«Они могут папу обнять и не бояться»

Лена в свои 17 лет (имя и возраст девушки изменены) на самом деле мечтает о малом. И опасается того, что папа и мама опять помирятся. Потому что в таком случае Новый год для нее опять не будет праздником.

Про маму

– У нас многодетная семья. У меня есть старшая сестра и братья. Моя мама – хороший человек, в отличие от нашего отца... (пытается сдержать слезы).

– Маму жалко?

– Угу. Мама красивая, но у нас в семье наряжаться или ухаживать за собой трудно. Почти никто не ухаживал за собой. Нам нельзя было накраситься, чтото изменить в себе. Отец все запрещал. Не разрешал никому и никогда.

Пока жили с отцом, маму счастливой я не видела. Бывала она счастливой, когда мы от отца уходили к бабушке – маминой маме. Тогда она, можно сказать, была счастлива, потому что делала то, что хотела. Например, общалась с мамой столько, сколько хочет. Но если мы шли к бабушке и задерживались, то всегда знали, что дома будет скандал.

Сейчас они не живут вместе, но папа пытается с мамой наладить отношения. Мне уже все равно, потому что мама сама постоянно возвращается. Я не могу ее понять. Сестра тоже.

Мама работала, но постоянно увольнялась, потому что папа говорил ей. То есть она выходит на работу, а потом он говорит: «уходи, я буду сам зарабатывать». Но денег у нас не хватало и долги были.

Про папу

– Он, когда заходит домой и начинает орать, сразу ясно, что злой. Значит, у него день прошел не так, как он хотел. Маму бил и нас тоже.

Старшая сестра постоянно защищала маму и тоже получала. Она с папой постоянно цапалась. Могла его побить, а он ее. В последний раз она заступилась за маму, и тогда папа ее сильно побил. Мы все это видели. Он говорил, чтобы не смотрели, но все равно это видно и слышно. Сидишь в комнате и слышишь, как он бьет ее, как мама кричит.

В этом году первый раз заступилась за маму. Он ее сильно ударил, и у меня вылетело: «Разве так можно бить?» Он меня ударил по губе. Все горело. У него рука тяжелая.

Я с папой никогда по-настоящему не разговаривала. Это было сложно. Когда ты с отцом говоришь, голос меняется. Я замечала у старшей сестры. Она когда с нами разговаривает, у нее мягче голос. А с ним боишься что-то неправильно ответить, и голос становится грубее.

Он нас никогда не хвалил. Я даже не знаю, как это выражается. Никогда не говорил, что гордится нами, что что-то правильно сделали.

Бывали дни, когда он был в нормальном настроении. Когда не боишься. Как понимали? Он мог смеяться, разговаривать нормально. Мог пошутить. Даже я могла смеяться... Иногда хотелось. Но в этом году мы не смеялись с ним.

Я всегда удивлялась, как в других семьях такие хорошие отношения. У девочек с отцом. Они могут подойти и обнять его, поговорить. А мы этого сделать не можем.

Про сестру и братьев

– Мы с братьями и сестрой играли. В прятки, догонялки, жмурки, на листочках игры. Но только когда не было папы дома.

Сестра ушла из дома в 16 лет. Первой из нас. Папа с нею не общался и нам запрещал. Она сейчас замужем и работает. Мужа встретила в колледже, где училась. Как-то приезжала к нам, но мужа с собой не привозила. Кажется, они с папой так и не знакомы.

С братьями у меня хорошие отношения. Как-то братья сказали, что старшая сестра накрасила ресницы. Он ее позвал и руками проверял, накрасила или нет. Прямо тер пальцами. Потом сказали, что я ногти накрасила. Он сказал, что если еще раз накрашу, то руки сломает.

Старший брат папу любит и всегда его жалеет. Но когда папа злится, то может в него чем-нибудь зашвырнуть. Особенно, когда они машину вместе ремонтируют. Сейчас брат стал старше и папиными словами может говорить. Сестре, хотя она его старше, запрещает носить какие-то вещи. Например, короткие шорты.

Про детство

– Гулять нам было нельзя. После школы каждый день шли домой. Каждый день похож на предыдущий: школа, потом домой, кушаешь, прибираешься и ложишься спать.

На кружки нам нельзя, на секции – тоже. Даже если запишемся, то все равно не сможем ходить, потому что папа не отпустит. Мальчишки, когда чуть подросли, ходили в спортзал. Нам нельзя, потому что мы девочки.

Вещи нам мама с папой покупали. Когда хотела сама выбрать, не получалось. Они это делали без нас. Я могла сказать, что хочу, но они же не знают, что мне понравится.

Мы никогда не покупали себе косметику. Вообще. Папа контролировал все деньги. У мамы тоже не было косметики. На день рождения от других родственников иногда перепадало 500-1000 тенге. Мы их прятали и папе не говорили. Если он узнавал, то мы должны были доложить туда, где у него деньги все лежат. Мы знали где, но если бы кто-то взял, то он получил бы...

А так покупала в основном сладости, потому что у нас были маленькие братья. Складывались, если кому-то еще давали деньги, и могли купить тортик на всех.

Дома собаки и кошки были. Собаки папу слушались, но кошки постоянно страдали. У нас кошка была красивая. Чтото она сделала, и он ее веником ударил. У нее глаз покраснел, опух, а через несколько дней она умерла. Мы потом не хотели, чтобы у нас дома были кошки.

Про Новый год

– Подарков на Новый год не было: мы не отмечали никогда. Даже если подарят коробку конфет или кулек, то он их себе забирает и выдает по конфетке. Игрушки не забирал. Но кукол никогда не дарил. Хотелось, конечно. Нам их дарили папины родственники.

Мама подарки нечасто делала, потому что у нее денег не было.

В школе у нас были Снегурочка, Дед Мороз по сценарию. Но если праздник начинается вечером, то нам нельзя было идти. Младший брат в Деда Мороза верил, но не заказывал подарки. Мы говорили папе про подарки, но он отвечал, что у нас проблемы и нам не до этого... Дни рождения мы тоже не отмечали.

Про мечты

– Хочу полароид. Если будет, то можно гирлянду из фотографий в комнате сделать. У родителей дома никогда фотографии не висели. Хотя у всех смотришь, в рамочках стоят.

Свою семью хочу, но не сейчас. Потом. Мне сначала надо отучиться, работу найти, устроиться, чтобы жить самостоятельно, как ты хочешь, а не по папиным законам. Потому что если по его, то никогда из дома не уйдешь, и у тебя ничего своего не будет. Не сможешь даже себе что-то купить.

В этот Новый год хочу быть за столом, где будет много разной еды, подарки вручать. Сестре я бы подарила украшения. Она их любит. Маме любой подарок понравится. Даже если кружку или тарелку подарим. Папа уже не часть нашей семьи. Для меня давно.

Мечты о подарках есть и у других детей, которые стали жертвами бытового насилия. В Костанае, в приюте оказания специальных социальных услуг, девочки мечтают о куклах, конструкторе «Лего», а мальчики о роботах и машинках, в том числе на пульте управления.

 

КОММЕНТАРИЙ

«Начать нужно с любви к себе»

Ольга АНАНЬКО, практикующий психолог:

– В данном случае многодетная семья, наверное, даже плюс, потому что у отца-абьюзера расфокус. И его гнев не падает на одного ребенка. В этой семье он нарушает все возможные границы: финансовые, личные, телесные, эмоциональные. За таким поведением отца скрывается его беспомощность. Через спокойствие он не может быть сильным. Только через контроль. Чаще всего такими людьми становятся в подобных же семьях. От отца к мальчику это сильно передается. У таких мужчин низкий уровень самооценки. Как следствие, он не формирует адекватную самооценку у детей. Братья вполне вероятно будут плюс-минус такими же.
В подобных ситуациях выбор невелик: либо соглашаешься жить по их правилам, либо уходишь. То, что девочка не хочет возвращаться в семью, на самом деле хорошо. Она выстраивает жесткие границы. Это единственное, что ей помогает не попасть снова в такие же отношения.
Но у нее явно присутствует высокая тревожность. Почему? У ребенка нет эмоциональной и телесной близости с родителями. Обнимашек, смеха. А если этого нет, то как ребенок может сформировать свою самоидентичность? Он не может научиться базовым вещам: что мне нравится и не нравится, чего я хочу, а чего нет. Ребенок растет в постоянном стрессе и тревоге. Становится контролирующим. Сначала контролирует себя, в том числе свои эмоции, не позволяя себе проживать «плохие», по их мнению, эмоции. Потом он контролирует своих друзей, братьев/сестер. Старший брат в данном случае – яркий пример. Высокий уровень тревоги с возрастом будет только расти.
Таким людям сложно коммуницировать. В каждом видят подвох и мало кому доверяют. У ребенка не формируются позитивные стратегии решения проблем. То есть, если получил двойку, то это конец света. Он не думает, что может тремя пятерками исправить оценку. И во взрослой жизни таких подходов тоже нет.
От этой боли можно излечиться. Через заботу о себе, любовь к себе, формирование критического мышления через расширение круга общения. Нужно допускать, что люди могут по-разному мыслить и думать. Хороша будет длительная терапия или участие в терапевтических группах.