Он с 1984 года возглавляет совхоз «Харьковский», ныне товарищество «Каркен». Из рук главы государства получил золотую медаль «Герой Труда Казахстана». Сайран Буканов отрезал сразу: говорить об Андрее Бородине, бывшем первом секретаре обкома партии, не станет – не знал лично, а слухам не доверяет. В остальном же дал свою характеристику времени через череду первых лиц области.
Союз
– Сайран Балкенович, как вы начинали карьеру директора?
– Когда с институтским дипломом меня назначили на должность агронома отделения, скидку на молодость никто не делал: впрягайся и паши. После уборки директор совхоза прилюдно вручил мне позолоченные часы... Заслужить такое от директора, который был в прошлом фронтовиком, далеким от сантиментов, значило многое. После армии вернулся на прежние поля. И в 1982 году меня утвердили директором откормсовхоза «Аксуатский». Это недалеко от райцентра Боровского. Процесс назначения, кто не знает, долгий и как бы через мелкое ситечко: собеседование в министерстве, в облуправлении сельского хозяйства, в ЦК Компартии Казахстана... Последняя инстанция – бюро обкома партии. За столом восседает глава области Василий Петрович Демиденко – могучий, мрачный, неулыбчивый. Впереди меня две женщины, судя по всему, работницы протокольной части. Одна из них оглядывается, меряет мой невысокий рост и небогатырское сложение взглядом и сокрушенно говорит соседке: «Боже, до чего дожили, мальчишек директорами ставят». Демиденко долго не разговаривал: спросил о семье и точка. Такое ощущение, будто и не ко мне обращался. Но это было обманчивое впечатление. А через два года меня поставили на «Харьковский». Не за красивые глаза, конечно: в «Аксуатском» я строил жилье, Дом культуры, за один только год сдали государству 1200 тонн мяса. Работали, как бы сейчас сказали, на опережение. Мне нравился такой темп. Думаю, Демиденко тоже.
– «Харьковский» был как витрина достижений народного хозяйства?
– Может, и так. Но я об этом не думал, дутых цифр и показухи не вел. И еще, «Харьковский» мне не в награду дали. Просто на тот период здесь обстановка с производством была неважнецкой. И поставил меня сюда Демиденко. Я благодарен Василию Петровичу за это доверие, но не скажу, что я ходил у него в любимчиках. При нем, по-моему, таких вообще не было. Он часто приезжал сюда, порой без уведомления, без свиты. Ел быстро, а такая манера не для долгих застолий. Многие говорят, что Василий Петрович своей жесткостью погубил немало ценных директоров, управленцев. Я так не думаю. Проанализируйте годы его правления. Да, было много директоров старой формации, честных работяг, считавших, что сельское хозяйство можно поднимать только упорством и ненормированным трудом сельчан, у которых иной цели, кроме многопудовых урожаев и рекордных надоев молока, просто быть не может. Демиденко эти приоритеты стал ломать, порой прямолинейно, требуя строить жилье, на фермах – санпропускники, очищать села от навозных куч, асфальтировать деревенские улицы. Да, он менял старую гвардию на молодых профессионалов, рассматривая эту ротацию как объективную неизбежность. Что тут необычного или зловредного? С Демиденко было легко работать тем, кто с ним успевал быть на одной волне. Я помню, как в один из своих быстрых наездов он спросил, что я думаю о статье в «Сельской жизни» по поводу интенсивной системы технологии земледелия. Признаться, я просто физически не успел ее прочесть. Хорошо, что ситуацию разрядил один из моих главных специалистов – отчеканил так, будто эту статью зубрил всю ночь. Еще момент. В 1986 году на базе «Харьковского» проводился областной актив при участии начальников райсельхозуправлений, директоров, – серьезное испытание. Проводили его в ДК. Деревню от навоза вычистили до блеска. Вагон краски – 60 тонн – ушел на покраску заборов и строений. Ну все предусмотрели! И вдруг в разгар проведения актива в президиум залетает муха. Дело происходило в мае, видимо, это существо прилетело еще с первыми грачами. Демиденко испепелил ее взглядом. Если бы перевел взгляд на меня, я бы тоже, наверное, был бы испепелен... Утрирую, конечно. Может сложиться впечатление, что покраской и очисткой деревни к приезду высоких гостей мы пытаемся кому-то замазать глаза. Но ведь это элементарное наведение порядка в доме. Какое там замазывание, если к нам по шесть раз на год приезжал глава области, министры заглядывали... Я не раз районным властям говорил: давайте другие хозяйства будем подтягивать до такого уровня, чтобы не стыдно было их показывать. Хотя понятно, что только крашеным забором впечатления на профессионально подготовленного человека не произведешь – сути от него не укроешь. А Демиденко был именно таким. И если бы меня спросили, кто из глав области был самым успешным для экономики области, для ее социального благополучия, я бы назвал две фамилии – Демиденко и Кулагин. Колоритнейшие персонажи своей эпохи.
– По хронологии у нас за Демиденко идет Князев. Чем запомнился Николай Трифонович?
– Общительный, несколько простоватый, как мне показалось, неглупый человек. Бежевый плащ, стоптанные туфли. Много курил. За словцом в карман не лез. Мне кажется, любил простые решения. Ну, например, приехали мы с ним в поле, где работала наша легендарная трактористка Камшат Доненбаева. Он забрался к ней в кабину, и они покатили. Наверное, Николай Трифонович хотел показать, как он близок к народу. Хотя в народе, мне кажется, он запомнился как большой сторонник выкашивания травы по кюветам и заготовки малопродуктивного веточного корма. Школьников, служащих мобилизовывали на обдирание берез и кустарников. Это чтобы скот на базах не оголодал. Любил рассказывать про заморские страны, например о Голландии: почему у них тюльпаны растут, а у нас нет? Но хоть что-то, в отличие от Турсумбаева.
Годы независимости
– А что Турсумбаев?
– Я его почти не знал. В хозяйство он не наведывался, особых его достижений по части других сфер что-то не припоминается. Увидел его близко, когда он сопровождал Президента Нурсултана Назарбаева. По странной иронии судьбы, на следующий день после визита к нам Нурсултана Абишевича Турсумбаева лишили должности главы области. Сложное было время. Мы тогда с Президентом минут сорок с глазу на глаз на скамейке говорили о наболевшем. Я ему о том, что нет зарплаты, нет снабжения, нет урожая... Глава государства все понимал. Он мучительно воспринимал эту жесткую правду и держался мужественно. Это было для меня большим знаком: при таком Президенте мы обязательно выплывем. Кадамбаеву как акиму области тоже не удалось показать свои лучшие деловые стороны – тут можно сослаться и на сложные времена, и на откровенно слабое окружение, которое в большом количестве сопровождало Токтарбая Кадамбаевича. Неплохой, в сущности, человек, он плыл по течению, не проявляя ни воли, ни стремления что-либо кардинально поправить. Я сравниваю его с Кенжибеком Укиным, тоже недолго пробывшим акимом области. Но Укину просто не дали раскрыться, хотя у этого человека большой потенциал. Умный, начитанный, знаток истории – мы до сих пор общаемся. Укин, став во главе области, очень много затащил в нее сельхозтехники, был противником шоковой приватизации. Почему у нас некогда сильнейшие хозяйства не сохранились? Перестройка? Это лишь одна из причин. Главная в том, что директоров разогнали, подмяли их под сиюминутные политические требования. Помните, был период, когда руководителей предприятий выбирали голосованием. Я трижды прошел через подобную процедуру. Не скажу, что она унизительна. Она по духу своему просто бестолкова. Представьте, идет совхозное собрание, один из кандидатов на пост директора бьет себя в грудь: «Люди, если вы меня выберете, через год вся деревня будет на «жигулях» ездить!» Это тогда, когда кушать было нечего. Болтуны, они энергичны как ежики. Мощная фигура в плеяде руководителей области, безусловно, Умирзак Шукеев. Он никогда не лез с вопросами по мелочам: как там влага, глубина заделки семян... Он был большим стратегом. Он хорошо считал. Проедет, окинет взглядом, задаст пару вопросов, и ты понимаешь, что он уже сделал выводы, увидел больше, чем ты можешь представить. При Шукееве обозначился рост урожайности, экономика получила толчок.
– Кулагин тоже был непростым человеком, несмотря на свою показную демократичность...
– Знаешь, у Кулагина есть одно большое свойство, перед которым блекнут все остальные качества крупного управленца – заведи его в пустыню и скажи, что ее надо будет быстро обустроить, он это сделает. Он побывал почти во всех сельских округах. Ко времени прихода Кулагина во власть фонд соцкультбыта сильно исхудал. Что это значило? Он приехал ко мне и говорит: «Что тебе стоит, сделай фельдшерско-акушерский пункт и передай его в бюджет». Так же и со школой, и детсадом. Конечно, моя первая внутренняя реакция ожидаема: я же плачу налоги, я свободный частник, я в рыночной экономике... Но спустя время я смотрю на эти действующие преображенные объекты и не нарадуюсь, потому что они закрыли мне дефицит рабочих рук. Кулагин закладывал большой камень в фундамент будущего. Не всеми это принималось адекватно. Но правота-то за Кулагиным. С людьми надо уметь работать. Это не машины. Кулагин умел.
О Нуралы Садуакасове. Я его знал еще с молодости, когда он работал в сельхозотделе обкома партии. Грамотный, эрудированный, хорошо знающий производство и область, был одним из лучших районных акимов. Начал он неплохо руководить областью, но его подвело окружение, он так до конца и не раскрыл свой потенциал, просто не хватило времени.
Если подбить некоторый общий итог моих рассуждений, то вывод будет один: области повезло на главных руководителей. Не все они из начальствующих персон стали определяющими персонажами и творцами в сложнейших событиях, поскольку и талант лидера дается каждому из нас не равными долями. Было бы наивно ожидать другого. Каждый из них внес свой посильный вклад в развитие региона, да и вообще случайных людей на руководство области не назначают. Однозначно оценку давать им трудно, на это надо время, порой люди бывают необъективные, как и журналисты. Как, например, можно оценивать работу нынешнего акима области А.Б. Мухамбетова? Главный редактор «Костанайских новостей» С.В.Харченко пытался оценить, это неправильно, я считаю, оценку его работе нужно давать по прошествии многих лет. Все руководители области старались оставить свой след, и они, я считаю, работали с полной отдачей.
