Форс-мажор высвечивает похлестче любого прожектора слабые и темные стороны человеческой повседневности. От здравого смысла до истерии всего шаг.
Рваный бетон
Центральная усадьба Диевки с ее мелкими сателлитами Уш-Карасу и Коскулем (это и есть весь сельский округ с его многочисленными полями и степями) в середине апреля одномоментно превратились в остров. Единственную асфальтовую трассу областного значения Аулиеколь – Акжол, огибающую Диевку полукружьем, половодье прорвало в трех местах: на 6, 51 и 55 километрах. Другого пути в это село нет.
Сила водного потока была такой колоссальной мощи, что многотонные железобетонные конструкции трех дорожных водосбросов срезало, как костяшки домино. Не дай Бог было оказаться в момент разрушительной стихии близ этих мест. В роликах в Интернете эта жуть представлена в полной красе. Под вой ветра сногсшибающие волны катили через асфальт, неся растительный мусор.
Его высохшие остатки еще валками лежали на асфальте в пятницу 21 апреля. Мы ехали в Диевку. После Аулиеколя на шестом километре уперлись в обрыв. Подходить к краю изломанного асфальта было опасно – дорожное полотно рваной коркой зависало над пятиметровой глубиной глинистого пролома.
С противоположной стороны дороги замерла пара легковушек. Видимо, там решали вопрос, как быть дальше: спускаться по круче в объезд и по грязи либо повернуть назад. Хотя было ясно сразу: легковушки не пройдут. Наша «Шевроле-Нива» на пониженной передаче и двух мостах с надрывом, но преграду взяла.
Последующие сорок с небольшим километров ехали в привычном для этого отрезка трассы режиме – максимум 40 км/час. Оспины древнего асфальта привычно выматывали душу.
Перед самой Диевкой – второй порыв. Сорванный бетон, грязь, остье измочаленного кустарника. Это отсюда пришелся удар паводка по низине Диевки – улице Речной. Сама улица в черепице засохшей грязи. Улицу от трассы отделяет дамба, которая четверо суток держала оборону от наступающего половодья. Но когда рвануло асфальтовую трассу, дамбу вода просто перетекла.
– Я четверо суток наблюдала, как вода подходит к моему дому, – плача, рассказывает Александра Волокитина, всю жизнь проработавшая в совхозе поваром. Ее небольшой дом в полусотне метров от дамбы. Критический момент для дома и пенсионерки наступил в три ночи. Было страшно. Анну Васильевну вывезли на тракторе. Соседей эвакуировали тем же способом. Паники не было, люди брали с собой самое необходимое: деньги, документы, выгоняли скот. Те, кто не имел родственников, первую ночь провели в спортзале школы.
Другого не будет
Но вернемся к дороге. Объездной. От бреши в асфальте она крюком уходит влево – это сейчас единственный въезд в село. Дорога и одновременно насыпь, сдерживающая остатки половодья. Ее построили за пару суток. Ломали старые кирпичные базы, выкорчевывали остатки фундамента и вместе с землей насыпали дамбу-дорогу. Откачивали и хлорировали поселковый водопровод. Пекли в местной столовой по 200 булок хлеба в день. Переселяли людей… Руководил всем этим процессом Тулеш Оспанов, исполнительный директор товарищества «Диевское».
Он черен от хронического недосыпа. Скрючен радикулитом. Постоянно на связи с учредителем агрофирмы Олегом Даниленко, который в дальней командировке. Тулешу Темирхановичу 64 года. Он одновременно и главный агроном зерновых полей в 90 тыс га. Сев, что называется, на носу. Но передышки не предвидится. Скажу больше: именно на таких, как Оспанов, село без жертв и катастрофических материальных затрат выплыло из разрушительного омута половодья. К 30 домам, по которым пришелся паводок, взломав половицы и обнажив старый саман времен целины, мы еще вернемся, а пока давайте кое-что уточним.
Агрофирма «Диевское» – единственное ТОО, которое служит стальным каркасом для всех 1800 сельчан, населяющих поселок. Содержит водопровод, Дом культуры, в ремонт которого вложила больше 100 млн тенге, спонсирует три школы. Дает работу полтысяче диевцев. Это люди товарищества и его техника приняли на себя всю тягость стихийного половодья… Интернет этого не заметил. Он обрушил весь свой сарказм на Оспанова: почему отказался от помощи МЧС?!
– Тулеш, почему ты отказался от помощи МЧС? – эхом повторяю я.
– А что они реально и в авральном режиме могли сделать? Пригнали бы трактора, людей бы дали? Я действовал по обстановке. У меня на глазах автобус с людьми едва не ушел под воду. Медлить было нельзя.
– А как насчет помощи волонтеров, которые везли вам хлеб и макароны?..
– Да, было дело, передали. Но у нас ни один из 14 магазинов не прекращал работу, склады у меня полны муки, пекарня работала, да еще из пекарен «Иволги» в Аманкарагае завезли больше тонны хлеба. Если хотели помочь, то надо было везти в села, где действительно в продуктах нуждались.
Могучая троица
Юго-западная сторона Диевки – вся в мелких, наглухо пересыхающих к лету речушках – как губка, копила в себе остатки снежных талых вод. Водосбросы на асфальтовой трассе привычно пропускали сквозь себя мутную напористую влагу, сцеживая ее в цепочку выстроившихся на северной и восточной околицах Диевки трех озер – Сулукольское, Мырзаколь, Кишкенколь. Озера разливались, близко подходя к поселку, затем возвращались в свои прежние берега, словно давая понять, что такие взлеты и падения достаточно цикличны. Но четких знаков о наступлении большой воды ни в прошлом году, ни в позапрошлые десятилетия водоемы не подавали. Сулукольское, Мырзаколь, Кишкенколь дышали ровно.
Сейчас вся эта сторона – один единый водоем. Рыбацкий домик, стоявший на возвышенности, скрылся. Сосновая роща, до которой было идти и идти, плавает. Три дома барачного типа на восточной окраине Диевки все еще пребывают в сырости. Из одного из них выходит Олег Сафьянников с черной дворнягой. Выливая из сапог воду, ничего не просит: он не работает, настроен философически и спокоен как Будда.
У Гузяль Жакеновой по этой же стороне улицы 21-летний сын со снохой переселились в пустующий дом. Прицеп с крупными пожитками все еще на улице. «Тулеш Оспанов помог с переселением, – говорит мне Жакенова. – Из погреба все успели достать. Дом старый, будем ремонтировать».
У Владимира Пастаюка дом в полном порядке, но озерная вода поджала хлев, поэтому коровы и птица переместились на дворовый пятачок. «54 года здесь живу, но такое наводнение впервые».
О делах и словах
Едем дальше. Впереди черный УАЗ «Патриот», в котором аким Аулиекольского района Жансултан Таукенов. В Аулиеколе он с лета прошлого года. До этого работал в Амангельдинском районе. Выходим у ДК, где человек пятнадцать ждали встречи с представителем власти.
Вопрос один: чем собирается власть помогать людям, у которых дома практически в негодном состоянии?
– Поступим так: соберем комиссию, сделаем подворный обход и оценим ущерб, – четко формулирует позицию Таукенов. – Попросим агрофирму, других предпринимателей, посмотрим, кому помочь с материалами, кто нуждается в технике.
Я стою в стороне. Подходят два крепеньких мужика. Речь акима их явно не устраивает:
– Все эти вопросы надо решать на государственном уровне. Государство нам обязано помочь. Мы в магазинах все в должниках, мы килограмм гвоздей не в состоянии купить. Блин, аким, хоть бы килограмм конфет с собой привез!
– А вы что, не в состоянии на килограмм конфет себе заработать? – ошарашено спрашиваю я кипящих возмущением здоровых мужиков.
Ни тот ни другой в ТОО не работают, но митингуют активно. Тот, который помоложе, поясняет: «Я на хозяйстве, дома».
Уроков много...
Ну да, во всем виновата власть, государство. Там сплошь бездари и воры… Все до кучи: не предотвратили водную стихию, не привезли конфет, не дают денег сразу и сейчас.
Я понимаю и принимаю доводы людей бедных, немощных, с кучей детей и пожилых. Лишившихся крова, медпомощи, хозяйства. Вот на ком нужно сосредоточить стрелки, с холодным разумом подсчитывая, чем им можно помочь. Я согласен троекратно, что у нас не самое совершенное государство и не самые гениальные его «менеджеры», но мое это знание сразу же заставляет меня принимать и соответствующее решение: на кого я могу положиться в случае форс-мажора, с какими внутренними и материальными ресурсами встречу беду, на что я способен, не будучи инвалидом, младенцем или беспомощным стариком. Ничего нового. А кто вы, такие горячие и нетерпеливые, энергичные и всезнающие, просящие у этой власти помощи? Слепые, собирающиеся поглядеть, как безногий станцует? Тогда, может, вам лучше найти другого собеседника – например, соседа, с которым, соединив усилия и топоры, начать рвать сгнившие половицы, 50 лет не знавшие ремонта, в вашем давно приватизированном доме?
Меня тошнит от бравурного, наигранного, казенного оптимизма, когда реальную помощь нуждающимся заменяют развесистой клюквой. Или когда вводят в заблуждение добрых людей, и те тащат под видом волонтерства в забитый магазинами поселок пачку макарон, а вслед им в Интернет летит сей факт, как вселенский набат тревоги о наступившем голоде… Так и хочется сказать: не уводите людей от сути проблемы. От болевых точек, которых на залитой водой карте области хватает. Мы не на оторванной льдине – люди услышат, помогут, поймут. Есть много примеров, как это все решается.
Когда горела фабрика «Большевичка» в центре Кустаная, моя жена, не будучи работницей этого предприятия, вместе с ИТР (инженерно-технические работники) из других учреждений города неделю скоблила от сажи фабричные стены за здорово живешь. Вот это адресная помощь. Когда конкретному ребенку со страшным диагнозом собираем всем миром деньги – это тоже помощь. Не разворованная, не мутная, не истерично-театрализованная…
Уроков много. Про выводы из них не стоит забывать.
