Я не уверен, что все поголовно должны знать, чем знаменит был, например, вавилонский царь Навуходоносор, или кто был бас-гитаристом в группе «Мумий-Тролль». Оставим это занятие любителям кроссвордов. Но многие ли из нас ведают, проходя в Костанае по пять раз на день мимо какой-нибудь мемориальной доски, какие события связаны с упомянутым на ней человеком?
Как юный лицеист перед Державиным
Такой же вопрос я задал себе, стоя у дома №25 по ул. Касымханова в Костанае. На черном мраморе слова: «В этом доме с 1968 по 90-е годы жил известный историк, организатор народного образования Джантурин Галихан». Скажу честно: подробностей об этом человеке я не знал. Но память штука хитрая: она услужливо достала с полки запись беседы с директором «Шолаксайского» Умурзаком Ихтиляповым. Я делал о нем материал, в который по тем или иным причинам не вошли многие вещи. А Ихтиляпов, надо заметить, очень цепок на детали прошлого. И вот его словами эпизод из далекого далека:
– Я стоял перед выбором профессии. Сложный период, особенно перед пареньком из сельской глуши. За плечами только бухгалтерские курсы. А учиться хотелось. Моя тетя была знакома по Костанаю с Галиханом Джантуриным. Я, конечно, всех тонкостей не знал. Помню только, что зашел в кабинет к этому суровому на вид человеку. Мы были совершенно чужие. Но через минуту я попал под его обаяние. Так бывает, когда доверие возникает мгновенно. Я все рассказал как на духу. Что хочу поступить в алма-атинский вуз, но сомневаюсь, а хватит ли мне силенок взобраться на эту сияющую вершину малоизвестной мне столичной жизни... Джантурин выслушал, тепло и живо стал задавать вопросы... Я вышел покоренный его интеллигентностью, его убежденностью в силе моих знаний. Несмотря на то, что конкурс в престижном институте народного хозяйства был 20 человек на место, я и поступил, и закончил его успешно.
Седовласый аксакал наставляет отрока на путь праведный. Духовное родство поколений... Картина почти эпическая. Если не знать, что на тот момент Галихану Джантурину было всего 54 года.
Москва, Кремль, МГУ
С черно-белой служебной фотографии на меня смотрит человек с зачесанной назад смоляной шапкой волос и с прямым взглядом. Или вот он с женой на фоне Кремля. Лица лучезарны, одежда простенькая, молодые и счастливые. Скорее всего, это был конец 60-х, когда Галихан Джантурин успешно защитил в МГУ кандидатскую диссертацию. Вот что говорит его младший сын Марат Джантурин: «Отец не был книжным затворником: любил принимать гостей, надолго засиживались за картами. Но в остальное время он целиком был захвачен работой. Читал, писал, готовил конспекты. Он погружался в изучение истории, как в глубокий темный колодец. И видимо, многие открытия там, на глубине, его потрясали. Он свободно говорил и писал на арабском языке, делал переводы документов для областного музея».
В нынешнем мае Галихану Джантурину отметили 100-летие. В педагогическом институте одна из аудиторий названа его именем. В истории этого старейшего вуза области Джантурин первый кандидат наук.
Чем больше я узнавал об этом человеке, тем интригующе и завлекательнее казалась мне эта личность, с которой, возможно, мы не раз пересекались на улицах родного города. Жаль, не при жизни. Другим повезло больше. Сапар Колдыбаев, доктор философских наук, профессор:
– Я хорошо помню свои вступительные экзамены. Джантурин задал мне вопрос: «Какая характерная черта опричников?» Я ответил, что опричники имели при себе метлы, которые считались как бы синонимом того, что эти царевы люди подметут любых врагов государевых. Такой живописный ответ явно удовлетворил педагога. Он вел у нас занятия по истории Казахстана. На этот предмет отпускалось только 20 часов, и я впервые услышал от него такие имена, как Абулхаир, Аблай, Кенесары. Он был собран, мобилизован, его лекции звучали как маленькие самостоятельные главы исторической науки. Не стоит при этом забывать, что Джантурин пришел из глубоко идеологизированной партийной структуры. И вот такое сочетание партийной дисциплины и неустанного поиска новых знаний из истории Казахстана делало этого педагога чрезвычайно самодостаточным, запоминающимся.
«Терпеть их невозможно»
Если бы было принято маркировать нашу казахстанскую интеллигенцию, то на ней до сих пор сквозь сумерки времен проглядывала бы фраза «Сделано в СССР». Ибо, как писал Достоевский, «из ничего только Бог творит». Это я про попытки некоторых новомодных толкователей истории Казахстана, почему-то в упор не видящих недавно ушедших и ныне живущих деятелей старой советской школы ученых, просветителей, подвижников культуры, хранителей исторического наследия страны.
Вспомним большевиков с их чудовищным неприятием прошлого. Планы «кремлевских мечтателей» построить новый мир с чистого листа отдавали бы детской наивностью, не будь они на деле воплощенными в реальность штыками и лагерями. Когда в 1922 году на «философском пароходе» выслали за границу 225 профессоров, литераторов, врачей, педагогов, экономистов, позволив им взять из личных вещей только пару кальсон, столько же носков и обуви, Лев Троцкий так прокомментировал эту ленинскую инициативу: «Мы этих людей выслали потому, что расстрелять их не было повода, а терпеть было невозможно». Попытка стереть историческую память с ее упрямыми фактами и масштабными личностями лишь ненадолго отбросила этот интеллектуальный контент в забытье. Но мысль жива и текуча, даже если гигантов заставить жить по правилам лилипутов. Вот так и у современной исторической науки ноги растут, как и положено здоровому нормальному организму, из предшествующих явлений, событий, персоналий. Она не кончилась со смертью в отечественной истории начала 20-го века А. Байтурсынова, педагога, языковеда-реформатора; А. Букейханова, историка и публициста; М. Дулатова, М. Сералина – журналистов и организаторов печати. С ними у Галихана Джантурина расстояние по времени, но тесное родство по линии мысли, по духовному поиску, по высокому статусу казахской интеллигенции. Это не пустой звук.
Его биография достаточно ровная. Уроженец Карабалыкского района Галихан Джантурин в 1937 году поступает на исторический факультет Алма-Атинского Казахского государственного педагогического института им. Абая и в 1941 году с отличием его заканчивает. Далее, что называется, куда партия и родина скажет: возглавляет в различных районах области отделы народного образования, отдел в обкоме партии, а с 1951 года окончательно посвящает себя преподавательской деятельности в вузе, где заведует кафедрой. Но каков морально-этический след! Вспоминает Галина Тажмакина, кандидат политических наук:
– Я училась во времена Джантурина. Он вел историю СССР. У него же учились мои старшие сестры. Это была целая плеяда подлинных интеллигентов – Джантурин, Макотченко, Туманшин, Асамбаева, Кандалин... Даже своим внешним поведением, одеждой они показывали нам, что такое учитель с большой буквы. Я хорошо помню, как мы пропускали их в двери, а преподаватели в ответ нас вежливо за это благодарили. И обращение к студентам – только на «вы». Знаете, это не дидактика, это норма поведения, и нам не говорили о ней, а показывали ежедневно, словно подчеркивая, что такое внутренняя культура.
Толык адам
Слова Тажмакиной о внутренней культуре напомнили мне одно из последних интервью ныне покойного казахстанского писателя Герольда Бергера, как всегда, проницательно и честно говорившего о нравственных проблемах современного общества. «Нельзя перечеркнуть многовековую историю Казахского ханства. У казахов были великие правители, батыры-борцы за свободу. Но апеллируя к прошлому, нельзя замалчивать тот факт, что все негативные моменты в нашей жизни происходят от нехватки духовного очищения, от незнания своего места в истории. В нашем сознании укоренилась рабская психология». Это Бергер о приспособленчестве, о флюгерстве (куда ветер подует) в науке и жизни.
Интеллигенция, по нему, отвечает за воспитание как политической, так и бизнес-элиты. А наш современный типичный интеллигент сам не интересуется ни реальной историей, ни реальной психологией того самого народа, о котором так часто все мы говорим и якобы заботимся...
Может, и резко. Галихан Джантурин, для которого понятие духовного очищения было близко, возможно, высказался бы помягче, но вряд ли бы менее честно. И мне тут ничего придумывать не надо – десятки живущих людей, знавших его, соврать мне не дадут. Не хочется говорить затертыми штампами, но связь поколений в контексте с Джантуриным буквально предметна. В реальной жизни нам не хватает таких бескорыстных духовных пастырей, к которым бы можно было зайти и спросить: как жить дальше? Как поступить мне в той или иной ситуации? Таких людей Абай называл толык адам – цельный человек.
Если у вас есть такой человек – вам повезло.
