Война, стихийные бедствия, падение финансовых рынков – зона глобальных рисков и катастроф. Но как считает писатель Харуки Мураками, «в очевидности того, что мир застрял между безысходностью и катастрофой, можно запросто убедиться из окна своей квартиры».
Одно из самых разрушительных землетрясений в истории Верного (ныне Алматы) произошло в 1887 году – 9-10 баллов. Тогда в городе не осталось ни одного каменного строения.
Малая магнитуда
В ночь на 23 января землетрясение захватило большой регион в Центральной Азии, включая казахстанские мегаполисы, в том числе любимый всеми Алматы. А 25 января на сайте Акорды появилось сообщение: Президент Касым-Жомарт Токаев провел совещание по вопросам сейсмической безопасности. Цитата: «Глава государства отметил, что землетрясениям подвержена треть территории Казахстана. За последние пять лет сейсмологическими станциями зафиксировано 45 тысяч случаев, в основном малой магнитуды». Из опубликованного выясняется, что «соответствующие органы оказались не в полной мере готовы к незамедлительным мерам», а «горожане растерялись, не зная, как себя вести».
Сколько должно произойти землетрясений и какой магнитуды, чтобы все были готовы вполне? Ключевой фактор в этой ситуации – система раннего оповещения – показал неэффективность. Надо иметь в виду, что трясти начало глубокой ночью. Время на «готовность» в классических рекомендациях отводится мизерное – секунды. Несколько десятков человек, видимо, этим и руководствовались, когда прыгали с балконов вторых и третьих этажей. Моя алматинская коллега Вероника на тревожный вопрос ответила: «...нас не трясет – качает, но спросонья жутковато».
Постфактум стали изучать наличие в семьях «тревожных чемоданчиков», в школах – уроков на предмет поведения в условиях ЧС. В фокусе особого внимания оказалась этажность южной столицы. Здания советской постройки могут выдержать 8 баллов, из современных высоток лучше спуститься на нижние ярусы проживания – подобные рассуждения неизбежны, никого нельзя упрекать за дилетантские подходы, кроме все тех же ответственных органов. Например, решено было не включать сирены, чтобы не создавать панику. Правильно это или нет? Сошлюсь на немцев: ЧП – будь то дорожная авария или пожар – сопровождается сиреной (сужу в границах небольшого города). Она настораживает водителей, мобилизует огнеборцев. В любое время суток добровольческая команда бросает все другие дела и съезжается в депо, где есть спецтехника, средства тушения – там получает указания и разнарядку. Учения пожарных проводятся довольно часто.
Алматинцы на улицах пережидали ночные толчки 23 января 2024-го
«Однако главная цель – не критиковать, а принимать конкретные решения», – сказал Касым-Жомарт Токаев на упомянутом совещании.
Пока трясёт, Земля жива
По прогнозам специалистов – никому из нас не удастся их подтвердить или опровергнуть, – нашу планету будет трясти еще три-четыре миллиарда лет. И это не плохо, а хорошо. Газета «Коммерсантъ» в прошлом году вместе с учеными разбиралась, почему другие планеты Солнечной системы не трясет, а Земля подвержена тектонике. Один из титулованных экспертов высказался в таком духе: трясло когда-то и наших соседей, а потом перестало. Тектоническая активность – признак того, что планета жива.
Колесо в подземелье Майкаина
Когда выйдет материал, возможно, в Майкаине Павлодарской области найдут, кроме колеса, и другие фрагменты провалившегося в пустоты горной разработки автобуса с людьми. 29 января КазТаг сообщило о колесе, обнаруженном спасателями. Ранее были найдены два тела. Люди работают с 4 января в сложнейших, опасных условиях. Усилия, конечно, героические, спасательная операция – уникальная, во всяком случае ничего подобного в нашей стране не случалось. Отсюда логический вопрос: будет ли первая такая катастрофа последней? Есть ли еще столь же опасные участки? Горных разработок, в том числе в Костанайской области, много. Вопросы разослала по нескольким адресам. Официальных ответов не получила. Приблизительные, не от случайных, разумеется, экспертов, процитирую.
Правила, написанные кровью
Цитата: «У нас один подземный рудник. Выработок близко к земле нет. И везде скала. То есть никто не провалится».
Цитата: «Могу сказать только банальные вещи. Есть давно проверенные нормы, правила проведения горных работ: их окончания, рекультивации, обеспечения безопасности бывших карьеров, подземных полостей. Это все подробно расписано, и не только в Казахстане, а практически во всем мире. Лекции по данной тематике начинаются со слов «правила эти пишутся кровью». Исполняй – и все будет в порядке. Понятно, что не исполняют, но обрушивать гнев на виновников тоже вряд ли стоит. Так как при всей жесткости регламентов природа все равно хитрее: даже если будешь все исполнять, нет стопроцентной гарантии, что кто-то, условно говоря, куда-то не провалится. Но береженого Бог бережет – не езди там, где земля может обвалиться. При этом сказать, что власти не утвердили самых безопасных норм, что они не следят за их соблюдением, говорить тоже банально. Нормы правильные. Следят, как могут. Кто больше виноват: госчиновники или хозяева этих рудников, которые торопятся забрать то, что могут, а потом бросить, или работники, привыкшие к тому, что не столько важны правила, сколько заработки? Такой конгломерат причин, что придумать что-то оригинальное на «впредь», просто не могу».
Переадресовали меня и в госгортехнадзор. Как с ним связаться, с кем там поговорить, не подсказали. А если бы и нашла, то... «слышащая» норма у нас не работает. Граждане привыкли, что проще и надежнее отправить вопрос Президенту или в его администрацию, чем местному чиновнику.
Спасательные работы в Майкаине продолжаются.
То Лесное, то Степное
В 90-е журналисты «КН» выезжали в глубинку на происшествия. Под завалами разрушенных зданий гибли дети. Кирпичи и железобетон вывозили в город на строительство коттеджей, оставляя после варварских разборов шатающиеся стены и грозно нависшие крыши. Дети либо сами участвовали в работе, за это платили ничтожные деньги, или беззаботно играли на фундаментах бывших Домов культуры, столовых, жилых двухэтажек. Несчастных эти игры убивали. Не припомню, чтобы кого-то отправили под суд или назвали имена виновных в ЧП. Потом руины – все или почти все – стали вывозить на свалки. Но разве сейчас нет страшных детских катастроф?
30 октября 2023 года семья угорела в селе Лесном Куржункульского сельского округа Федоровского района: женщина 48 лет и ее дети 10 и 15 лет. Господи, прости, но и здесь «банальная» причина. Ежегодно от угарного газа гибнут люди. В свое время так же ездила в отдаленное село, где насмерть угорели мать и двое сыновей-близнецов. Одно из страшных воспоминаний, как они лежали рядом с мамой, неживые. Потом никто не берет на себя труд объяснить, какие профилактические меры предпринимались и был ли контроль за исполнением. Куда делись трубочисты, как звено в цепи безопасности? Извините, что навязываю наблюдения за порядками в Германии, но здесь трубочисты были и есть. Перед началом отопительного сезона звонят в каждую квартиру, проверяют вентиляцию, дымоходы. Муниципалитет, по-нашему МИО, за это банальное действо отвечает.
Легче, конечно, сказать, что граждане сами виноваты, не проверили, не прочистили. Может быть, по отношению к взрослым это отчасти справедливо. А дети? По Конституции за наши жизни отвечает и государство. Или не отвечает?
26 декабря 2023 года в буран пропали 58-летняя бабушка и 11-летняя внучка. Вся страна следила, как их искали. Вышли из дому (село Степное Костанайского района) в семь утра, в расчете на попутных добраться до областного центра, чтобы купить там продукты. Кто-нибудь интересуется, есть ли торговые точки в малых, угасающих селах и что там продают? На какие транспортные средства могут в таких селах рассчитывать? Кто оповещает жителей о грядущей непогоде? Несколько дней оставалось до Нового года. Возможно, девочка просила бабушку купить ей к любимому празднику новое платьице. Теперь уже никто не узнает, о чем она просила и что испытала она и бабушка в смертельной снежной круговерти
