«Вам интересен мой характер? – засмеялась директор знаменитого костанайского салона моды «Султан». – Да, он у меня стервозный!»
И все-таки эта сильная женщина рассказала нам, как пыталась быть слабой. Как плакала, получив паспорт. Призналась, что слушает за рулем «Марш славянки». Словом, поведала самое сокровенное.
Про детство
Первая картинка, которую помню в своей жизни – длинный черный коридор. Барак для спецпереселенцев в деревушке под Челябинском. По нему было весело гонять на велосипеде, и не очень – драить его железными щетками. Вторая картинка – ярко-зеленая. Родители строят дом. Рядом густой лес. Все помогают. Так было принято тогда. Нужен семье дом? Собираются всем селом и строят. Сейчас это редкость, а тогда – норма. Помню, лежат большие сосновые бревна, взрослые их строгают, а мы, детвора, таскаем зеленые ветки-лапы. Весело, ярко, пахуче. А вечером все за длиннющим столом поют песни, как в кино. Так жизнь моей семьи из черно-белой полосы перетекала в цветную.
Про корни
Мои предки – казахи – были ссыльными. Родовые корни – в карабалыкском поселке Победа. В 20-х годах во время раскулачивания часть родных успела убежать, остальных поставили к стенке. Я долго пыталась разобраться в этом как историк: за что? Старшие категорически отказывались говорить на эту тему. Папа был ярым коммунистом и повторял: «Лес рубят – щепки летят». Я возмущалась: «Почему эти щепки попали именно в нас? Вы что, были плохими людьми?» С годами, по капле удалось кое-что выяснить. Родные бежали в Башкирию, потом перебрались ближе к Челябинску. Старики, дети шли куда глаза глядят. Чем дальше, тем лучше. Бабушка с собой смогла взять лишь самовар да старую швейную машинку «Зингер». Частенько повторяла, что эта машинка их спасла. Бабушка шила вещи и продавала.
Про имя
В деревушке под Челябинском, где я родилась, было много ссыльных из Ленинграда. Интеллигентных, начитанных, интересных людей. Я особенно сблизилась с бабой Валей. Круглолицая, с мягкими чертами, волосы собраны в пучок. Она жила одна, явно пережила трагедию. Много со мной занималась, рассказывала о жизни. Помню, мы собирали в лесу цветы, и она мне пела. В те годы принято было детей называть в честь хороших людей. Ну меня и стали звать Валентиной. Я росла и гордилась, что меня зовут как бабу Валю. Когда паспорт получать пошла, обомлела. Что это? Какая Малика? Оказывается, по свидетельству о рождении я была Маликой. Рыдала. Кричала: «Это неправильно! Меняйте документ!» Мне объяснили, что это невозможно. Долгое время стеснялась своего имени, потом привыкла. Но родные и одноклассники меня и сегодня зовут Валентиной.
Про Казахстан
Папа нас в детстве пугал: «Будете себя плохо вести, отправлю в Казахстан». Представляете, какое у него было впечатление об этой стране. Вот тут мой бунтарский дух и проявился. После школы решила: еду учиться именно в Казахстан, в Кустанайский пединститут. Отец возмущался: «В Челябинске вуз через дорогу, куда тебя несет?»
1967 год. Ж/д вокзал в Кустанае. «Пап, а это кто?» – спрашиваю. «Это казахи, дочка», – отвечает отец. «И это тоже, да?» – удивилась я, что они очень разные. Отец пояснил, что это корейцы. Я была ошеломлена. Как это, ведь корейцы живут в Корее. А тут в Кустанае и русские, и казахи, и корейцы, и немцы… Ноев ковчег прямо. В тот момент я начала понимать, что такое Казахстан. И осталась здесь навсегда.
Про родителей
Папа был ребенком репрессий. Из-за ссылок родителей не учился в школе. И, вы знаете, пошел в нее вместе со мной. Он был боец, который ничего не боялся. Я родилась в 1949 году, была старшей из четверых детей. Он учил меня рассчитывать только на себя. Я впитала в себя его принципы, а потом поняла, что они не подходят женщине. Женщинам сегодня нужно учиться нуждаться в помощи и уметь принимать ее. Это сделает мужчин сильнее. Вообще, мне кажется, это ошибка, что я родилась женщиной. Нравится – говорю, не нравится – тоже говорю. А надо бы стать дипломатом. Папа приговаривал: «Мне бы такого пацана, как ты…»
Он очень скучал по Уралу, когда я их с мамой забрала в Костанай в конце 80-х. Дело шло к развалу страны, отец болел, я не могла их оставить вдали. Папа прожил здесь всего год. Каждый день в 6 утра они с мамой садились у окошка, доставали свой маленький самоварчик. Молча пили чай, смотрели друг на друга и плакали. Так ностальгия отца и замучила. Мама Мариям и сегодня со мной живет. Она для меня – образец женщины, которая умеет ладить с непростым мужчиной. Я у нее этому не научилась.
А папа сегодня – моя икона. Часто в дорожные переделки попадаю – и в пургу, и в гололед, за рулем более 20 лет. Так вот, люди же молятся перед трудной дорогой, а я к папе обращаюсь: «Ты уж там последи, чтобы без приключений». Может, это внушение, но становится легче. Порой такое происходило, из чего живым выбраться сложно, а я знала: выживу. Каждому человеку нужно иметь ангела-хранителя. У меня – это папа.
Про перелом
Я проработала учителем 20 лет. Но в начале 90-х ушла из педагогики. Рушилась страна, вместе с ней история. А я ее преподавала. Для меня это была трагедия. Душевная ломка вылилась в болезнь, я месяц провела в больнице. Тогда сын сказал: «Или ты в психушку попадешь, или нас всех в нее загонишь. Бросай эту работу». Я возмутилась: жить на что будем? «Как-нибудь проживем», – ответил сын. Руслану было 17, я благодарна ему за поддержку тогда. Кстати, сын сейчас растит четверых детей и, слава богу, имеет свое дело. Свой путь. Это важно, мне кажется, для мужчины.
Было ли жалко уходить из педагогики? Еще как! Я вообще не представляла, что буду делать. Мне 40 лет, и я больше ничего не умею, только учить. Стать «челноком»? Но купить и перепродать дороже – не мое. Мне проще создать с нуля и продать. Вот и вспомнила про швейную машинку. Тогда как раз был период, когда деньги у людей появлялись, а прилавки были пустыми. Я вытащила все отрезы и начала мастерить платье из головы. Сын понес его в магазин, а вернулся с деньгами. Я была ошеломлена. Это была моя месячная зарплата учителя! Так и пошло.
Про призвание
К шитью тяга была с малых лет. Во всех тетрадках последние странички были изрисованы моделями. Дома от меня прятали ножницы. Можете представить, у мамы висит шикарный атласный халат – брат из Германии привез трофейный подарок. Как не вырезать цветок для куклы, все равно висит без дела. Вырезала. Ох, и попало мне. А бабушка заступилась: «Не трогайте вы ее, у этой девочки руки мастерицы». Она объяснила, что казахи раньше так девушек-мастериц отбирали. Если у них пальцы загибались вверх, значит, руки что надо. (У Малики Галимжановны и сейчас пальцы загибаются, словно крылья, – От авт.)
Про смешной случай
В начале 2000-х мне позвонили из аппарата управделами президента: «Завтра утром ждем вас в Астане». Господи, завтра, в Астане, от президента! Может, я чего натворила, крутилось в голове. Прыгаю в машину и ночь еду за рулем. Утром в туалете Дома министерств меняю «спортивку» на классический костюм и бегом в приемную. Захожу, здороваюсь и вижу недоумение на лице управляющего. Глаза опускаю – о, нет, стою в пиджаке, юбке и… кроссовках! Туфли так и остались в туалете. Ну, что делать, объяснила, что ехала всю ночь. Он на меня глаза вытаращил: «Сама? Из Костаная?» В общем, доверили мне заказ. Нужны были костюмы для казахстанской команды, которая будет встречать гостей на саммите. Но не театральные, а стильные, удобные и с национальным колоритом. Это была интересная работа.
Про судьбу
У меня два дома. Один там, где выросла – в России, второй здесь, на исторической Родине, в Костанае. И я знаю на примере своей семьи, что такое дружба народов. Когда моих родных решили раскулачивать, их спасло то, что соседские мужики ночью прадеда предупредили: «Быстро отсюда, вы уже в списке». Этих мужиков звали Иван и Андрей. Они были русскими. Они дали подводу, помогли собраться. Они наш род спасли. А потом в российской деревеньке люди нас не погнали прочь, а дали комнату в доме, где хранилась картошка. Ею и кормились первое время. Я верю, что люди, по сути своей, вообще едины. И это в них нужно поддерживать, а не разрушать.
Моему поколению выпало жить на перепутье большой истории. Дедам досталась Гражданская война и революция, родителям – Великая Отечественная война, а нам – перестройка. Пусть проживет хоть одно поколение без потрясений. Да, независимость Казахстану дается непросто, но это наш общий путь. Считаю, именно судьба дорогой моих предков вернула меня на родную землю. Люблю наш городок, и буду делать все возможное, чтобы прославлять его имя.
Приятно, когда в Астане слышишь: «Это же наши, костанайцы, «Султан»!» Часто благодарят за свадебные платья, говорят, что они приносят счастье. Я удивляюсь количеству наших невест, а потом вспоминаю: уже 20 лет работаем. У тех невест внуки скоро родятся…
