Дайте мне точку опоры, и я переверну, земной шар, сказал древнегреческий математик Архимед. Дайте мне консервант для житняка, и я сделаю то, чего никто не делал в Костанайской области, сказал Борис Князев. И оба оказались правы.
Место действия
Камыстинский район, товарищество «Алтынсарино». Из метеосправки: ограниченное количество осадков и высокие дневные температуры (до +40 и выше) часто приводят к образованию длительных засушливых периодов. Непродолжительные дожди и грозы, как правило, носят локальный и ливневый характер.
Под такой дождь мы и попали. После него степная гладь заискрилась нефритовой прозеленью. Зрелище недолгое. Травостой до горизонта почти на 80% состоит из житняка – многолетнего растения. Если вы не агроном, то всю оставшуюся жизнь при виде житняка будете полагать, что это просто хиленькая степная травушка, растущая сама по себе и меняющая свой зеленый окрас на ржавый камуфляж уже после недельной жары. Но когда коровам на пастбище нечего есть, пойдет и она. Сено из житняка не густое – на старых посевах, коим в большинстве наших регионов лет по 20 и более, с гектара центнера три наберется. Борис Князев, директор хозяйства, эти посевы регулярно обновляет. «Поедемте, здесь рядом, покажу косовицу», – приглашает Князев первого замакима области Гауеза Нурмухамбетова.
Рядом – это 20 км. Лиманную низину ходко утюжит трактор «Клаас» с двумя семиметровыми канадскими жатками, оставляя за собой метровой ширины плотный валок свежескошенного сена. На глаз видно, что в нем центнеров по 20 с гектара. «Двадцать три», – уточняет Князев. Чуть в стороне «Джон Дир» с измельчителем подбирает валок и на ходу отправляет его в прицепные кузова «Кировца». Через 40 минут эти тонны зеленой массы окажутся в сенажной яме животноводческого комплекса.
У Князева таких два: на центральной усадьбе (с. Алтынсарино) и на территории бывшего совхоза «Краснооктябрьский». Там выращивают больше четырех тысяч голов крупного рогатого скота. Молоко, мясо, племенная молодь. И как же прокормить всю эту ораву, если ни трав на поливе, ни других природных и технологических преференций? Если посмотреть на карту Камысты и близлежащих регионов, а также сравнить количество скота и рабочих рук, то прокормить, получается, невозможно.
Есть идея
Борис Князев только что из Канады: «Должен признаться, что какое-то время я держал нашу науку от себя на расстоянии. Я из тех, кто сам пока винтик в руках не подержал, колосок не увидел, решения не примет. Три года назад все переменилось. Сказал ученым из Алматинского института микробиологии и вирусологии, что, если поможете сделать сенаж только из житняка, век буду вашим клиентом».
Речь вот о чем. Житняк, имеющий мощную мочковатую корневую систему, отличается высокой засухоустойчивостью и зимостойкостью. Семена прорастают при двух градусах тепла. Он в наших степях, что саксаул в пустыне. Но сам по себе, в одиночку, он малоценен. Чтобы получить урожайную травосмесь, его обычно сеют по схеме: житняк + костер + эспарцет или житняк + костер + эспарцет + донник, где средний урожай сена дотягивает до 27-31 ц/га. Но где вы у нас последние четверть века видели на практике такие схемы, если, по официальным данным, площадь кормовых одно – и многолеток сократилась больше чем наполовину? Влаголюбивые донник и эспарцет в Камыстинском районе вообще редкость.
В общем, зима у нас долгая, а летний пастбищный период короткий. Лучший способ сохранить летние запасы кормов – это заложить их в силосную яму, сделать сенаж. То есть законсервировать. Метод в кормопроизводстве давно стал классикой, у нас с закрытыми глазами консервируют кукурузу, вико-бобовую смесь и прочую зелень. Но отдельно житняк – никто. Потому что он не содержит внутренних биологических консервантов, которые, скажем, есть у кукурузы. Ему не поможет даже соль. В яме он просто сгниет… Значит, нужно что-то придумать.
Спецзадание для ученых
Гора измельченной зелени под ногами вибрирует. Чтобы эта масса легла плотнее, ее трамбуют весом двух «Кировцев». Потом эту гору накроют, и еще потребуется некоторое время, чтобы консервированный корм приобрел готовый вид. А зимой его вскроют.
Гайни Таубекова, заведующая отделом Института микробиологии и вирусологии, рассказывает мне: «Третий год по житняку именно с Князевым работаем. Были хозяйства, которые просто перед нами закрывали дверь. Князев приехал к нам, посмотрел, попросил сенажировать житняк, который у вас традиционно заготавливают сеном. Мы ему сразу сказали, что с житняком не работали. И тем не менее начали. Когда в лаборатории получили нужные штаммы, предупредили Князева о том, что дело новое, а испытывать препарат будем на его товарных запасах сенажа. Не исключено, что результат будет плачевен. На что Князев ответил: «Ладно, если даже сгубим все три тысячи тонн, это будет моей проблемой». При консервировании кормов происходят биологические, химические процессы, и зачастую гнилостные бактерии увеличиваются. Не то, что надо. А наша закваска подавляет рост этих бактерий. Мы давали ее Князеву в виде пасты, порошка, а в этом году в жидком виде».
Заведующий животноводческим комплексом №2 Иван Сотник, 30-летний спец, приносит из склада пятилитровую канистру с какой-то бурой жидкостью, отдаленно напоминающей квас. Это и есть та самая закваска, которая сохраняет в сенажных ямах измельченный житняк в целости и сохранности при всех его протеинах и витаминах. Это уже запатентованное ноу-хау алматинских микробиологов. Князеву эта закваска в первый год досталась бесплатно. Сейчас он ее покупает.
«У моего житнякового сенажа мультипликативный эффект, – говорит Князев. – О его питательных свойствах и сохранности мы уже говорили. Лабораторные анализы неоднократно подтверждали его первый класс. Теперь возьмем организацию труда. Зимой в Алтынсарино стояло 2200 животных. Все это поголовье обслуживали... два человека. Один погружал сенаж, другой на кормораздатчике отвозил животным. Будь на месте житнякового сенажа привычное сено, потребовалось бы человек 15 – для выдергивания его из скирд, разбрасывания вилами по кормушкам. Вот почему сегодня я приемлю только сенажно-силосный тип кормления. Житняк, суданка, силос. Я обеспечен кормами круглый год. Но зерносмесь может не вырасти, силосные тоже рискуют попасть в засуху. А житняк всегда вырастет. Этот корм очень эффективен на доращивании молодняка. Корове можно дать молокогонный силос, а на молодняке надо получить привес, здоровое животное».
Еще из монолога Князева: «Житняк нужно обновлять. Первые два года после посева особых урожаев не жди. В наших условиях он начинает работать с третьего года. И потом он лет восемь дает эффективные урожаи. Я первый год сею под покров, у меня земля не пустует, на второй год житнячок реденький, он еще не раскустился, я оставляю его до позднего срока, колоски обсыпятся, что-то вроде обсеменения почвы происходит, а на третий год он уже растет кустом, массой. Пример: скосили поле житняка, которому три года. Взяли с него по 12 центнеров с га. А рядом соседи косят житняк, которому 30 лет, у них выход два-три центнера. Но житняк можно держать максимум до 10 лет. Один раз посеял – и последующие семь лет коси себе дешевое сено! Семена у нас, конечно, свои. Продаем где-то примерно тысяч за 400 тенге тонну семян. По-хорошему, его надо высевать 10 килограммов на гектар, но не получается – он не сыпучий, вязкий, поэтому надо килограмм 30 на га».
Молчание не золото
Князева огорчает то, что вокруг реальных наработок отечественных ученых сохраняется некое стойкое молчание. Их новации не доходят до широкого круга производственников. С теми же алматинцами у нас в области работают единицы – «Алтынсарино» да еще «Турар» из Федоровского района, на чьих полях микробиологи занимаются донником. Представители иностранных компаний, продвигающие свои биопрепараты на костанайский рынок, действуют резвее.
Хотя вовсе не факт, что продукт машиностроения или химической промышленности с лейблом «made in…» всегда отвечает разрекламированным качествам. Князев вспоминает, как на выставке в Астане его внимание привлекла борона, которой немцы приписывали сменную выработку в фантастические 500 гектаров. «Я нашел в нем четыре скрытых недостатка. На мое замечание немцы усмехнулись. Я сказал: покупаю ваш агрегат, но вы возвращаете мне деньги, если на следующий год в поле он не докажет своих преимуществ. Поле показало не четыре, а пять инженерных просчетов конструкторов. Я не стал забирать деньги и возвращать технику, потому что немцы пригласили меня на завод в Германию, затем приехали ко мне в Алтынсарино и на месте доработали ту самую борону. Кстати, предельная выработка этого немецкого агрегата оказалась не выше 300 га».
Все у нас так дотошно работают с поставщиками? Вряд ли. Князев в этом году ездил в Алматы к ученым, чтобы воочию убедиться, насколько широки их технологические способности поставлять житняковый консервант на «долгоиграющей» основе. И попутно открыл для себя еще несколько интересных новаций. И то, что поля Князева, его фермы стали своеобразной научно-производственной площадкой и дали сенсационные результаты – уже очевидный повод, чтобы к ним присмотрелись и другие.
