Известный костанайский рок-исполнитель, участник республиканского шоу «Лучший город КZ» Шахман АБАКАРОВ, не в пример многим молодым людям, прекрасно знает историю своей семьи. Особенно впечатляет музыканта судьба его деда и бабушки.
– Моя семья дорожит своей родословной, – рассказывает Шахман. – Мама по крупицам собирала информацию, ее мечта создать домашний музей, так как в родительском доме хранится масса удивительных артефактов – старинные фотографии и книги, свадебные костюмы бабушки и дедушки, грамоты, награды, письма... Через эти предметы можно проследить историю нескольких поколений нашей семьи.
Моя бабушка Вервейн Элла Даниловна родом с Поволжья. Она родилась в селе Унтервальден, которое было основано немецкими колонистами в Саратовской области. Ее отец, наш прадед Даниэль, все звали его Данил, был из большой семьи, имел 10 братьев. Перед войной он построил большой дом, стал обустраиваться с женой и двумя детьми, но тут грянули репрессии.
Людей грузили в товарные вагоны и отправляли в степи Казахстана. Прадеда сразу забрали в трудовую армию, там он и погиб, а бабушка, которой тогда было пять лет, со своими братьями и матерью оказались в селе Запорожье Жаксынского района Акмолинской области.
Поначалу прабабушку и троих детей поселили в одну землянку с большой ингушской семьей. Жили они дружно, никаких межнациональных распрей не было, все помогали друг другу. Бабушка выучила ингушский язык. К слову, она прекрасно говорила на русском, немецком и казахском языках. И нам всегда говорила: «Язык – не мешок, за плечами не таскать, поэтому нужно учить язык народа, с которым ты рядом живешь».
Вскоре после переселения в Казахстан прабабушка умерла, и маленькая Элла с братьями остались круглыми сиротами. Поначалу она жила в семье одного из своих дядей. Он был человеком жестоким, сироте от него доставалось сполна. В суровую ноябрьскую погоду девочка босыми ногами месила глину для мазанки, носила воду...
Однажды осенью она вместе с соседскими детьми пошла на поле собирать колоски, оставшиеся после уборки, жили ведь голодно. Элла набрала полный бидончик колосьев, но, возвращаясь домой, споткнулась и всё рассыпала. Зная, что теперь побоев ей не избежать, она решила остаться в поле. Девочка думала: «Лучше умереть в поле, чем терпеть такие издевательства». Она забилась в овраг и уснула. Проснулась лишь глубокой ночью, услышав странные шорохи. Открыла глаза и увидела над собой глаза зверя, вокруг овражка виднелись несколько волчьих силуэтов. Ребенок свернулся клубочком, зажмурился и стал ждать смерти. Но волки постояли и ушли...
Супруги – Юлия Луковская, Владислав Карашевич-Токаржевский и их сын Леонтий Токаржевский. Фото конца 1920-х гг. и 1950-х гг.
На утро ее в степи нашел председатель колхоза, пожилой казах. Он проводил девочку до села и спросил, почему она ночью осталась одна в степи. Та рассказала, и тогда он привел ее домой, насыпал полный бидончик зерна и проводил к дому дяди. А тот, увидев, что племянница вернулась с бидоном чистого зерна, очень испугался, ведь в то время это могли расценить как государственную измену? Тем более что репрессированные и так считались врагами народа. Он стал кричать на нее: «Воровка, ты смерти моей хочешь? Признавайся, где ты украла это зерно!» Бабушка заплакала, а председатель встал на ее защиту: «Это я дал ей зерно. А ты жестокий человек. Раз тебе не жаль дочку родного брата, я заберу ее к себе». Так добрый человек приютил ее в своем доме. А спустя несколько недель из села Терсакан, где до сих пор живут мои родители, пешком пришел ее дед, который взял девочку к себе. Каждый раз, когда в детстве нам рассказывали эту историю, мы с сестрой рыдали.
Несмотря на перенесенные тяготы, бабушка была удивительно душевным и тонким человеком. Ее уважали все жители села. В любой ситуации она сохраняла спокойствие и обладала житейской мудростью. А еще она прекрасно пела, у нее был удивительный голос. От нее музыкальные способности передались детям и внукам. Умерла она рано, в 56 лет, но живут на свете шесть ее внуков – пять парней и одна девочка, моя сестра. Все мои двоюродные братья, как и я, жить без музыки не могут, кто-то занимается творчеством на любительском уровне, кто-то на профессиональном, но мы не мы без гитары.
А вот мой дед Леонтий Владимирович Токаржевский родом из именитой польской семьи. Генерал Войска Польского Михал Карашевич-Токаржевский приходился ему двоюродным дядей. Предки моего деда имели владения близ Бреста – на территории, которая теперь принадлежит Беларуси. Позже они разорились, но отец моего прадеда Владислава Карашевича-Токаржевского сумел со временем собрать средства и выкупить небольшой удел в Брестской области.
Интересная история связана и с женитьбой моей прадеда. Отец хотел женить его на состоятельной барышне, дочке одного из польских помещиков, но сердце парня уже принадлежало дочке местного кузнеца Юлии Луковской. Однако отец обманом уговорил его отправиться в гости к помещичьей дочери, надеясь организовать сватовство.
Правда, сын план отца разгадал и, несмотря на все уговоры, отказался вылезать из повозки. Говорят, что отверженная невеста очень на него осерчала и осыпала проклятьями, А Владислав все-таки женился на Юлии, у них родилось трое детей – мой дед Леонтий (Леон) и две его сестры Хелена и Людмила.
Однако счастье было недолгим. Белорусские националисты расстреляли Владислава и его брата Стефана на глазах у Юлии и маленьких детей. Говорят, что прабабушка три дня после смерти мужа не снимала платок, а когда сняла, ее прекрасная коса оказалась седой... Испугавшись за жизнь детей, она сожгла почти все документы, частично изменила им имена и фамилии, а в графе национальность записала – белорусы. Так поляк Леон Карашевич-Токаржевский стал белорусом Леонтием Токажевским.
После армии дед приехал в Казахстан на целину, работал водителем, механиком, снабженцем. Он был начитанным человеком, выписывал массу журналов и газет. Его библиотека насчитывала сотни книг на военно-историческую тему. До последнего дня дед оставался очень энергичным и оптимистичным человеком. Считал, что нет в жизни сложностей, которые невозможно преодолеть.
Как не помнить таких предков? Как ими не гордиться?
