Гениальный Рубинштейн

При жизни такая оценка казалась бы нескромной. Сейчас она как факт: в системе организации железнодорожного транспорта он был гением.

Музей боевой и трудовой славы работников Костанайского отделения дороги по инициативе Б. Рубинштейна основан в 1987 году. Сейчас здесь есть и посвященная ему экспозиция.

Шаги по эпохам

19 августа исполняется сто лет со дня рождения первого начальника Костанайского (изначально Кустанайского) отделения дороги (НОДа) Бертрана Рубинштейна (1923-2017 гг.).

Он мог бы встретить юбилей вместе с нами – кто близко его знал, настраивался на такой календарь, и сам Бертран Иосифович вероятность этого не отрицал – интереса и любви к жизни ему хватило бы не на один век.

Со временем спорить бесполезно, но и соглашаться надо аккуратно. Порой говорят: Рубинштейн немного не дожил до ста лет. Как немного? Более шести лет. Это даже сверх его военной биографии. Летом 41-го ушел добровольцем. Московский институт железнодорожного транспорта (МИИТ) ковал стратегический ресурс, поэтому студентам полагалась бронь от призыва. Но они вставали в длинную очередь возле военкоматов, получали обмундирование и уходили под звуки военных оркестров.

Рубинштейн демобилизовался лишь после разгрома Квантунской армии на Дальнем Востоке (9 августа – 2 сентября 1945 г.). В книге «Пока помню» он рассказал, как из-под Кенигсберга, где обозначился конец военной дороги, пришел приказ: по теплушкам – и на восток. Фото и описание легендарного города Порт-Артура – в тогдашнем его состоянии, с теми людьми, местными и пришлыми, которых видел он, Бертран Рубинштейн, – это его личная точка во Второй мировой войне.

«Несмотря на вражеский огонь»

Из военной биографии Рубинштейна выпало звено, для «КН» немаловажное. После ранения, контузии и госпиталя Бертран несколько месяцев работал во фронтовой газете «Красноармеец».

На сайте «Подвиг народа» награждение орденом Красной Звезды командование увязывает именно с газетой: «...доброволец Великой Отечественной войны, на фронтах с июля 1941 г... тов. Рубинштейну приходится выполнять задание редактора непосредственно в боевых порядках наступающей пехоты, и, несмотря на вражеский огонь, задание всегда выполнялось в срок...»

Журналистский фрагмент жизни Бертрана Иосифовича по логике войны понятен: московский студент (призван Дзержинским РВК г. Москвы), участник обороны столицы (награжден соответствующей медалью), офицер, коммунист. Из Ашхабада, где он родился и окончил с золотой медалью школу, приехал в Москву и был принят в МИИТ без всяких экзаменов. Его заметили и двигали еще в институте – умище Рубинштейна был его лучшей рекомендацией. Война изменила все, в том числе будущую карьеру, но и дала немало.

«Что останусь живым, не верилось, но если не убьют, буду человеком», – так рассказывал Бертран Иосифович. 39-я армия, в составе которой он шел к Победе, участвовала в Московской и Ржевской битвах, в Витебской, Прибалтийской, Восточно-Прусской, ХинганоМунденской операциях. Очень длинная дорога, но она все-таки меньше по количеству лет, которых ему не хватило до векового юбилея.


Вокзал еще старый, а по рельсам несутся новые грузы

В области развития

8 апреля 1960 года приказом министра путей сообщения СССР Б.П. Бещева Б.И. Рубинштейн назначен начальником нового на казахской дороге Кустанайского отделения дороги.

Десять лет до этого он жил и работал в Целинограде (Акмолинске). Каждый год получал повышение по службе. И вот Кустанай. Целинные урожаи, железорудные россыпи без перевозок мертвый капитал. В активе пока участки: Тобол – Кустанай и Кустанай – Золотая Cопка – чуть более 250 км и 142 км узкоколейки от Кустаная до Ново-Урицкого.

За один год объединились с Кушмурунским отделением, получилось 610 км широкой колеи и почти 240 узкой. Работа пошла семимильными шагами. За годы трудовой активности Бертрана Иосифовича награждали: премией Совета Министров СССР, одной из важнейших в Союзе, присуждалась за выдающиеся достижения в области развития народного хозяйства и науки; орденом Ленина, двумя орденами Трудового Красного Знамени – не берусь все перечислить. Парадный генеральский мундир Рубинштейна сиял орденами и медалями.

«На начало 1990 года сооружены линии Тобол – Краснооктябрьские бокситовые рудники, Железорудная – Успеновка, Селекционная – Щебзавод, развязки Тобольского узла, Кустанай – Ново-Ишимская. Без малого 1000 км путей, 55 станций, три локомотивных и два вагонных депо. Плюс вокзалы, несколько дистанций пути, связи, гражданские сооружения, энергоучастки, путевые машинные станции, дистанция лесозащитных насаждений.

Отряд военизированной охраны, отделы рабочего снабжения с десятками магазинов и столовых, свои пекарни, больницы, санитарно-эпидемиологические станции, фельдшерскоакушерские пункты, школы, около тридцати детсадов, пионерский лагерь, дома культуры, бани, жилье, спецслужба водоснабжения, вагоны по развозу хлеба и продуктов первой необходимости для жителей малых станций и разъездов, восстановительные и пожарные поезда. Даже транспортная милиция и прокуратура стояли «на довольствии» отделения дороги. В коллективе работало почти тридцать тысяч человек...» Информация из открытых источников подтверждается эксклюзивными воспоминаниями.



Воспоминания медицинского мэтра

Зимой 2018 года мне довелось поговорить с главным врачом железнодорож ной больницы Каратаем Жайсанбаевым. Он покидал свой пост, это было прощальное рабочее интервью («Время мэтров в медицине не прошло», «КН» от 06.12.2018 г.). Собеседник изучал в архивах историю больницы. В 1941 году она начиналась в Кустанае с маленькой врачебной амбулатории рядом с вокзалом. В штате – один врач и два фельдшера.

В 59-м начали строить больницу, ввели в строй корпус, в новом веке там расположилась диагностика. А в 80-е построили четырехэтажное здание. Главврачом стал легендарный Ж.И. Айсин. Когда он ушел в областную больницу, на его место предложили три кандидатуры. Целиноград, имеется в виду власть, предлагал своего человека, Кустанай – своего, но решение оставил за собой НОД. Его выбор пал на Жайсанбаева. Он вспоминал: –

Пока работал Рубинштейн, весь город шел к нам. Область финансировалась из областного и республиканского бюджетов, мы – из союзного. Наш профсоюз принял решение – делать доплату всем работникам за счет прибыли железной дороги. Лучше всех обеспечивались жильем. Когда я пришел, в очереди на квартиры было всего 80 железнодорожников. Ведомственная система обеспечивала медицинскими услугами в Кустанае 240 коек, здесь работали 75 врачей, на станции Кушмурун было 150 коек, на станции Тобол – 35 коек, на Железорудной – врачебная амбулатория, плюс 24 медпункта на других станциях. В общей сложности более 800 человек обеспечивали железнодорожников медуслугами. Врачи регулярно повышали квалификацию, все путевки на специализацию мы получали из Москвы...

А далее был прецедент

20 лет назад началось строительство железной дороги Алтынсарино – Хромтау. В то время Почетный железнодорожник СССР находился на заслуженном отдыхе, но оставался официальным советником руководства КТЖ и просто советчиком по самым сложным вопросам этой отрасли. За сложным вопросом дело не стало. В Камыстинском районе активисты потребовали сделать станцию ближе к селу Алтынсарино. «Веками мечтали увидеть в своих степях поезд», – говорили они Багытуру Дандыбаеву, в то время руководителю района.

– Кроме Рубинштейна, мало кто мог повлиять на проектировщиков, – рассказывает Багытур Алимбаевич. – Сначала позвонил ему на домашний телефон:

– Здравствуйте. Моя фамилия такая-то, вы меня не знаете...

– Как же не знаю? – ответил Бертран Иосифович. – Вы были у меня в кабинете в 1986 году с начальником станции Джетыгара. Еще мы с вами в 1993 году были в составе делегации в Белоруссии во главе с Кенжебеком Укиным.

Пригласил домой на кофе. Когда я пришел, он показал свою знаменитую карту железных дорог с автографами мировых лидеров, попросил дочь Елену приготовить кофе, потом написал письмо, его набрала на компьютере Елена Бертрановна. А далее был прецедент: впервые в истории письмо в факсовом варианте сразу попало на стол министра транспорта и коммуникаций. Случилось это по единственной причине – Рубинштейн позвонил помощнику министра: «Я понимаю, что по протоколу письмо должно быть в оригинале. Но время не терпит, положи на стол этот факс, сошлись на меня». Таким образом, министр летел в Костанай, уже зная суть вопроса.

Станция должна была стоять в степи, а жители района просили перенести ее в село.

– Через четыре дня после отправки письма, в район приехали аким области Шукеев, министр транспорта Масимов, глава КТЖ Атамкулов, директор проектного института Курочкин. Функционеры от железной дороги упорно стояли на том, что дорога должна идти по степи. Но Шукеев занял жесткую позицию: железная дорога строится для людей. Эти его слова повернули проект в сторону Алтынсарино. Прагматический подход Шукеева к любому делу совпал с усилиями Рубинштейна и с чаяниями простых людей Камыстинского района, – подытожил Багытур Дандыбаев.



Пока не забыли

Осознание, что его больше нет, пришло не сразу. Позвонить Бертрану Иосифовичу или побывать у него в гостях было просто, и не могло оборваться. Так казалось. Мы обменивались новостями, перезванивались и среди ночи, если по ТВ шли «наши» футбольные матчи. Футбол был в первой пятерке приоритетных сфер. Он видел великих игроков и к «Тоболу» относился с почтением.

Своей машины у него не было, во всяком случае, в годы нашего знакомства. С транспортом ему помогали друзья и коллеги, но это доставляло неудобства. Может быть, КТЖ не отказала бы ему в транспортных услугах, но он не просил. Пока мог, ходил за покупками, и, столкнувшись с ним на пороге магазина, всегда удивлялась его простоте и неизменной улыбке. Бертрана Иосифовича не раздражали очереди, он со всеми ладил. Однажды попросил отвезти на вокзал дочь – Елена Бертрановна уезжала в Москву.

– Леночка, шляпку взяла? Перчатки? Зонтик? Сумочку?

На вокзале оказалось, что забыли тапочки.

– Леночка, сиди здесь, мы сейчас...

Со своей дочерью, профессором и доктором наук, он обращался ласково и нежно. С ним в детстве обращались так же. В семье родителей – Иосифа Юрьевича и Эсфири Моисеевны – Бертрана называли Ромочкой. В еврейских семьях дети на особом положении, их лелеют, и, пожалуй, это одна из причин достижений, которыми многие из них отмечены в науке или искусстве.

Бертран Иосифович был атеистом, нередко шутил, что местные соплеменники осуждают его за непосещение синагоги. Как бы то ни было, он дружелюбно общался и с ними. Чувство семьи было одним из многих его достоинств. В Целинограде Бертран Иосифович и Евгения Сергеевна (жена, фронтовичка, выпускница того же института МИИТ) жили вместе с обеими мамами – его и ее. Они собрали тех, кто у них остался. Брат Виктор Рубинштейн, талантливый музыкант, пропал без вести в ополчении, сестра Бетти погибла в Ашхабадском землетрясении. Все вместе они жили за себя и за них.

Когда умирал кто-то из костанайских железнодорожников, Бертран Иосифович провожал в последний путь бывших начальников и бывших рядовых – он их помнил, уважал, испытывал к ним чувство благодарности. При этом он был человеком с железным характером, предельно жестким в работе, требовательным и щепетильным в том числе к себе.

Можно только представить, как Костанай отметил бы столетие Бертрана Рубинштейна, оставайся он среди нас. Как ближе к вечеру юбиляр составил бы список тех, кто звонил, писал, выступал на торжественном мероприятии, кто приехал издалека. Но 1 апреля 2017 года не стало гениального железнодорожника, обладателя многих почетных званий и регалий. И уже не забыть, как провожал его город, как неслись вслед траурной процессии прощальные гудки тепловозов.