Почему из села уезжает молодежь? Почему не возвращается? Говорим с уроженцем Наурзумского района, Почетным гражданином и членом областного совета аксакалов Костанайской области, ветераном труда, аграрием Умурзаком ИХТИЛЯПОВЫМ. О причинах оскудения сельской местности.
«Один «кусочек» этой молодёжи»
– Умурзак Бекдельдинович, вопрос – почему молодежь убегает из деревни – зашел в тупик. Программа «С дипломом в село», даже по вузовским оценкам, не дала ожидаемого эффекта. Теперь говорят, что коренная городская молодежь не переедет в деревню, лучше из села в село, выучился – и домой.
– Пустые разговоры, поверхностные. Все далеко не так просто. У нас в Шолаксае был такой случай: из Торгая переехала семья Мурзахметовых, многодетная и малообеспеченная. ТОО «Шолаксай-1» по программе «Дорога в школу» взяло на попечение мальчика. С седьмого класса мы ему помогали, четыре года платили стипендию, когда он учился в пединституте по специальности физика-математика. Такой учитель нужен был нашей школе. Получил диплом, звоню ему: приедешь работать? Он ответил отказом.
А в прошлом году у нас была вакансия на должность акима села. Объявили выборы – он сразу подал заявку. У нас местная кандидатура – Татьяна Киселева, в нашей школе работала, все ее знают. Он собрал свою команду, которая за каждым движением избирательной комиссии следила. Вывесил программу «хочу, хочу», но про Шолаксай ни одним словом не упомянул. Народ у нас не глупый, голоса свои ценит. Победила Киселева, и прицепиться было не к чему: наблюдатели присутствовали при подсчете бюллетеней, своими глазами все видели. Зато жена проигравшего кандидата выкинула в Интернете проклятия в адрес моего сына. Вот вам «кусочек» этой молодежи.
А суть такая: в школу он не захотел, а во власть тут же и объявился. Хорошая зарплата, машина и село благополучное – решил оказать нам честь. Скажу откровенно: я не очень удивился, потому что представление о власти у бывшего кандидата сформировалось на примере старшего товарища. Работая в Караменды, он видел, как свой рабочий график выстраивает аким района.
«Аким района в районе не живёт»
– Скоро и этот уровень пойдет на выборы...
– Без выборов работать не обязательно? Аким района в районе не живет. Его дети в школу в Докучаевке (Караменды) не ходят. В пятницу уезжает, в понедельник приезжает – вахтовый метод. Народ это видит, вышестоящие инстанции – нет: у них полное безразличие. Ротация акимов превратилась в лазейку – через два года уходят на другое место, поэтому расслабились. Работу никто не спрашивает, он временно сидит в Наурзуме и, скорее всего, ждет другую должность, получше или поближе к городу. Президент говорит, чтобы акимат был конкурентоспособен, чтобы маслихат был конкурентоспособен. Правильно говорит. А что на местах? Подчеркну: через акима района должны проходить инициативы снизу, из глубинки, реальные предложения.
– Я так и напишу, как вы говорите...
– Об этом надо писать и говорить. Например, Мурзахметов выставил кандидатуру. Кто с ним разговаривал? Кто спросил: почему ты решил стать акимом в этом селе? У нас такие уже были, «вахтовики». В понедельник я еду в город, он мне навстречу из города. Может быть, выборы дадут шанс людям выбирать надежных акимов.
Если глава сельскохозяйственного района не интересуется сельским хозяйством и тружениками села, то что и кто удержит молодежь?Про новые лица
– Где искать не только акима, а, например, лидера общественного мнения – модный термин. Когда-то в «КН» я вела рубрику «Экспертный совет». Пригласила к участию акима самого отдаленного села из Камыстинского района. Интересный человек, чуть за тридцать, казах. Через три-четыре его появления в рубрике он сказал: аким района запретил «высовываться». Сейчас тот аким района, вероятно, дорабатывает на госслужбе до пенсии, а молодого выдавили.
– Про маслихаты правильно упомянули. Где эти новые лица, которых ждет Президент? Там сидят по три-четыре созыва. На сессии им ходить некогда. Аким района крутит как хочет, оставляет себе тех, кто ему нужен. Да еще и просит, чтобы не дали пройти тому, кто ему не нравится. Люди слушали Президента, надеялись, что новые лица появятся.
«А что оттуда?»
– Частные случаи могут объяснить, почему молодежь убегает из села?
– Давайте смотреть на системные вещи. Механизатор на посевной заработает один миллион тенге. На эту сумму работодатель 100 тысяч социальный налог накидывает. Из этой суммы – 1,1 миллиона тенге – в район уходят подоходный налог, пенсионный взнос, вклад в страховую медицину и соцналог – порядка 300 тысяч тенге. А что оттуда?
От подоходного налога молодой человек в селе ничего не видит, к медикам в молодом возрасте мало кто обращается, пенсионными отчислениями распоряжается государство. Аким района за посевную в Шолаксай ни разу не приехал, из налоговой никто не был, чтобы встретиться с налогоплательщиками, бюджетников раз в три месяца собирают на «ля-ля». Если глава сельскохозяйственного района не интересуется сельским хозяйством и тружениками села, то что и кто удержит молодежь?
Медикам и учителям сегодня платят сельские надбавки. Аграрникам надбавок нет. Я убежден, что государство должно взять на себя такие стимулы. Мы выращиваем зерно по большому счету для государства, для его продовольственной безопасности, экономического имиджа и участия в международной торговле.«Не надо нас «догружать»
– ТОО может инициировать свою молодежную программу?
– Не надо нас еще и этим «догружать», мы и так загружены. Президент сказал, что минимальная зарплата не должна быть ниже 70 тысяч тенге. Мы законопослушные, в Шолаксае круглый год зарплату получают 210 человек. Минималку мы откуда берем, если тонна зерна стоит 80 тысяч тенге? Минсельхоз нас не защитил, российское зерно сбило цену. С площадей с нашим балл бонитетом и минималку, и другие вложения в людей мы добываем кровью и потом. Если выучили студента, вправе требовать, чтобы диплом ему на руки не давали? Пусть отработает два-три года на того, кто его учил. Раз уж других способов нет.
«Платите агроному «сельские»
– Представьте себя министром образования или сельского хозяйства. Какие бы шаги вы предприняли?
– Министров без меня хватает. Но вы правильно связали – образование, минсельхоз, можно минздрав добавить. Медикам и учителям сегодня платят сельские надбавки. Аграрникам надбавок нет. Я убежден, что государство должно взять на себя такие стимулы. Мы выращиваем зерно по большому счету для государства, для его продовольственной безопасности, экономического имиджа и участия в международной торговле. Отчитываются про обороты в миллиардах долларов. Разве там нет продукции сельского хозяйства? Казахстан – Узбекистан: доля узбекского товара больше. Если 50х50, можно бы согласиться. Я бухгалтер, мне не надо лапшу на уши вешать. Там другая пропорция. Это по поводу министров...
«Один к трём, как в 90-е»
– Тридцать лет назад за тонну солярки отдавали три тонны зерна. В таких пропорциях аграрии жили...
– Что изменилось? Дешевая солярка – один смех. Разница 10-15 тенге – это не льгота. Для таких аграриев, как я, даже оскорбление. Льгота должна быть не меньше 30%. На посевную и уборку – на другие дела не просим. А пока получается, как в 90-е годы. Бартера нет, но мы платим 1:3, если взять цену на солярку и на зерно. Мы так и не ушли из 90-х. И в ближайшей перспективе изменений не вижу. В позапрошлом году мы купили пять комбайнов «Есиль-760», последняя модификация, по цене 65 миллионов тенге. Кредиты не берем, рассчитываемся сразу.
В прошлом году хотели еще два взять – но цена уже 140 миллионов. Небо упало на землю, что ли? О себестоимости речи нет – оттуда привозят готовое, здесь собирают. Если в Белоруссии подняли отпускные цены, тогда мы работаем на чужие заводы. Почему? Кто возьмет их комбайны, кроме нас, казахстанцев? Эти вопросы должно наше министерство поднимать, отстаивать наши интересы. Иначе как нам развиваться?
Посмотрите, где сеют дети известных деятелей? Своего рода показатель балл бонитета: где выше, там они и сеют. В Наурзуме их нет.«У меня нет домов на морских берегах»
– Вы часто ругаете минсельхоз, но все-таки ТОО «Шолаксай-1» сумело пережить все бури. Значит, не все так плохо?
– Не благодаря минсельхозу. Когда-то я работал бухгалтером отделения и старался так точить химический карандаш, которым писали отчеты, чтобы он лишний раз не сломался, и чтобы не пришлось досрочно просить новый. И сейчас у нас такие же подходы в работе. Кроме того, наша семья не имеет домов на морских побережьях. Кто там строит или покупает, тот вытаскивает средства из бюджета своих ТОО, лишая их технологических и социальных ресурсов. А наша семья знает уровень достатка, который селу обходится безболезненно.
«Нам деньги не нужны – нужны люди»
– Порядочность работодателя, выходит, тоже не является панацеей от старения села? Положение безвыходное?
– Выход всегда есть. Но кто его ищет? Лет пять назад нас собирали в костанайском госуниверситете. Ректор говорит: надо сделать это и это, деньги государство выделяет. Я спросил: вы ректором семь лет, назовите, сколько ваших выпускников приехало в Наурзумский район. Нам не деньги нужны, а люди. Гробовая тишина в ответ. Он еще на меня нажаловался: кто, мол, такой Ихтиляпов?
Все считают деревню островом дураков. Наверное, потому, что аграрники выполняют задачи, которые перед ними ставят. А те, кто должны поддерживать Президента, не поддерживают. Потому что везде старая гвардия, новых лиц нет. Похоже на тихий саботаж. Их все устраивает – зачем им изменения?
Опять же из нашего района пример: в Сосновке в школе крыша протекает, еще такие школы есть. Если аким района не дает заявки на ремонт, кто знает, какие там крыши? Это же документы собирать надо, считать – пахать надо. Но аким в этом районе не живет – его эти крыши не волнуют. Глухая спячка – так напоминает горбачевскую перестройку, что страшно становится.
Руины остаются там, где местные власти их «не видят»
Кто хочет слышать правду?
– Опубликуют интервью – проблем и врагов у вас добавится. Отдаете отчет?
– Нас мало, тех, кто говорит то, что думает. Я никогда не был депутатом даже в районе. Зачем я такой там нужен был, правду говорить? Кто хочет ее слышать? Вы же помните, как у меня патент забрали? За то, что я выступил против вывода земельного налога из патента. Нервы мне помотали, но патент вернули. Такое не раз в моей жизни и в моей работе было. Но я знаю, что надо стоять на своем, если чувствуешь правоту.
Наша область – сельскохозяйственный регион, прежде всего. Но открыли город Тобыл, а кем его заполнять? И зачем? Даже миллион человек в городе сейчас большой роли не играет. Какой толк, если эти люди не дают продукцию? А деревня продукцию дает и в самые трудные времена. Почему нам так мало внимания?
В Костанайской области всего четыре района, где балл бонитета меньше 25. Без дождей больше 5 центнеров с наших земель не возьмешь. Было время, когда это учитывалось. Килограмм пшеницы у нас покупали за 1,20 рубля, для остальных он стоил 80 копеек. Посмотрите, где сеют дети известных деятелей? Своего рода показатель балл бонитета: где выше, там они и сеют. В Наурзуме их нет. И не надо: нам другие люди нужны.
Если бы сельхозотдел в районе задумался над привлечением нужных специалистов на уборку, там могли бы составить списки бывших наурзумцев, которые сейчас живут в городе – механиков, слесарей, водителей. Обратились бы в организации, где они сейчас трудятся: пусть им дадут отпуск на месяц. Мы были бы рады принять: жилье, баня, хорошая еда – все есть. Плюс заработок достойный. Думаю, другие ТОО тоже сочли бы за благо такой подход.
Олжас Сулейменов написал в 60-х: «Земля, поклонись человеку». Я бы перефразировал на текущий момент: «Чиновник, поклонись человеку, который работает на земле». Я говорю об этом, потому что переживаю, как нам не сдать позиции – не мне одному, а всем нам, кто живет и работает в Казахстане, включая моего сына Мади, агрария, депутата областного маслихата. Ему достались те же проблемы, что и мне в свое время. Вот и вызываю огонь на себя.
P.S. Пока мы готовили интервью к публикации, стало известно, что в Наурзумском районе кадровые изменения. Обязанности акима сейчас временно исполняет заместитель. Официальных сообщений о том, где теперь будет работать прежний аким К. Абишев не было. О назначении нового главы района тоже пока не сообщается.
