На одной из встреч, посвященной Великой Отечественной войне, к молодежи обратилась известная в нашей области поэтесса, историк и педагог Александра Суслова. Студенты слушали ее, затаив дыхание. А она их своим рассказом убеждала, что надо быть человеком и на войне.
– С годами забывается та война. Потому важно говорить о ней, используя первоисточники. Чтобы знать и не поверить вдруг иной, вымышленной «правде». Я родилась через семь лет после войны. Про нее слышала от родителей. Считаю своей миссией рассказывать все, о чем знаю, вам. А ваша миссия – рассказать детям и научить их, чтобы передали внукам. Так будет жить память.
Хорошо помню, как папка доставал из кармана галифе кисет, на котором было написано «Дорогому бойцу, бей фашистов!» Ему его прислала незнакомая девочка. Он не расставался с ним всю жизнь. Когда я думаю, что папке было всего двадцать, не укладывается в голове: как такие мальчишки воевали? А маме в начале войны было всего восемнадцать. Она уже была замужем. Когда ее первого мужа забирали на фронт, она ждала ребенка. Точнее, на фронт он напросился, хотя имел бронь. Ехали они из Подольска одним поездом – он на фронт, а она – в эвакуацию, к маме под Воронеж. В одной остановке от Подольска поезд встал. И муж ей говорит: «Полюшка, выходи из вагона». Она с узелком выпрыгнула, он ее принял на руки, а сам прыгнул назад в теплушку. Поезд трогается. Мама мечется по перрону. А он ей кричит: «Полюшка, назад! Пешком иди назад! Наши никогда Москву не сдадут… А мы никуда не доедем...» На следующей станции поезд разбомбило. Он не знает, что у него родился мой старший брат Славик, которому сейчас 73 года.
Мама потом беременная работала почтальоном, носила похоронки. Сумку на живот – и вперед. Люди воспринимали черную весть по-разному. Кто-то кричал в никуда, кто-то ругался на маму, кто-то плакал. Однажды, уже будучи на сносях, она несла похоронку в дом женщины, у которой погиб ли муж и несколько сыновей. Мама несла на последнего, младшего. Женщина прочитала про «геройски погибшего в бою…», заплакала, а потом схватила маму за волосы и начала бить о стену головой. Мама еле убежала, а когда добралась до дома, родила Славика. Такая она, война. Сумасшедшая. Дурная. Страшная.
Еще хочу сказать, что не все так просто: наши – хорошие, немцы – плохие. В 1980 году мне удалось побывать в Германии. Свекровь меня провожала, как на фронт. Я же там встретила много хороших людей. Группа у нас была интернациональная, но говорили мы между собой по-русски. Вот идем по улице как-то и запели. Подходят старые немцы: «Вы русские?» Да, отвечаем. Так вот, каждый раз эти старики со слезами на глазах нам говорили: «Мы не хотели той войны».
Не хотели, но идеологическая машина закрутила страну в мясорубку, из которой не выбраться.
А как-то мы сидели в немецком ресторанчике. Естественно, общались. За соседним столиком уже буквально засыпал изрядно пьяный мужчина в возрасте. И тут он вдруг вздрогнул, прислушался и понял – знакомая речь. Слышим тот же вопрос: «Вы русские?» Жена его одергивает, мол, не трогай их. А он трезвеет прямо на глазах. Встает и говорит громко: «Я тоже был в России в 1941-м, под Москвой!» Я только тогда осознала, что передо мной настоящий фашист, вот он, сидит в нескольких шагах. По возрасту, как мой отец. Я начала присматриваться. С виду обычный дядька, а в душе все переворачивается. И тут наши мальчишки выдают: «А кто вас туда звал, чего приперлись?» Он говорил много, частями даже по-русски. Потом заплакал: «Я был солдатом, дети». Этим можно очень многое объяснить.
Мой дед, Михаил Ильич, уже после войны встретился со своим земляком из воронежской деревушки Пески. Ну и позвал его, как водится, за стол. Разговорились. Дед рассказывает, что он в Берлин зашел с юга. Описывает, как открывали подвалы, вытаскивали из них испуганных стариков и старух, детей в лазареты направляли, на полевых кухнях людей кормили. А земляк и говорит: «А я с севера зашел. Подхожу к дому, ногой дверь вышиб, а в доме фашистка сидит со своими щенками. На сундуке. Я ее штыком раз, щенков ее штыком раз, сундук открыл, жене нарядов набрал». Что тут началось! Дед схватил ружье и начал в него стрелять прямо в избе. Так как был контуженный, не попал. Это счастье, что не попал, иначе сидел бы. И несчастье, потому что такому мерзавцу, как его земляк, жить нельзя на земле.
Война – это жуткие условия, в которых ты останешься человеком, если только способен на это. Иначе станешь скотиной. Передавайте своим детям и то, что война как способ разрешения противоречий недопустима на планете. Бить человека за убеждения нельзя. Адам бол, как говорил великий Абай.
