Говоря языком статистики, у нас 45 процентов людей живут в местах, где спозаранку в доме надо растопить печку, затем напоить водой из колодца скотинку, а по дороге в город поймать попутную машину. Причем никто не гарантирует, что это удастся раньше, чем у тебя замерзнут ноги.
Дымком потянуло в шесть утра, а в половине седьмого загремели ведра – жизнь в остуженном доме начала потихонечку раскручиваться в своей бесконечной повторяемости. В моем участии хозяева не нуждались, но лежать валуном в теплой постели тоже было как-то не с руки. Декабрьский морозец на дворе все покрыл стылым инеем: морду дворняги, вывешенное белье, сморщенные ягоды рябины.
Я беру ведра. Наталье и Володе повезло: их дом в Златоусте (Сарыкольский район) стоит метрах в пятнадцати от закованного в ледяной панцирь бетонного кольца. Надо 10 ведер каждое утро: коровам, свиньям, овцам. Себе же на суп, на чай, на постирушки – это можно и потом. Наташа работает в здешней госконторе, ей к девяти. Володя временно сидит дома: три месяца отработал на перевозке зерна, потом возил уголь, сейчас ждет, когда позвонит работодатель из местного товарищества – зимой работа от случая к случаю. У него свой КамАЗ двадцатилетней давности. Двое взрослых детей в городах.
– Мы тоже думали с Натахой свалить, – говорит он мне, намазывая на белый хлеб масло от собственной коровки Дуси. – Брат все звал под Алматы– и работу найдем, и квартиру потихоньку купим. А я посмотрел и сказал: потихоньку – это еще и на пенсии корячиться за какую-нибудь однушку. Нет, не надо – от добра добра не ищут. Я привык надеяться на себя да Натаху. Так оно вернее будет.
Он из тех, кого статистика относит к «самозанятым». Это люди, которые всем своим сельским гамузом на 82 процента обеспечивают страну молоком. Ему 59. На вид крепкий трудяга. Но я-то знаю, что у него болит спина (профессиональное шоферское наследие), что за 20 лет так и не смог съездить на Аральское море, где у жены родственники: летом – работа, а зимой на кого оставить Дусю со всей прочей живностью?
Главная улица в Златоусте упирается в Дом культуры. На подходе справа остатки кирпичных двухэтажек. Летом их почти не видно – припрятаны буйной растительностью. Сейчас же припорошенные снежком руины, как бревно в глазу. Тем не менее ДК, возвращенный к жизни крупным зерновым инвестором, блистает широченными окнами, фокусируя на себе взгляды и притягивая молодежь.
Володин друг по имени Виктор до недавнего времени был тут главным заводилой, вел кружок духовой музыки. Но уже год, как Виктор уехал вместе с инструментами в другое село. Однако жизнь в этом очаге не кончилась: пацаны из кружка перетекли в эстрадный оркестр, художественная самодеятельность подпитывается давней любовью златоустовцев к творческому самовыражению.
В зале прохладненько. Народ в теплой одежде. Заезжие артисты в шитых золотом платьицах на их фоне, как фейерверк в ночном небе. Деревня истово рукоплещет, подпевает, выходит к сцене и подтанцовывает. Я б на месте артистов их расцеловал – так деревня искрит радушием и счастьем. И еще деталь: не видно поддатых. Как-то тихо, без видимого нажима и заунывного пропагандистского официоза о трезвом образе жизни, из деревни ушла пьянь. Та еще, прежняя – демонстративная, вызывающая, безбашенная.
…В доме, весело потрескивая смолистой сосной, гудит черная «голландка». Кот размером с бегемота ковром расстелился у ног. Сытая дрема клонит к томному безделью. Хорошо-то как в деревне...
Но это всего лишь короткая иллюзия. Я уеду в город, а для моих стародавних знакомых и других сельских жителей жизнь продолжится в режиме постоянной боеготовности. Утром – вода и печка, днем – вилы, сено, мешки с комбикормом, вечером опять печка и думы о том, где взять денег на... Да мало ли на что. Мечты о глобальном – чтоб в доме газ. Но газификация села отложена на неопределенный срок – в мире кризис. Спрос на молоко упал. К Новому году перекупщики скинут закупочную цену на мясо – перепроизводство, скажут...
Наташа ставит Володе на поясницу банки. Потом смотрит сериал про любовь. Сполохи цветного телевизора вырывают из полутьмы герань, съежившуюся от холодка оконного стекла. Цветок безучастно глядит на звездное ночное небо, дожидаясь, пока в окно не постучится согревающий рассвет.
