Едим дома
О том, что на дворе декабрь, ночью в номере отеля можно было понять по бодренькой прохладе: хозяин явно экономил электричество, не позволяя кондиционерам переходить в режим ярко выраженного тепла.
На дворе шесть утра, плюс 14. Средиземное море с широкой полосой чистейшего белого песка плескалось в десятке-другом метров от обрывистого берега, на котором всё еще спал утонувший в зелени пальм и олив уютный и спокойный город Нетания.
Впереди был праздник Хануки, праздник огня, домашний по сути, где большая часть веселого досуга отведена детям; концерты, рисунки, детские поделки – всё это можно было видеть в течение последующих восьми дней на площадях города.
Днем часто попадались парни и девушки в военной форме, с огромными рюкзаками и с автоматами – одни возвращались в часть, другие на побывку. Это обычная картина для современного Израиля, восьмимиллионному населению которого приходится жить в окружении 300 миллионов не всегда дружественно настроенных арабов. Но армия – это еще и мощный социальный лифт для молодежи: за время службы они получают наравне с воинской специальностью еще и гражданскую (уровня наших профтехучилищ), им также обеспечивают поступление в вузы и оплату этого обучения.
Завтрак в небольшом отеле под названием в переводе с иврита «Лучезарное море», как и в большинстве отелей мира, организован по принципу шведского стола. Сейчас не пляжный сезон, людей немного, и мне сдается, что пищу, не мудрствуя лукаво, приготовили просто и надежно – как для молотобойцев: гречневая каша, запеченная картошка, селедочка, нарезки из огурцов, моркови, свеклы, сыра, а над всем этим царствовали две крупные емкости со сметаной и творогом. Ну как тут без эмоций, если сметана густейшей консистенции, а творог нежнее нежного!
За исключением жирной сельди (откуда она возьмется в Средиземном море?), все вышеперечисленное - от израильских полей и коровушек, дающих самые высокие в мире надои. 115-тысячное молочное поголовье за год производит почти 1,2 млрд литров продукции.
В сельскохозяйственном секторе Израиля занято примерно 5 процентов населения, однако труд этих людей позволяет удовлетворять потребности страны в сельхозпродуктах на 92 процента. Для сравнения: у нас в области 420 тысяч голов крупного рогатого скота...
В десяти минутах от отеля расположился городской рынок, где горки свежей клубники в одном ряду с финиками, мандаринами, бананами, авокадо, виноградом, маринованными оливками пяти сортов и оливковым же маслом свежего отжима, которое используется прежде всего для внутреннего потребления, а ежели что и останется, то можно и на импорт. Крестьяне на этом импорте приносят своей стране полтора миллиарда долларов в год. А что удивляться, если, например, с гектара теплиц здесь собирают по 300 тонн помидоров. Из еды единственное, что закупает Израиль на стороне, это зерно пшеницы. Тут ей просто негде пристроиться.
К 12 часам дня воздух прогревается до плюс 22-х. Народ нежится под солнцем и попивает кофе в бесконечной веренице общепитовских веранд. Такое ощущение, что люди, выдав на-гора объем ВВП страны в размере 38 тысяч долларов на человека, теперь в полной релаксации – отдых от 40-градусной летней жары и толп туристов. Можно и в море. Местные смотрят на нас и восхищенно поднимают вверх большой палец. Хотя какой тут подвиг – вода, как у нас в Тоболе к началу июня.
Едем в экономику
Если не знать истории, то можно подумать, что нынешняя земля обетованная досталась евреям полной садов, которую оставалось лишь обустроить пятиполосными автобанами и бело-голубыми высотными домами.
Половина страны, которая по площади в восемь раз меньше Костанайской области, находится в пустыне Негев. В стране нет своей нефти, природные ресурсы бедны. Все электростанции работают на привозных угле и мазуте. Однако при этом израильтяне умудрились сделать у себя один из главных мировых центров по обработке алмазов, закупая его по всему свету. Я говорю об Алмазной бирже. Стоя перед россыпью бриллиантов в высотке Тель-Авива «Diamond mines» (с англ. - «Алмазная копь»), я прекрасно понимал, что всех моих денег здесь и в Казахстане хватит разве что на покупку дверной ручки от двери биржи. Поэтому другая мысль укоренилась в мозгу: как израильтяне научились богатеть там, где две тысячи лет кряду не уживался ни один народ?
Лучшей картинки, чем двести километров по пути к Мертвому морю, и не придумать. Взору открываются пустынные желтые каменистые сопки, где и воробью-то ни за какую веточку не зацепиться. Лишь черные козы, шастающие по безлюдью, не теряют оптимизма. Бедуин с верблюдом, этнокультурно разодетый, со своим двугорбым другом охотно и за скромную денежку фотографируется с редкими туристами.
С апреля по октябрь почти полное отсутствие дождей. Добавим скудные запасы пресной воды – вот что заставило израильтян надеяться только на собственные руки и головы. Все источники воды (скважины, опреснители) они объединили в единый национальный водовод и придумали эффективное по экономии и отдаче капельное орошение. Советское «здесь будет город, здесь саду цвесть» они материализовали буквально.
Когда премьер-министр Израиля Нетаньяху (в Израиле пишут – Нетаньягу) однажды прилюдно выпил стакан чистой воды в пригороде Тель-Авива, то сделал он это для того, чтобы показать, насколько доверяет своим инженерам и биологам, которые поставили очистительную машину для столичных сточных вод. Вода, правда, не для питья, а для полей, но факт остается фактом: овощи и фрукты выращиваются в экологически чистой среде. Но когда и этого израильтянам показалось мало, они вывели сорт помидоров «Дезерт свит», который успешно орошают соленой водой.
Я покупаю на рынке килограмм мандаринов с тончайшей кожурой за 3 шекеля. На наши деньги это тысяча тенге. Но для израильтян это копейки, учитывая, что минимальная заработная плата здесь без малого пять тысяч шекелей. Очень высокое пенсионное пособие: уйдя в 67 лет (женщины в 62) на отдых, здешние бодрые старички помимо накопительной пенсии получают от государства бонус в виде ежемесячной суммы, начинающейся с 1700 шекелей. Поэтому, на мой взгляд, Израилю со своей шикарной медициной, всепогодными фруктами и обустроенной 230-километровой пляжной полосой все-таки трудно будет заместить в ценовом плане для наших туристов Турцию или Таиланд – расценки в переводе с долларов на шекели тут круче.
Хотя ощущение, что ты попал в окружение очень благожелательно настроенных людей с общей недавней историей, тут явно за израильтянами: русский язык повсюду. В театре г. Ашдод я, дожидаясь спектакля, полчаса стоял в фойе среди людей, которые будто бы только что пришли после рабочего дня с различных советских заводов и учреждений. «Фима, а ты не знаешь вон того человека в фуражке?». «Зоя, ты шо мне прикажешь допросить его?». «Та не, Фима, я думаю, шо он сильно похож на человека со второго цеха в Калинине».
Евреи без самоиронии и юмора никак. Водитель автобуса по имени Миша рассказывает: «Спроси тут любого, откуда он, и ты обязательно услышишь, что из Москвы или Ленинграда. Спрашивай: а конкретно? Ответ будет уклончивый: ну, из окрестностей… А точнее? Ну шо ты такой недоверчивый? Из Алма-Аты я…»
Технологически сильным Израиль сделали в числе других репатриантов, я думаю, наши, советские. Статистика такова: 60 процентов приехавших из СНГ имеют высшее образование, тогда как среди коренных жителей этот показатель едва дотягивает до 30 процентов. С 2008 года русский язык получил статус одного из вторых иностранных языков в школах Израиля.
Един в разнообразии
Единая национальная идея, ради которой стоило сквозь труды и войны цепляться за эту землю, у израильтян выражена в Библии. Она замещает им и Конституцию, и национальную идентичность, и повседневные правила жизни.
Например, в стране не ставят памятников выдающимся людям и героям, исходя из моисеевской заповеди – «не сотвори себе кумира». Повальной набожности при всем том я не видел. Заметны здесь только хасиды, ортодоксальные евреи в единых черных костюмах, при пейсах и кипах (белых шапочках) во все времена года. Эти живут по древним заветам и смотрят на остальных соплеменников чуть свысока. Стоит появиться на улице девушке в шортах, как такой благоверный обязательно перейдет на другую сторону или вовсе повернет обратно.
Лишь один гигантский котел под названием город Иерусалим, каменный, древний, загадочный, внешне удачно переварил конфессиональные предпочтения и противоречия, разместив у себя мечети, православные церкви и готические кресты. Прямо за Стеной Плача разместилась третья по значимости мусульманская святыня-мечеть Аль-Акса. Тут же неподалеку копские, маронитские, сирийские, эфиопские, армянские церкви. Над одной из башен развивается желтый флаг Ватикана.
Улочки Иерусалима тесны и бесконечны, так что пешая многочасовая прогулка по святым местам к закату дня становится серьезным физическим испытанием. Без гида идти в самостоятельный поход я бы не посоветовал: тут каждый камень имеет историческое толкование, поэтому без авторитетного знатока-поводыря многое останется непонятным.
Конечно же противоречия сохраняются. Израильтяне считают, вопреки установке ООН, Иерусалим своей столицей. Мусульман это обижает. Наверное, так будет всегда – жить в условиях, когда плохой мир все же лучше хорошей войны. Защитная бетонная стена, извилистой змейкой протянувшаяся по Храмовой горе, зримо отделила палестинские кварталы от еврейских. Военные патрули в толпе гражданских смотрятся естественным образом. Между тем полтора миллиона арабов имеют израильские паспорта, большая часть говорит на иврите, хотя официально второй язык в стране – арабский.
Хотел бы я приехать сюда еще раз? Безусловно. Но на это надо еще заработать. Гостеприимная, сытная страна любит деньги.
