Ивана Михайловича не стало всего несколько недель назад. Совсем немного он не дожил до 90-летнего юбилея. В селе Шолаксай Наурзумского района к круглой дате последнего фронтовика, уже стали готовиться, а он ушёл.
Семеро из роты
Нам остается достойно вспомнить этого замечательного человека. С Иваном Михайловичем мне довелось разговаривать десять лет назад. Сохранилась запись этого разговора. Приведу отрывок:
– Нас, 1926 года рождения, война «подобрала», когда перелом уже наступил, но ярости, жертв, не стало меньше. Нас пачками загружали в эшелоны. Сегодня привезли, а завтра половины уже нет. Помню, наша часть до того довоевалась, что в роте было 120 человек, а потом осталось семь. И этим семерым пришлось выполнять те же самые задания, что и 120-и. У нас ни командира роты не осталось, ни командира взвода – один сержант за всех. А сам я командовал отделением, младшим сержантом был. Пришлось нам, живым, однажды лежать среди погибших. Справа – убитый, слева – убитый. К утру мы седыми были. И сколько раз мы эту смерть видели. Вот он человек – живой, и вот его уже на наших глазах нет. Конечно, думаешь: сейчас и я. Хотя не сильно-то я этой смерти боялся. Жить, конечно, хотел, но большого страха не знал…
Иван Михайлович говорил искренне. Я верила ему, потому что знала историю семьи Золиных. Когда он уходил на фронт 17-летним мальчишкой, уже знал, что его отец Михаил Золин погиб подо Ржевом 24 июня 1942 года. Похоронен в братской могиле, где лежат 10 тысяч солдат.
– Представьте, несколько больших деревень в одной могиле, – с горечью говорил Иван Михайлович. – А сколько там таких могил...
Мама не дождалась
Иван уходил, зная, что отца уже нет, что им не придется встретиться на дорогах войны. Увы, он и маму больше не увидел. Мария Золина, потеряв мужа, проводила на войну и старшего сына. Дома осталась с четырьмя младшими детьми. Заболела, но до Победы дожила. А сына Ванечку больше не увидела.
Иван Михайлович всю жизнь бережно хранил мамину фотографию. Лицом он был похож на нее.
– Меня одно утешало, мама знала, что мы победили, и что я не погиб. Но свидеться нам не довелось.
Гвардеец
Он учился в Чебаркуле в школе младших командиров. А настоящим воином стал, когда попал в состав 107-й гвардейской Первомайской Краснознаменной ордена Суворова воздушно-десантной дивизии, в 352-й полк, где и получил боевое крещение. Это был 3-й Украинский фронт. По Украине и пролегала военная дорога Ивана Золина. До госграницы СССР, а потом дальше по Европе. Был ранен и контужен, не мог говорить. В госпитале нараспев произносил слова «Катюши» – такая была методика, и через несколько месяцев речь вернулась.
– Молодой был, организм справился. Смелости хватало, дерзости. Даже хулиганили порой. Как-то с ребятами влезли в немецкий танк, завели, поехали. И наша же артиллерия стала лупить по танку, он загорелся, едва успели выскочить, руки себе обожгли.
В Австрии на немецком аэродроме, отбитом у фашистов, покатались по бетонке на вражеском самолете с подвязанными бомбами. Иван Михайлович смеется:
– Хорошо, офицеры вовремя подоспели и разогнали нас.
Ни танки, ни самолеты солдату не были чужды. До войны Иван работал трактористом. А с самолетами познакомился в десантных частях, с парашютом не раз прыгал. Бывало, что падали буквально на врага, сразу в бой. Бесстрашие особенно понадобилось в сражении у озера Балатон в Венгрии.
Ярость танков
Иван Михайлович говорил, что таких укреплений, как на Балатоне, ему видеть больше не приходилось. И столько танков – своих и чужих. Накал боев был таким, что люди не чувствовали реальности. Танки шли на таран, между ними сражалась пехота.
– В военных фильмах я видел только кусочки правды. Настоящую войну никому не удалось показать, – говорил Иван Михайлович.
То же самое он говорил о героях войны, например, о Рокоссовском.
– Я его видел рядом, вблизи. И даже после войны видел, потому что еще пять лет служил в Центральной группе войск, где командующим был Рокоссовский. В кино артист на него не похож. Константин Константинович был лучше. Видный, красивый, с офицерами строгий, с солдатами добрый. Любили его очень, гордились…
Иван Михайлович в мирное время не раз бывал на встречах однополчан.
– Радовались вы этим встречам? – спросила я его.
– Ах, милая моя, мы же с одного котла ели, под одной шинелью спали, не делились по национальностям, все были как братья.
Дожить до расцвета
В архиве Золиных хранится много фотографий с полковых встреч: в Кержаче, в Лукове, в Первомайске, в Полтаве, в Ахтырке, в Солнечном. Только солдатам ведомо, что стоит за этими названиями. На одном из снимков, сделанных в украинской Ахтырке, видна братская могила. В ней лежат две с половиной тысячи солдат, почти все без имен.
А Ивану Михайловичу судьба подарила долгую жизнь, хорошую семью, пять детей, внуков, правнуков. Ему повезло жить в селе, которого не коснулась разруха. Вся его мирная жизнь прошла в Шолаксае. И вот какой фразой закончилась наша беседа: хочу дожить, увидеть расцвет Казахстана. Он сказал это как гражданин, как патриот, как солдат.
