Современный мир всё чаще сталкивается с экстремизмом. В условиях же информационной глобализации, то, что еще вчера казалось отдаленным, сегодня может оказаться близким. Как тот же ИГИЛ, в ряды которого всё активнее вливаются граждане Европы и стран СНГ. Что они ищут в этом государстве?
Думаю, конкретный ответ на этот вопрос – удел спецслужб и тех психологов-профессионалов, которые непосредственно работают с теми, кто уже вовлечен в экстремистские движения.
Мне же хотелось бы вместе с читателем взглянуть глазами культуролога (а в какой-то мере мы все культурологи) на то, чего не достает современной цивилизации и на удовлетворение каких реальных потребностей части молодежи претендуют экстремисты разных мастей? Дефицит чего влияет на драматизм складывающейся ситуации?
Думаю, что здесь перед нами проблемы не только казахстанского, либо российского, но и мирового масштаба. Не буду, следуя уже поднадоевшим штампам, бранить в очередной раз «бездуховный Запад». В чисто человеческом плане, да и в том, что касается культуры быта нам еще многому не помешало бы поучиться у этого самого Запада. Но в нашей современной цивилизации, локомотивом которой на сегодня стал тот самый, технически более развитый Запад, есть и немалые пробелы. Какие же?
Первый – своеобразный постмодернистский дефицит четкости, когда сплошь и рядом размываются границы между представлениями о пристойном и непристойном, допустимом и недопустимом, прекрасным и эстетически нейтральным, а то и уродливым, знанием, информацией и псевдоинформацией, существенным и информационной пылью.
Вполне понятно, что исторически такие границы могут быть изменчивыми. Но при нынешних дозах изменчивости у человека начинает кружиться голова, ведь если, к примеру, шедевры Леонардо и три-четыре мазка на полотне равнозначны в художественном отношении и своей финансовой ценности, то, что тогда говорить о прочем? Разве что: я так вижу, и всучивать миру любые поделки. И если достойна образца жизнь тусовки, этаких обитателей нынешнего «культурного Олимпа», то, что тогда ждать от нас, простых землян?
Но, оказывается, все же есть те, кто готов удовлетворить искателей устойчивой основы для жизни, кто утверждает, что именно у них четкое видение мира и, прежде всего, добра и зла. Отсюда и сила самых разных по своей природе социальных феноменов и движений: будь ли то раннее христианство, прошедшее сквозь жесточайшие преследования, ислам времен Пророка, лютеранство, большевизм, фашизм, нацизм, а ныне и «мусульманский экстремизм».
Подчеркиваю: в плане культуры и идеалов все это – совершенно разные явления. По крайней мере совершенно нелепо отождествлять идеи коммунизма и нацизма. Но общее одно – поиски компаса (или псевдокомпаса), который помогал бы совершенно конкретным людям ориентироваться в зыбком мире, становящимся особенно неустойчивым в периоды колоссальных катаклизмов. Не случайно именно в такие периоды плодится особенно великое число сект и псевдопророков.
Второй – это то, что в одном из телешоу А.Проханов назвал «дефицитом справедливости». И речь тут идет не просто о наших собственных пороках, коррупции, странности иных приговоров или каких-то юридических казусов именно с точки зрения обывателя. Проблема масштабнее. Встают вопросы о справедливости, разумности мироустройства как такового. И эти вопросы поднимает сама жизнь, а их уже подхватывают и поворачивают по-своему то одни, то другие. Ни в коем случае не хочу сравнивать с глашатаями террора, но вспомните, если кому доводилось встречаться на улицах со «Свидетелями Иеговы»: каждый раз они начинают разговор с вопросов о пороках, бедах и проблемах этого мира, переходя к тому, что такой порядок вещей должен быть изменен.
Третий пробел – это дефицит здравомыслия, безумная, с точки зрения обыденного здравого смысла, организация отдельных сторон уже нашей конкретной жизни, когда единственным критерием совершаемого становится не общая польза, а частная выгода. А то и просто абсурд.
Вкупе же мы нередко видим погружение индивидов в болота и лужицы мелких дел, за которыми утрачиваются смыслы и перспективы.
Почему именно люди образованные, а то и с философской подготовкой попадают на крючки экстремистов? Не мне судить о деталях. Но многое объясняется довольно просто. Во-первых, именно образованные и активно вовлекаемые в мыслительную деятельность острее всего чувствуют абсурдные моменты бытия. Во-вторых же, при всем этом та же самая вузовская философия слишком уж настойчиво удаляется от собственной жизни. Здесь мы частенько сталкиваемся с тем, о чем сетовал еще две тысячи лет назад римский философ Сенека, писавший, что в его дни «философия превращается в филологию».
То же наблюдаем и мы. Желающие могут сами взять в руки те или иные философские журналы, например, классику – «Вопросы философии». И проблема тут даже не в том, что сложно написано. На то он и язык науки, чтобы не быть языком кухни. Шахматные термины и то поймет не всякий не шахматист. Дело в отдалении от нашей личной жизни проблем, которые обсасывают те или иные философы в своих диссертациях, нередко превращаемых не в плацдармы для поиска смыслов, а в этакие научные болотца, в которых так удобно укрыться от сквозняков и реальных проблем насущной человеческой жизни.
Так вот, экстремизм – это одна из попыток вырваться из таких лужиц и болот. Люди жаждут реальных дел. Многим, особенно молодым, страстно хочется быть не только зрителями, но и участниками событий, то есть оказаться не в амфитеатре, а на арене Истории.
Сознаем мы это или нет, но людей, особенно молодых, влекут масштабы дел, широкие горизонты, жажда приключений, а очень часто, и потребность быть замеченным и услышанным, не прошелестеть под ветрами истории подобно навсегда опадающим осенним листьям. И если таких масштабов не видится, то кое-кто готов уцепиться и за славу Герострата, пришедшего к нам из античности. Уж очень тот хотел стать известным, да сделать толком ничего не мог. Вот и сжег прекраснейший храм. И надо же – вошел-таки в историю. Злодейством – а вошел! Не от того ли самого содрогнулся мир, когда некий блеклый европеец вонзил, ведомый им, пассажирский самолет в гору? Воочию показав нам, как страшна бывает бездарность, желающая прославиться.
Кстати, и мировые, да и эсенговские СМИ немало способствуют такой вот псевдоизвестности. Были, к примеру, две студентки философского факультета МГУ. Хорошие, как нам сообщают, студентки. И кто б о них говорил? Но вот одна сплясала в храме, вторая вроде бы устремилась в ИГИЛ. И надо же – чуть ли не телезвезда: и имя, и фото ее целыми днями мелькает на телеэкране.
Но мало того, на наших глазах разворачивается фашизация обыденного, особенно молодежного сознания. Снимки, по сути, подобные тем, которые вошли в скорбный ряд обвинений против нацизма в дни Нюрнбергского трибунала, переполняют Интернет. Сцены хамства, грубости и насилия преподносятся без стеснения, без стыда. Да какой там стыд – как форма самоутверждения. И тут бесполезно лишь морализировать и запрещать.
Думается, что противопоставить этим волнам цунами – насилия, безвкусицы, художественной и нравственной всеядности – мы, наше общество, можем лишь живые, основанные на понимании духа времени комплексы реальных дел, которые могли бы давать все большему и большему числу молодых широкий круг разнообразных форм самоутверждения – и не за счет растаптывания кого-то, а за счет умения что-то сделать самому. Но, увы, как раз это не так-то просто. Для такого надо многое менять в нашей системе образования и воспитания, акцентируя внимание не на формах, а на реальной креативности, конкурентоспособности, готовности к серьезной борьбе тех, кто вступает во взрослую жизнь.
Что-то уже, бесспорно, делается. Но в таких делах не может быть остановки, потому что каждому поколению нужны собственные масштабные и в то же время лично привлекательные дела. А вот тут-то крайне важна и их организация, и их информационное обеспечение. Задача из головоломных. Что там реально значимое настоящее – мы то и свое недавнее прошлое забываем.
Вот Никита Михалков в одной из последних своих программ наглядно продемонстрировал то, что наши молодые братья-россияне имеют (и это мягко сказано) самые смутные представления об истории, путая Бородино и Куликовскую битву с Ледовым побоищем, не знают ни кто такой Матросов, ни кто такая Зоя Космодемьянская, зато хорошо осведомлены, что такое «Дом 2» и кто такие Собчак и Боря Моисеев. Конечно, можно знать и это. Но есть же и то, что куда значимее в жизни, чем шоу-бизнес. И если мы не сумеем это, подлинно значимое, должным и запоминающимся образом представить народу, молодежи, то и с экстремизмом бороться будет все тяжелее.
Антиобразцы, антиэталоны вытесняются только образцами. А такие образцы не высасываются из пальца. Они рождаются самой жизнью. Задача же общества, педагогов, представителей СМИ делать все возможное, чтобы именно такие образцы становились слагаемыми нашей жизни. Ведь и Александра Великого не было бы, если бы, действуя, он вспоминал не Трою и Ахилла, а фарцовщиков и персонажей из тусовок его дней. Вполне понятно, что мы не всегда обретаем то, к чему стремимся, но совершенно ясно, что невозможно достичь высот, к которым не был готов и не стремился ты сам.
Юрий БОНДАРЕНКО, профессор КГУ
