Окончание. Начало в номере за 16 февраля >>>
Ровно 20 лет назад Льва Иванова не стало. В конце февраля 1997- го он был похоронен на одной из центральных аллей старого костанайского кладбища. В своем дневнике, начатом в 1972 году, последнюю запись сделал за день до кончины.
Не любил брошеных дел
В его билете члена КПСС стоит отметка об уплате взносов в последний месяц существования партии, в июле 1991 года. Он не любил брошеных дел, будь то дневник или членство в партии. Дочь Александра Львовна рассказала, что отец, видимо, предчувствуя уход, за несколько дней до смерти показал, куда спрятал пакет с негативами, фотографиями и письмами. И объяснил, что эти «артефакты» – с перевала.
В статье «Тайна огненных шаров» Иванов пишет: «Когда мы высадились в тайге, а затем на лыжах поднялись на гору Отортен, то буквально на самой вершине обнаружили и откопали засыпанную снегом палатку туристов. Осмотр показал, что в неприкосновенности сохранилась их верхняя одежда – куртки, брюки, рюкзаки со всем содержимым… Наличие всей одежды и буквально всех вещей, в том числе дневников, фотоаппаратов, продуктов, говорило о том, что люди оставили палатку внезапно… На основе проявленных пленок, экспонированных туристами перед ночлегом, с учетом плотности негативов, чувствительности пленки (сохранились коробочки от нее), установок диафрагмы и выдержки на аппаратах мне удалось привязать кадры ко времени съемки и получить богатейшую информацию…»
Дальше он пишет, что ответа на вопрос, почему студенты в спешке покинули палатку, снимки не дали. Но они не были бесполезными. Поэтому-то Иванов их каким-то образом сохранил. Статье в «Ленинском пути», хотя и большой, опубликованной в двух номерах (22, 24 ноября 1990 года), не хватает вопросов «извне». Лев Никитич пишет хорошо, с накалом, но если бы он отвечал на вопросы, как это бывает в интервью, возможно, мы бы узнали важные детали: рисковал ли он, оставляя пленку в своем архиве, как рассчитывал ее использовать, а главное, каким представлял конец этой истории?
Сегодня мы видим, что следствие ведут не «знатоки», хотя собирают сведения дотошно. Но большинство этих исследователей в 59-м в лучшем случае под стол пешком ходили, а Иванов своими глазами увидел страшную и непонятную трагедию. Увидел не только снаружи, но и в глубине тел погибших – присутствовал при их вскрытии, анализировал повреждения органов: у одних они были, у других – нет. Обо всем этом можно прочитать в Интернете. Иванов был в другой ситуации, нежели читатель. Это было его следствие, его работа и его профессиональный долг.
Лев и Леонтина
Александра Львовна говорит, что ее мама, когда уже не стало Льва Никитича, объясняла всем, кто приезжал расспрашивать про перевал Дятлова, просто: «Это была его работа. У него были сложные дела. Это тоже было сложным, но я не уверена, что сложнее дел у него не было…»
Его звали Лев, а ее – Леонтина. Они поженились 11 июня 1949 года в городе Сухой Лог. Породнившиеся семьи, судя по всему, любили не самые распространенные имена. Например, у старших Ивановых дети: Лев, Аполлинарий, Леонид, Юлия, Софья. У Стафеевых – Леонтина, Генрих… Лев Никитич звал жену Леной. Леонтине Григорьевне сейчас 90 лет, она занимает в квартире комнату, где у Льва Никитича был домашний кабинет. Дочь говорит, что там стена книг, у отца были чисто мужские книжные пристрастия: история, выдающиеся личности, мемуары.
– Доходом в нашей семье всегда была только зарплата, – рассказывает Александра Львовна. – Мама, по специальности химик, говорила, что не может себе позволить не работать. У отца было несколько четких правил: прокурор не может иметь «лишних» денег, то есть сверх своего законного заработка; прокурор ни в коем случае не может посещать рестораны. В те годы символом роскоши был ресторан. Лев Никитич в таких заведениях не появлялся. Говорил: дети одеты и обуты, а все остальное ни к чему. Он любил рыбу и рыбалку, это был его отдых…
По словам Александры Львовны, ее отец повадками был похож на своего отца Никиту Емельяновича. Жили Ивановы в Амурской области в деревне Домикан Бурейского района. Дед там работал бухгалтером и на общественных началах распространял энциклопедию Брокгауза и Эфрона, а погодные явления фиксировал своего интереса ради. И Лев Никитич регулярно описывал в своем дневнике погоду, даже работая областным прокурором.
Его мать – Александра Леоновна – всегда была домохозяйкой. Война увела юного Льва на фронт. Из-за контузии левое ухо не слышало, а ранение оставило глубоко в теле осколок – врачи его извлекли только в начале 60-х в Целинограде. После войны старшие товарищи почему-то убедили Льва, что лучше всего ему работать в прокуратуре. В декабре 45-го он становится коммунистом и начинает трудовую деятельность в прокуратуре города Сухой Лог, правда, кучером.
По утрам запрягал в повозку лошадь – возил прокурора города. Но если человек толковый, то это заметно и когда он кучер. Скоро Лев становится народным следователем, в 47-м поступает в Свердловский юридический институт – лучший в СССР. Курсы криминалистов закончил позже. Такие специалисты были тогда наперечет. Потом это определило его участие в деле о гибели студентов.
Как на войне
Иванов не мог отнестись поверхностно к этой трагедии хотя бы потому, что она была похожа на военную. В статье он отдает дань отряду Дятлова: «Мужество, отвага, смелость, благородство – все это результат длительного формирования характера. Когда мы еще в феврале подошли к огромному кедру, возле которого туристы пытались развести костер, и тщательно все осмотрели и сопоставили, нас поразило мужество и стойкость ребят, боровшихся за свою жизнь и жизнь товарищей. На дерево толщиной 50-60 см они взбирались по очереди, чтобы обломать ветки для костра. На коре дерева остались замерзшие, страшно выговорить, мышцы внутренних поверхностей бедер, обрывки нижнего белья. При раскопках в мае мы нашли трупы… они не были брошены. Их отнесли от костра, аккуратно положили. Даже о мертвых эти, сами погибающие мужчины, позаботились. Так ведут себя настоящие люди. Нам есть что взять от прошлого, и каким мелочным кажется поведение иных сейчас, которые не переносят даже рядовых трудностей».
Гражданское звучание статьи Иванова далеко не все заметили и мало кто упоминает. А оно имеет значение. Лев Никитич, когда завеса секретности слетела, обратился к самому Ельцину с просьбой возобновить расследование трагедии на перевале.
Письмо Ельцину
– Отец никого из нас не посвящал в подробности этого дела, – говорит Александра Львовна. – Когда из Свердловска приехал очередной гость – девушка, – чтобы поговорить с папой, его уже не было. Она спросила о негативах, но я их не нашла, и она уехала ни с чем. Потом пакет, который оставил отец нам на тот случай, если он будет нужен для дела, я только в 2009 году отвезла в Екатеринбург и передала фонду Дятлова. Там были пленки, фотографии и письмо Ельцину.
Дочь не знает, как отец относился к Ельцину. Но знает, что горбачевскую перестройку не принял. А Ельцину написал, точнее, его помощнику, потому что Борис Николаевич – свердловчанин, и в студенческие годы сам не раз ходил тем же маршрутом, что и группа Дятлова. Иванов просил его приказать продолжить расследование.
Он надеялся, что за дело снова возьмутся профессионалы. Видел, что число дилетантских версий растет. А он наверняка хотел быть полезным профессиональному следствию. Говорить на одном языке с коллегами. В статье, которую он опубликовал в «ЛП» за подписью «Л.Иванов, адвокат», с языком не все так просто.
Чья идея – НЛО?
Уже заголовок уводит читателя в сторону от перевала – «Тайна огненных шаров». «Слепые» тексты, без фотографий, даже авторского снимка нет – сегодня это немыслимо. А тогда, возможно, имело смысл. Какой? Старожилы «КН» не могут вспомнить, кто из журналистов работал с Ивановым по этому материалу. Но предположение есть. Один из наших коллег (давно не живет в Костанае) сильно увлекался уфологией. И между строк влияние этой, с позволения сказать, науки в материале чувствуется.
Может быть, слово «Л.Иванову, адвокату» было дано при условии, что «огненные шары», появление которых в день гибели группы Дятлова в небе Северного Урала было действительно зафиксировано, автору нужно было назвать «НЛО». И он назвал: «На основе собранных доказательств роль НЛО в этой трагедии была совершенно очевидной». Нельзя исключать, что Лев Никитич был в этом убежден. Но как-то не верится.
Вот если бы он дождался нового расследования, тогда бы, возможно, сам развенчал эту версию, которую сейчас критикуют все кому не лень. Она как бы дискредитировала следствие и статью об «огненных шарах». После серьезного, напряженного, профессионального изложения событий – вдруг вывод о влиянии НЛО. Откуда он взялся? Может быть, откликнется наш коллега?
Как бы то ни было, «шары» были, и первым о них написал «Тагильский рабочий»: когда студенты были на горе Отортен, в небе Нижнего Тагила был замечен огненный шар. Он бесшумно двигался в сторону северных вершин Уральских гор. Лев Иванов допросил многих людей, которые видели шары. Сейчас говорят, что это были испытания какого-то оружия. Какого? Лев Никитич не знал: «Я не хочу оправдывать свои действия по засекречиванию событий с огненными шарами и гибелью большой группы людей. Я приношу семьям погибших свои извинения. В свое время я пытался сделать всё, что мог, но в стране была «неодолимая сила», победить ее стало возможным только теперь…» Это было написано в 1990 году. Сейчас 2017-й. Тайна до сих пор не раскрыта.
