Кенжебеку Укиновичу исполняется 75 лет. Он очень известный в регионе человек, вот уже несколько лет возглавляет ветеранскую организацию области. О нем много писали, восхищались эрудицией и широтой взгляда. С годами все это никуда не ушло. У общества только увеличилась потребность говорить с такими людьми, учиться у них анализировать жизнь и на все иметь свою точку зрения.
«Все знали – я в семье старший»
– Кенжебек Укинович, есть такое мнение, что у вас очень гладкая биография. Без запинок шли по карьерной лестнице, по жизни...
– Не согласен. У меня, например, было непростое сиротское детство. Я был поздним ребенком в семье. Мама умерла, когда мне исполнилось девять лет. Потом ушел отец. Они не пережили смерти на войне двоих старших сыновей. Один даже на фронт не попал, их поезд разбомбили. Второй, Кусман, был лейтенантом медицинской службы, командиром санитарного взвода. Письма от него приходили до 1944 года. Погиб он во время крупной операции под Ленинградом. Его мы нашли только два года назад. Кусман похоронен в братской могиле в городе Любань. Горсть земли оттуда я привез в Восточно-Казахстанскую область, на могилу моих родителей. Когда их не стало, меня забрала старшая сестра, она уже была замужем за фронтовиком. Я вырос в их семье одиннадцатым ребенком. Их дети не подозревали, что я им дядя. Все знали – я в семье старший. Умел все – и сено косить, и сапоги тачать, и валенки сам себе делал. После девятого класса заработал денег и купил китайский костюм. Носил его, пока не закончил институт. Мне всегда давалась математика, и еще я всегда старался много читать. Закончил физмат Казахского пединститута. Немного проработал в школе, ушел в армию. Вернулся, подумал, что учитель не мое призвание. И потом меня почти сразу пригласили на работу в райком комсомола. Позднее я окончил с отличием Семипалатинский зооветеринарный институт, защитил диплом по организации промышленного производства молока, молочным комплексам. Мне говорили, что материал тянул на диссертацию. К тому времени я уже работал председателем райисполкома самого крупного района Восточно-Казахстанской области. Вообще я всегда любил советскую работу больше, чем партийную. Хотя в свое время работал и вторым секретарем обкома партии в том же Восточном Казахстане, и первым – в Тургайской области. Советская работа была конкретной, как на производстве.
– Но потом в вашей биографии был ответственный период, когда вы стояли во главе области уже суверенного Казахстана. Чем он запомнился?
– Противоречивостью. Не было последовательности. Я до сих пор жалею, что некоторые крупные проекты, которые мы начали, так до конца и не довели. Мы же первыми в республике создали Хлебный дом. Чтобы сельхозпроизводители могли торговать из одного мешка. Мы завязали отношения с Белоруссией. И закупили на 47 миллиардов рублей технику, которая предназначалась для всего Казахстана, но пришла в нашу область. Был большой шум, на меня даже обещали в суд подать. Выстояли. Мы запускали спиртзавод в Кустанае, кожевенный – в Рудном. Это были крупные проекты, они могли быть успешными. Но мой преемник, видимо, так не считал. Мне до сих пор больно.
«Мы поддерживаем стабильность в обществе»
– Почему вы в своем нынешнем кабинете не поставите кондиционер? К вам столько людей приходит, тяжело же...
– Не могу. Поручился перед государством беречь памятник архитектуры (дом на углу Тарана-Байтурсынова. – Прим. авт.). Здесь гвоздя лишнего нельзя забить. Зато такого здания нет ни у одного совета ветеранов в республике. Хотя в государстве мы находимся, можно сказать, на птичьих правах. Ветеранские организации приравняли к неправительственным. Нас нельзя финансировать из бюджета. Нам говорят: зарабатывайте, занимайтесь бизнесом. Я понимаю, НПО – это движение к гражданскому обществу, но ветераны не комсомольского возраста, нам за молодыми не угнаться. Мы недавно были на приеме у заместителя премьер-министра Сапарбаева, я об этом говорил. Он что-то себе записал, а потом приходит ответ: вы – НПО. На следующий год будет республиканский съезд ветеранов, опять буду об этом говорить. Ветеранские организации должны иметь особый статус. Мы – большая сила. Поддерживаем стабильность в обществе, работаем с молодежью, первыми идем на избирательные участки... Кроме того, проводим большую творческую работу. Уже выпустили много книг, связанных с Великой Отечественной войной. Впереди еще четыре таких же проекта. В России, например, ветеранские организации финансирует государство. Не знаю, почему правительство экономит на нас.
– Возможно, считают, что ветеранские организации скоро будут невостребованны. Ведь участники войны уходят, старшее поколение – тоже...
– Это не совсем правильная точка зрения. Общество развивается, и ценности одного поколения передаются следующему, если хотите, генетически. Есть национальные ценности, выработанные веками. И особое отношение к старшим – один из приоритетов наших ценностей. Вы знаете, что Советский комитет ветеранов войны, с которого все начиналось, создали с помощью правительства, чтобы противостоять фальсификации итогов этой войны.
– Советская пропаганда не вкладывала это в умы молодежи. Мы никогда не сомневались, кто войну выиграл. Другое дело теперь...
– Все началось, когда появились два лагеря – социалистический и капиталистический. Помните знаменитую фултонскую речь Черчилля: нужен железный занавес, мы должны отгородиться от коммунизма. Почему СССР после войны стал такой силой? Потому что он был победителем. То, что мы видели накануне 70-летия Победы – это попытки еще более радикально исказить историю. Главную роль пытаются отдать США. Хотя они практически не воевали. А Советский Союз потерял почти 27 миллионов человек. Это целое государство. Не зря Путин сказал президенту Франции спасибо за то, что тот не побоялся публично заявить: главную роль в разгроме фашистов сыграла Советская армия.
«На госслужбе надо быть честным»
– Казахстан, к счастью, остается островком благополучия и благоразумия. У республики трезвое отношение ко многим вопросам.
– Наш народ многонациональный, это и есть главная наша позиция. Мы столетиями живем вместе. Некоторые сейчас говорят, что не было никакого нашествия Чингисхана, что мы непонятно как оказались в составе Российской империи. Но главное то, что у нас исторически сложился общий менталитет, есть взаимопроникновение культур, и этого нам терять нельзя.
– Вас не смущает, что на улицах наших городов, в том числе Костаная, все больше девушек в хиджабах? Как эта одежда укладывается в наши национальные традиции?
– Никак не укладывается. Казахские девушки никогда не прятали лица. Когда-то наши предки проповедовали тенгрианство. Обожествленное небо. Потом с помощью арабских миссионеров произошло смещение понятий, и с 8-9 веков казахи приняли ислам. А потом от религии нас отлучили. Когда распался Союз, выяснилось: с ней надо было считаться. Оказывается, в подсознании старшего поколения она всегда жила. Стали строить мечети. Но мне кажется, на высшем уровне была допущена ошибка. Начали наших молодых людей отправлять на учебу в арабские страны. Без разбора. А возвращались они оттуда с другими религиозными убеждениями. Сам ислам как религия имеет два направления: шииты и сунниты. Как православные и католики. Мы – сунниты. Шииты более радикальные. Так к нам пришел исламский экстремизм. Молодежи надо объяснять, что к чему. То, что делает ИГИЛ – публичные казни, уничтожение античных памятников, – для нас неприемлемо. Этому надо всем обществом противостоять. Сейчас духовные лица активизировались, члены БРИКС договорились действовать вместе.
– Вы в мечеть ходите?
– Редко, по случаю. Я веду правильный образ жизни, весь на виду, ни в каких грязных делах не замешан – этого достаточно. Хотя уважаю тех, кто придерживается религии. Любая вера, если ее держать чистой, облагораживает людей.
– Вы почти всю жизнь проработали на госслужбе. Казахстану удалось создать хороший аппарат управления экономикой, обществом?
– О создании профессионального госаппарата Президент говорил с самого начала, почти 25 лет уже. Но что-то не получалось. На мой взгляд, по нескольким причинам. Было очень много перемещений кадров. Человек год-два поработает и ничего не успевает довести до конца. Сколько у нас министров образования, сельского хозяйства сменилось! А эти сферы остаются самыми проблемными. Мы стали терять профессионализм. Подбирали кадры больше по знакомству, преданности. Это почему-то называлось командой. Приезжал новый аким – обязательно со своей командой. А одно время пошел такой крен: решили, что на всех постах нужны финансисты и экономисты. Но зачем такой министр сельского хозяйства, который путает пшеницу с ячменем?! Поэтому Президент правильно расставил приоритеты, первое – создание профессионального правительства.
– И обязательно – конкурсный отбор карьерного продвижения по службе. Движение с нижних должностей.
– Это давно забытое старое. Проследите мой жизненный путь, и вы это поймете. Главное, чтобы люди, которые будут все это реализовывать, были государственниками. А какой, например, государственник младший Ермегияев, глава компании «Астана Экспо-2017»?! Можно сказать, у всей страны деньги украл. А ведь Президент ему такое дело доверил! На госслужбе надо быть преданным и честным. Я не согласен, что корни коррупции – в советской эпохе. У нас такого не было. Я перевел мудрую казахскую пословицу: золото собьет и ангела с праведного пути. Когда началась беспорядочная приватизация, дикий рынок, некоторые люди сумели разбогатеть. Со временем они легализовались, стали жить открыто и богато. И на этом воспитывалась молодежь. Теперь эта молодежь пришла во власть. Сейчас приняли закон, по которому, если ты попался на взятке, можешь отделаться крупным штрафом. Я этого не поддерживаю, как и отмену смертной казни. Человек, который совершил преступление против своего государства, должен жить в невыносимых условиях.
– Вы не совсем современны. Есть международные стандарты, на многие из них Казахстан ориентируется.
– Зачем нам такие международные стандарты?! Есть страны, которые их не придерживаются. Те же однополые браки – ведь они противоречат законам природы. Это вырождение Европы, а нам это навязывают как права человека. У нас свои стандарты, мы народ с другим менталитетом.
– Устоим?
– Не могу сказать. Как воспитаем следующее поколение, как оно себя поведет…
– Вы, говорят, сами в школу внучку водите?
– Теперь во второй класс буду водить. У нас с женой семь внуков, эта – самая младшенькая. Мы разговариваем, я ей многое рассказываю.
– Всегда понимает дедушку?
– Не всегда. Своеобразная девочка. И вообще сейчас время сложное. Еще 20-25 лет назад мир казался таким большим, необъятным. А сегодня включил экран – и мир кажется маленьким. Узнаешь, где что случилось. Как будто в деревне.
– Это хорошо или плохо?
– Это не совсем хорошо. Информацию всегда надо воспринимать выборочно.
– Спасибо за откровенные ответы.
