Сегодня в гостях у «КН» одна из самых известных советских манекенщиц Елена Изергина.
- Елена Дмитриевна, давайте составим краткое резюме для читателей «Костанайских новостей». Какие основные пункты в нем будут?
- Окончила два театральных учебных заведения: Московское театрально-художественное училище, откуда вышла художником-бутафором, и театроведческий факультет ГИТИСа, с отличием. Дипломная работа была посвящена Евгению Леонову. Я выбрала этого великого актера, потому что не только восхищалась его творчеством, но и хорошо знала лично, дружила и дружу с его женой Вандой. После Дома моделей 16 лет проработала в Московском театре юного зрителя заведующей литературной частью, а потом почти четверть века в МХАТ имени Чехова. Первые несколько лет – с Олегом Николаевичем Ефремовым, сейчас – с Олегом Павловичем Табаковым. Для зрителей театр начинается все-таки не с гардероба, как принято считать, а с кассы. Я возглавляю это ответственное подразделение, тщательно подобрав сотрудников. Мы первые, кто встречает в театре зрителей, от нас он получает первые сведения о новых спектаклях, об актерских работах и режиссерских решениях. Творческое общение тут важно. Помню, на большом собрании коллектива в присутствии еще живых тогда «стариков» Олег Николаевич говорил, что впервые в истории МХАТа наша касса, «отдел реализации», стала полноправной частью творческого организма театра. Зная зрительские запросы, отдел реально способен помогать формированию репертуара. Вот этим я и занимаюсь все последние годы и не могу оторваться. Благо, не гонят, а просят еще поработать.
- Ваш муж, Даль Константинович Орлов, уже хорошо известный читателю по ряду публикаций в «КН», говорит, что вы помните сюжеты всех пьес, созданных человечеством.
- Он любит пошутить. Но доля правды в шутке есть. С детства я была театральным завсегдатаем, фанатом, можно сказать. Ни одной премьеры в Москве не пропускала. У кого-то мальчики, развлечения, а я ничего не замечала вокруг, единственная страсть – театр. Были тому и семейные предпосылки. Ведь родная сестра моей бабушки – в её доме выросла мама – легендарная звезда Малого театра Елена Константиновна Лешковская. Известно, что впечатленный её игрой в спектакле «Иоланта» Чайковский написал свою «Иоланту», знаменитую оперу. Одновременно с великими Ермоловой и Федотовой она после революции получила звание народной. Елена Константиновна умерла за 10 лет до моего рождения. Покоится на Новодевичьем кладбище. Рядом могилы Чехова, Станиславского, Олега Ефремова. Я ношу цветы бабушке, Олегу Николаевичу. И еще своей подруге Танечке Шмыге, до сих пор болит душа о ней.
- А ваш родной дед, Петр Васильевич Изергин, тоже оставил яркий след, но уже в истории российской медицины. Есть версия, что Корней Чуковский с него писал своего Айболита…
- Главное его дело – первый в России и Европе детский костнотуберкулезный санаторий в Крыму. Он носит имя профессора А.А. Боброва, вместе они начинали это дело, потом дедушка тридцать лет возглавлял уникальную здравницу, в просторечии именуемой Бобровкой. В Алупке есть улица Петра Изергина, в центре санатория – скульптурный памятник. За год до смерти, в 1935-м, ему первому среди советских медиков было присвоено звание Героя труда. Наша дочь Ольга и зять Ульрих Леннартц, живя в Германии, уже пятнадцать лет шефствуют над Бобровкой, собирают пожертвования, до возникновения проблем на границах направляли грузовые фуры с медицинским оборудованием, ортопедическими кроватями, одеждой, продуктами. Немало пришлось пережить и побороться, отстаивая территорию санатория от захватнических притязаний. Так что нам с мужем остается только погордиться бескорыстием и душевной отзывчивостью родной дочери. Я хотя и коренная москвичка, школу заканчивала в Крыму, традиции дедушки, заложенные в Бобровке, мне близки, в их атмосфере я воспитывалась. Интересно: благотворительный проект Ольги и Ули «Помощь детям Бобровки» в немецкой прессе называют «Ангелы Крыма».
- При заслугах Петра Васильевича, его авторитете ваша семья, наверное, ни в чем не нуждалась, в достатке жили?
- Дедушка умер перед войной. Я была совсем маленькая. Рано, всего лишь в 51 год, умер папа. Мы с мамой жили очень скромно. Потому и пошла сначала в среднее театральное училище. К счастью, там оказалась прекрасная творческая атмосфера. После окончания распределили на Мосфильм. А там, например, от начала до конца проработала на картине режиссера Ивана Пырьева «Идиот» с Юрием Яковлевым, Юлией Борисовой. Была ассистентом главного художника. Не велика должность, но зато какие люди рядом! Потом заболела, осталась без работы, без денег. Однажды на какой-то рекламной съемке дамских шляп – не пренебрегла ради скромного приработка – подошла вдруг незнакомая женщина и пригласила показаться в ОДМО. В Москве все знали, что за этими литерами – Общесоюзный дом моделей одежды. Женщина оказалась заместителем главного художника знаменитого учреждения – Алла Александровна Левашева.
«Ждем в своей комнате вызова на подиум. Дверь распахивается и – входит Гагарин… Можете представить, что с нами стало!» Елена Изергина на фото справа.
- Обрадовались приглашению?
- Очень удивилась. Я была в стоптанных туфлях, в одежде, далеко не модной и не новой. Что привлекло ко мне, не знаю…
- Красота ваша, очевидно…
- Об этом довольно много говорили в свое время, но я не считала себя красивой и вообще не придавала особого значения внешности. Но где-то надо было работать! И пошла в ОДМО. Начинать было трудно, полностью освоилась не сразу. Помню, первая моя поездка была в Лейпциг. Выхожу на подиум, а сама думаю: а что, собственно, я тут делаю? По какому праву? Однако период становления не затянулся. Стало получаться. И ломать себя не пришлось. Я оставалась и, думаю, остаюсь тем человеком, каким пришла в эту жизнь. Удалось избежать острого соперничества, конфликтов, зависти, надрыва. Хороший был коллектив. Нынче любят недобро поговорить о тогдашних нравах в мире моды – не верьте, там скорее был институт благородных девиц, и, кстати, за этим весьма следили. Работать манекенщицей было не стыдно. Моя жизнь на Кузнецком мосту проходила спокойно, карьера, считаю, получилась вполне успешной.
- Сейчас карьера топ-модели меряется деньгами. Как было в СССР?
- Показателем успешности было участие в зарубежных поездках. Привлекают тебя к выездам, значит, попал в избранные. Кстати, таких было немного…
- Есть фотография, где вы под руку с Гагариным. Помните историю этого снимка?
- Еще бы! Это была большая советская выставка в Лондоне. С показом нашей моды, как всегда. Ну и ходил слух, что Гагарин прибудет, он только что слетал. Ждем в своей комнате вызова на подиум. Дверь распахивается, и входит Гагарин собственной персоной! «Девочки, можно у вас передохнуть? – говорит. – Там меня на части рвут!» Можете представить, что с нами стало! Тогда и сфотографировались на память. Я взяла его под руку.
- И что почувствовали, оказавшись рядом с первым космонавтом планеты?
- Восторг! Смотрела, как на чудо. Года через два уже в Москве увидела его снова. Выхожу на подиум, а в первом ряду Гагарин. Потом передали, он сказал спутникам: «А с этой девушкой мы знакомы…» Значки с портретом Гагарина мы в те времена раздаривали направо и налево, где бы ни оказались – лучший был сувенир. И вот в Рио-де-Жанейро в 1962 году вручаю бразильским мальчишкам, а они, представляете, не знают, кто изображен! Помню, удивилась несказанно. Была уверена, что на планете его знает каждый! Так что не спрашивайте, что чувствовала…
- Какие имена были знаковыми в период вашей карьеры манекенщицы?
- В мире моды кумиров себе не искала. У кумиров свои проблемы. Как-то великий Пьер Карден пригласил нашего Славу Зайцева к себе в Париж, естественно, вместе с коллекцией. Слава хорошо ко мне относился, но, по-моему, любимой его моделью я все-таки не была. Он предпочитал другой тип… Тем не менее в Париж выбрали меня и еще одну девушку. Однако случился казус: самого Славу не выпустили по какой-то причине, вторая модель тоже не смогла выехать, и я улетела в Париж единственной манекенщицей с необходимой для показов внушительной группой помощников. Пьер Карден, узнав, что Славы не будет, даже не вышел, но свои помещения предоставил. Вот я одна и показывала всю советскую коллекцию и кое-что попросили из французской, благо, размеры у топовых манекенщиц стандартные.
- Сколько времени вы работали в ОДМО?
- Четырнадцать лет. Там меня разглядел Даль, я разглядела его, через три года родилась Оля. К этому времени я уже закончила институт. Началась другая жизнь.
- Елена Дмитриевна, очень внимательно рассматривала ваши фотографии, в том числе современные. Вы не носите брюки. Чтобы не прятать красивые ноги? Или это ваш стиль? Женщины сегодня не умеют носить юбки, а вы их носите…
- Я, наверное, разочарую. У меня нет «своего стиля», специально, как говорится, над ним не работаю. Ношу вещи, которые нравятся – не более того. И косметикой не увлекаюсь, хотя, конечно, слежу за собой. Чистота и простота – мое кредо. Как по отношению к себе, так и к выбору домашних животных, между прочим. Мы с Далем не ищем породистых и элитных, а подбираем бездомных. На собак уже силенок маловато, но два уличных кота уверяют нас, что весьма довольны выпавшей им судьбой…
- Кто приходил на показы моды в Москве? И была ли мода в СССР? Ведь не хватало даже ширпотреба…
- Мода в её лучших образцах была не хуже, чем сейчас, не хуже, чем в других странах. В ОДМО трудились замечательные талантливые художники. Правда, в справочнике профессий слова «манекенщица» не было. Мы проходили по рубрике «рабочие шестого разряда», так и оплачивались: 70 с небольшим рублей в месяц. Но художники получали 300 и больше. В основном народ на Кузнецкий мост являлся обычный. Продавали в кассе билеты, как в театре. Приходили, к примеру, домохозяйки, которые шили сами. В торжественных случаях появлялись главы государств, всяческое начальство, звезды.
- Место для дружбы, для любви оставалось?
- Дружба, любовь – все было. И радости были, и разочарования. Разочарования в друзьях, вернее, в тех, кого мы за друзей принимали. Помню, когда в середине восьмидесятых рухнуло советское кино и Даль на некоторое время оказался не удел, все исчезли. По наивности хотела искать: не случилось ли с ними чего. Даль успокоил: все в порядке, просто мы теперь не нужны. Но друзей все-таки осталось много. К сожалению, наше поколение редеет. Все счастье теперь в семье. Мне повезло со свекровью, со свекром. Родители Даля – Ася Григорьевна и Константин Васильевич - были прекрасными, добрыми людьми. У нас замечательная дочь, внук Андрюша. И зять Ульрих немец, но, по-моему, с этакой русской натурой, мы его любим как сына. Если есть любовь, значит, и счастье есть. Надо уметь его почувствовать. И успеть.
- Знаю, когда выйдет материал, у вас будет день рождения. Поздравляю и от имени читателей тоже. Здоровья вам, красоты неувядающей, долголетия, любви, благополучия детям. Спасибо, что ответили на наши вопросы.
- И вам спасибо за внимание. Всем костанайцам – сердечный привет. Я знаю о вашем городе от мужа, от свекрови. Мне очень приятно увидеть свое интервью в газете «Костанайские новости».
