­го еще далеко. 18 февраля Чер­чилль направляет Сталину «го­рячую благодарность» за госте­приимство и дружеский прием, оказанный британской делега­ции на Крымской земле, ...«и мы все храним самые счастли­вые воспоминания...» (о Ялтин­ской конференции с участием Сталина, Черчилля и Рузвельта – союзников в борьбе с фашиз­мом. – Прим. авт.). Черчилль пишет: «...я исполнен решимо­сти не допустить после победы разрыва столь прочно устано­вившихся уз дружбы и сотруд­ничества».


Берлинская телебашня на Александрплац не даст сбиться с курса ни днем, ни ночью. Часы дружбы показывают в том числе алматинское время. Их установили при ГДР, еще до Астаны.

 
В марте 1946 года тот же че­ловек произносит Фултонскую речь – она ознаменовала начало холодной войны. «...Из того, что я наблюдал в поведении наших русских друзей во время войны, я вынес убеждение, что они ни­что не почитают так, как силу, и ни к чему не питают меньше уважения, чем к военной сла­бости», – одна строчка из боль­шой речи, на нее ложатся при­зывы создавать эту силу вместе с великими США, лишать вли­яния русских в Восточной Ев­ропе и т.п. Занавес опустится на несколько десятилетий. Нена­долго поднимется и снова опу­стится. Какие тому будут сро­ки, пока никто не знает.

Голос на Александрплац

Восточная Германия началась очень просто. Вдруг появились тонкоствольные березовые кол­ки. На западе березы – большая редкость. Дачные поселки на подъезде к городам. Пейзажи идентичны подмосковным. И даже люди, которые садятся в экспресс на остановках, чем-то похожи на «наших».
 
Берлин – конечная станция. Здесь нас встречает шум огром­ного вокзала, опять же в стиле хай-тек, но в сверхмасштабах. Отсюда пересаживаемся на электричку, чтобы доехать до отеля, где нас ждет трехмест­ный номер на три ночи. Выхо­дим на остановке Александр­плац – главной площади Бер­лина. Когда-то она называлась Площадь королевских ворот. Потом здесь торговали скотом и совершали публичные казни преступников. В 1805 году, в честь приезда в Берлин россий­ского императора Александра I, площадь соответствующим указом прусского короля Фрид­риха Вильгельма III переимено­вана в честь высокого гостя. И это не единственная почесть, которой удостоился русский по­томок немецких королей...
 
Продолжение следует...