Поселок, в котором они живут, называется Надеждинка. Но вопреки оптимистичному названию, надежды на лучшее у этой маленькой семьи всё меньше. Уже вырезано всё хозяйство, нет денег даже на уголь. И неизвестно, удастся ли вылечить Вадима.
Уже несколько месяцев Вадим носит темные очки. После того как палка попала в глаз мальчика, жизнь маленькой семьи круто переменилась.
Рана
- Мы были на улице, - рассказывает Вадим. - Вечер уже был, люди за коровами как раз пошли. Мальчишки дрались, я как раз уходил домой. Обернулся, и тут Кирилл Самохвалов кинул палку. Она совсем небольшая была, тонкая. И попала в глаз.
Вадиму Бахареву двенадцать. Уже несколько месяцев он ходит в темных очках - глаз чутко реагирует на свет, больно. Та злополучная палка была действительно небольшой, сухой и острой. И проткнула насквозь ту самую «зеницу ока». Не знаю, слышал ли Вадим это выражение «беречь как зеницу ока». Но после того как палка попала в глаз, жизнь маленькой семьи круто переменилась.
Правда, в тот вечер они еще не осознавали весь масштаб трагедии. Вадим был в шоке, последующие после ранения события он вообще смутно помнит. Дальше уже рассказывала мама Галина Михель. Они с сыном живут вдвоем. Отец умер, когда Вадим был еще маленьким. Галина тут же наняла машину и повезла сына в районную больницу, в Карабалык. Было воскресенье, врача пришлось ждать часа два. А потом еще примерно столько же тряслись в больничной машине по дороге в Костанай - врач Василий Панченко оказал первую помощь и направил мальчика в областную офтальмологическую больницу. Всю дорогу Вадим был в шоке, его рвало. Мучения закончились только в Костанае. Вернее - мама с сыном только думали, что все закончилось. Мальчика прооперировали. Но потом начались новые хождения по мукам, которым пока не видно конца.
Тупик
Маленькая землянка — всего две комнаты. Бедненько, но чисто. Топится печь.
- Дров немного еще осталось, - говорит Галина, когда я спрашиваю, есть ли топливо на зиму. - А вот угля нет. И купить не на что. Тонна стоит шесть тысяч. На зиму нужно как минимум три. Но и эти восемнадцать тысяч взять негде.
После операции Вадим еще долго лечился. Лечится и до сих пор. На одни препараты в месяц необходимо 50000 тенге. А еще пришлось ехать в Челябинск — после операции глаз заплыл. 100000 по инициативе карабалыкского благотворительного фонда «Лучик добра и надежды» собрали земляки. В Челябинске Вадиму поставили диагноз «кровоизлияние в стекловидное тело», назначили лечение, которое помогло. Глаз теперь выглядит лучше, но светочувствительность осталась. И назначения врачей семья по-прежнему выполняет.
Собственно, из-за этого Галина лишилась работы. По специальности она мастер-прораб, раньше работала на стройке. Потом, когда работы не стало, была продавцом в магазине. Его закрыли. Последние несколько лет работала в ТОО ПФ «Костанайщебень» зольщицей. Смена в ночь заканчивалась в восемь. А она уходила в половине восьмого: лекарства Вадиму нужно было давать по схеме, шесть раз в день. На то, чтобы все сделать в должном порядке, нужны были эти полчаса. Поэтому и шла домой пораньше.
Начальник участка, на котором трудилась Галина, уходить пораньше не разрешил. И в итоге женщину уволили. Вот уже несколько месяцев единственный доход в семье - пособие по потере кормильца. Было хозяйство, держали поросят. Но всех пришлось вырезать. В общей сложности на лечение Вадима уже ушло 400000 тенге. Ведь не только лекарства пришлось покупать, но еще и на дорогу тратить: до Костаная нанять такси стоит десять тысяч тенге, до Карабалыка — две. А на автобусе возить - больно и мучительно для сына.
- У нас пока еще цыплята есть, четыре утки, - говорит Галина. - И соленья в погребе. Так-то проживем. Вот только деньги на лекарства где брать?
Соседи
С деньгами сложно. Каждый, кто слышит о ситуации, в которой оказалась эта маленькая семья, говорит им, что нужно обратиться в суд. Подать исковое заявление и на законных основаниях требовать возмещения материального ущерба. Но не все так просто.
Кирилл, мальчик, который бросил палку, учится в первом классе. И если дело дойдет до суда, разбираться придется не детям, а родителям. После несчастного случая прошло уже пять месяцев. Родители Кирилла живут практически рядом с Галиной и Вадимом. Но за это время даже не пытались прийти к соседке и предложить какую-то помощь. Или просто извиниться. Судя по всему, извиняться они не собираются.
- Почему она не пришла ко мне первая? - огорошила меня вопросом Анастасия Самохвалова, мама Кирилла. - В тот вечер мне позвонила бабушка Вадима, угрожала по телефону. А мама так и не пришла. Я, кстати, бабушке сказала, что прощаю Галине долг, она мне деньги должна была.
Признаться, даже не знала, что ответить Анастасии. Логично было бы предположить, что первыми должны подойти люди, чей ребенок, пусть и не специально, но приложил руку к травме. Но Анастасия рассуждала иначе. Сказала, что вину ее сына еще доказать нужно, что Вадим и сам хорош. Говорила, что ни полиция к ним не приходила, а если не приходила, то зачем она будет сама идти к соседке? Вот когда все будет на законных основаниях, тогда...
Чья вина?
С законными основаниями тоже все сложно. Дело в том, что в тот вечер, когда Вадим с ранением оказался в Карабалыкской ЦРБ, о происшествии полицейским не сообщили. И только через три месяца Галина Михель подала заявление в Карабалыкский РОВД. Было это в начале сентября. С тех пор никто так и не пришел разбираться в ситуации. И придет ли?
- Срок на рассмотрение подобных заявлений — два месяца, - пояснил мне заместитель начальника Карабалыкского РОВД по следствию Айдын Тлеубеков. - Пока еще не пришли результаты судебно-медицинской экспертизы. Как только они будут получены, наши сотрудники начнут действовать.
Айдыт Аятович говорит, что результаты экспертизы должны прийти в конце октября. То есть пока сотрудники начнут опрашивать участников истории, пока вынесут отказ в возбуждении уголовного дела с тем, чтобы податели заявления в частном порядке могли обратиться в суд, пройдет еще время. Но почему эта ситуация летом оказалась вне поля зрения правоохранительных органов? В полиции ответили, что это вопрос не к ним. О происшествии должны были сообщить из центральной районной больницы.
- Да, я признаю, что это вина нашего врача, - сказал главврач больницы Бектерхан Шимпиисов. - Был выходной, вечер, поэтому пришлось его ждать. И он не сообщил в полицию о происшествии. Но что вы хотите, чтобы я его наказал? Уже не могу, срок рассмотрения подобных нарушений - месяц. С тех пор же прошло гораздо больше. В конце концов, это ведь забота мамы, она должна была побеспокоиться, чтобы в полиции завели дело.
Сегодня в сложной ситуации принято говорить, что мы не при социализме живем, что каждый должен о себе заботиться самостоятельно. Очень удобная позиция для сотрудников учреждений, в профессиональные обязанности которых входит защита граждан.
Но Галина не спорит. Кивает головой: да, должна была побеспокоиться. Но не сделала этого. Отчасти из-за того, что в первые месяцы все время и силы тратила на лечение сына. Отчасти потому, что не знала. Она может и вовсе не подала бы заявление в начале сентября, если бы ей не рассказала, как нужно действовать, руководитель фонда «Лучик добра и надежды», редактор районной газеты «Айна» Мария Сапарова. Только благодаря ей появилась какая-то надежда на то, что у Вадима все будет хорошо. Слабая. Чтобы все было хорошо, нужны деньги. А их нет.
Не 100%
«Контузия глазного яблока тяжелой степени, проникающее ранение роговицы с выпадением радужной оболочки, стекловидного тела, частичный гемофтальм». Такой диагноз значится в выписке из медицинской карты стационарного больного Вадима Бахарева. Однако столь значительных повреждений оказалось недостаточно для того, чтобы мальчику назначили инвалидность.
- Мне даже ничего не объяснили, - Галина показывает заключение МСЭк, где значится «инвалидом не признан». - Просто сказали, что с нашим диагнозом инвалидность не положена. И вообще, разговаривали так, что я еще несколько минут, после того как вышла из кабинета, приходила в себя.
С вопросом о том, почему же Вадима не признали инвалидом, я обратилась к руководителю МСЭК. Амина Шахбутова сначала удивилась: если у одного глаза потеря зрения 100%, то инвалидность назначают. И пояснила: те, кто недоволен результатами МСЭК, могут в течение двух месяцев обратиться в административный отдел с жалобой. К сожалению, Вадиму это не поможет. Амина Жанзаковна подняла документы мальчика и перезвонила: инвалидность ему не положена. Потому что потеря зрения у него не стопроцентная. Есть остаточное зрение - 0,8. Они действуют согласно стандартам экспертизы, которые утверждены на государственном уровне. И сделать ничего не могут.
Тупик?
Остаточное зрение — это, может быть, и хорошо. Если бы не была ситуация такой тупиковой. Врачи в Челябинске говорили: как только мальчику снимут швы и глаз заживет, можно сделать операцию в Екатеринбурге и частично зрение восстановить. Фонд «Лучик добра и надежды» продолжает собирать деньги. Теперь уже на операцию, которая стоит около трехсот тысяч тенге. Сумма велика. А семья сейчас живет на восемь тысяч тенге в месяц – то самое пособие по потере кормильца. Есть, правда, надежда, что женщину возьмут все же на работу в ТОО ПФ «Костанайщебень» - уже на другое место. Она разговаривала с директором предприятия, вроде бы пообещал. Но когда?
Вадим сейчас ходит в школу. Говорит, что класс у него дружный, хороший. Поддерживают его. Непросто с больным глазом успевать по программе. Но он старается и не сдается.
Выходим. Во дворе чисто, клумбы, рисунки на стене... Это Галина. С гордостью говорит, что летом у них во дворе еще красивее. А еще говорит, что при сыне старается не плакать. Чтобы показать ему: надежда есть, еще может все измениться.
- Ты веришь, что все будет хорошо? - спрашиваю я у Вадима, прощаясь.
- Да.
И после паузы:
- Ну вообще-то нет...
P.S. Если у вас есть возможность помочь этой семье, звоните на 53-02-08. Телефон Галины в редакции.
