В Казахстане вот уже несколько лет не проводится амнистия. Такова нынешняя политика государства в отношении тех, кто заслужил наказание. Решено пойти другим путём: помогать тем, кто действительно хочет стать полноценным членом общества и подчиняться его законам.
Доктор юридических наук, директор института экономики и права при КСТУ Сергей ЖАЛЫБИН недавно участвовал в работе республиканского форума «Ресоциализация: Ты нужен обществу». Модератором на форуме был Генеральный прокурор республики Асхат Доулбаев, присутствовали председатель Конституционного совета Игорь Рогов, вице-спикеры палат Парламента, представители Верховного суда, ОБСЕ, международной организации «Тюремная реформа», секретари посольств. Словом, серьезный состав.
– Сергей Михайлович, неужели проблема возвращения к нормальной жизни тех, кто сейчас находится в колониях, так важна для общества?
– Она определенно занимает во внутренней политике государства не последнюю роль. Чтобы общество развивалось, нужна не только политическая стабильность. Нужно, чтобы человек чувствовал себя защищенным. Чтобы его жизни, имуществу ничего не угрожало.
Меня порадовало, что большой критики в адрес Казахстана на этом форуме не было. Хотя раньше республика входила в число стран с самым большим тюремным населением. На мой взгляд, на его снижение повлияла, в том числе и принятая год назад специальная госпрограмма «Занятость в колониях». Ведь что мы имели? Зона не исправляла, а готовила почти профессиональных преступников. Выходя на свободу, не имея работы, они совершали новое преступление и возвращались в колонию. Этот замкнутый круг надо было когда-то разорвать.
Конечно, проблема занятости работой в местах лишения свободы отчасти остается, ведь бизнес у нас частный. Тем не менее госпрограмма его активизировала. Осужденные стали работать, получать специальность, образование. По данным Генпрокуратуры, в колониях республики сегодня находятся порядка 35 тысяч человек. Целью форума было предложить новое видение возвращения их в общество, новую госпрограмму ресоциализации. Речь идет, прежде всего, о введении института пробации, что, по сути, направлено на предотвращение новых преступлений.
– Но ведь система пробации у нас уже существует.
– В обобщенном виде, что проблемы не снимает. Предлагается ввести дифференцированную пробацию: досудебную, так называемую приговорную, пеницитарную и постпеницитарную. В развитых странах, пока идет расследование преступления, человек редко находится под стражей. Зато им вплотную занимается специальная служба: выясняют мотив проступка, условия, при которых человек пошел на преступление. Стараются, чтобы он осознал и меру ответственности. Когда дело поступает в суд, в нем обязательно должны быть не характеристики на подсудимого от участкового или общественности, как у нас сейчас, а должно быть заключение профессионалов, в котором говорится, можно ли его исправить без изоляции от общества или нет. От этого зависит, какой вид пробации применить.
Если же человек идет в колонию, то главное – оградить его от влияния криминальных авторитетов, максимально изолировать. Как? Прежде всего, содержать не в отрядах, как у нас сейчас, а в камерах. Одновременно с осужденным работают люди, которые убеждают: у тебя есть шанс начать новую жизнь. Существует даже специальная методика: из колонии его должны встречать не дружки, а представители уполномоченных органов без погон, волонтеры, желательно – члены семьи.
– Программа кажется нужной, правильной по международным стандартам. Но возникает сразу вопрос: а мы потянем?
– У нас в год на содержание осужденных тратится более 55 миллиардов тенге. На каждых трех приходится сотрудник уголовно-исполнительной системы. Если с умом перераспределить средства и силы, может получиться.
Кроме этого миллиардные суммы на реализацию программы готовы дать зарубежные организации. Та же «Тюремная реформа» обещает вложить половину суммы, которая потребуется на реанимирование наших колоний поселения и превращения их в так называемые временные дома. Что это такое? Вышел человек на свободу – идти некуда. Международная практика – во временный дом. Хозяевами там должны быть не люди в погонах, а волонтерские, неправительственные организации, они займутся реабилитацией. Предлагается даже помещать в такие дома осужденных за полгода до освобождения. Не всех, конечно. Только тех, кто соответствует требованиям закона: отбыл положенный срок, возместил вред, нанесенный преступлением, не нарушал режим в колонии.
Потом – трудоустройство. Не все работодатели нормально относятся к бывшим осужденным. Поэтому предлагается запретить требовать у поступающего на работу справку о судимости, и вообще ввести квоты. У нас нет опыта, чтобы предоставить статистику, сколько бывших осужденных работают хорошо, сколько – плохо. Но разовые ситуации говорят: если человеку сразу дать работу, а не тыкать, извините, мордой в его прошлое, то большинство таких граждан не совершают повторных правонарушений.
Многое зависит от местной власти. Сегодня при акиматах есть специальные комиссии, которые должны заниматься ресоциализацией бывших осужденных. Но у них нет ни рычагов, ни полномочий. Поэтому нужны дополнения в закон о государственном управлении и местном самоуправлении. Новые структуры будут иметь свой бюджет и обязаны контролировать ресоциолизацию.
– О спасении какого числа людей идет речь, коли общество должно так расстараться? Ведь половина сидельцев, в лучшем случае 30 процентов – убежденные рецидивисты. Их временными домами не прельстишь. И о работе они мало думают.
– Пусть половина – неисправимые. Но если другую половину оторвать от их влияния, не совершится 17 тысяч новых преступлений.
– Многим будет непонятно, почему в этом Казахстану будут помогать финансовыми вливаниями международные организации. Или мы видим подвох уже там, где его нет?
– В свое время именно международные организации много сделали, в том числе и в Казахстане, для формирования гражданского общества. По крайней мере та же «Тюремная реформа» ничем пока что не дискредитировала себя. Конечно, за ней стоят спонсоры, у которых свои интересы. Им невыгодно разрушать такой островок стабильности, как Казахстан. Республика интересует их и как рынок сбыта, и как площадка для инвестиций. Для нас же главное, как это совместить с нашими интересами.
