оказаться легко, если однажды не только заглянуть в учебник географии, но и пуститься вслед поэту.
Михаил Юрьевич Лермонтов был сослан сюда зимой 1837 года. Через 180 лет прибыл сюда по доброй воле и я. Тамань купалась в июньском зное, в иссиня-красной черешне и безмятежном синем море. «Тамань – самый скверный городишко из всех приморских городов России. Я приехал поздно ночью после долгого странствия по грязным переулкам. Полный месяц светил на камышовую избу. Берег обрывом спускался к морю почти у самых стен ее, и внизу с беспрестанным рокотом плескались темно-синие волны…»
Белая музейная избушка стоит и по сей день. Обрыва уже нет – пляжный склон напичкан соответствующим антуражем: лавчонки, аттракционы, отпускники. Судя по автономерам – половина РФ. Сам городишко чист, умыт, зелен, в магазинах весь ассортимент местной рыбы: серебристый килограммовый лобань во всех видах (220 руб за чищенный), маленькая барабулька, кефаль, ставрида, чуляра, корюшка и даже вяленый скат.
На покатой возвышенности выставочный комплекс «Атамань». Тут и хлеб, и зрелища: казачья станица с белеными избами показывает во всей красе этнографический быт тех, кто заселил эти земли после греков и азиатских кочевников. Молодые горячие казаки на полном ходу саблями разрубают бутылки с водой.
Самый, конечно, главный аттракцион чуть поодаль по гладкому асфальту – Крымский мост. Его очертания, ощетинившиеся кранами, теряются в голубом полуденном мареве. Будка со шлагбаумом заведомо сообщает, что хода с Таманского полуострова на берег Крыма пока нет. Но роют россияне подъезды к будущему мосту денно и нощно – дороги, транспортные развилки, линии электропередач растут на глазах. Лихой замах.
Таманский полуостров разделяет Азовское и Черное моря. Я жил в тихом, почти микроскопическом поселке на одной линии с Таманью, Приморском, Сенном, Темрюком. Это поселки на южном берегу Азовского моря, мелкого, прогретого, с высокими берегами и шпалерами виноградников. Надоел залив – полчаса на авто, и ты уже купаешься в волнах Черного моря.
В справочнике написано, что «одной из основных сфер экономики полуострова является виноградарство и виноделие, здесь выращивается до половины всего российского урожая винограда технических и столовых сортов». Вина здесь действительно чудные, с ясной и честной родословной.
Полудремотное существование поселков, когда в 30-градусный полдень не встретишь ни единой души, сильно контрастирует с Анапой. В ней я ради любопытства остановился на сутки. Город что-то вроде Паттайи, только без жареных богомолов. Люди, машины, дома, узенькие пляжи и раскаленный асфальт, вереницы кафетушек и запах шаурмы - все в одном узком флаконе. После уютной приморской глуши в этом славном городе, плотно облюбованном звездами российской эстрады, я чувствовал себя, как кит, выброшенный на берег. Тут остро понимаешь, насколько коротка жизнь, чтобы терять ее только ради шоколадного загара.
Мой вам совет: соберите вещички попроще да рваните в какой-нибудь прибрежный поселочек с зарослями шелковицы и беспризорных чайных роз, где никакого гостиничного сервиса, но вполне безлюдная территория вашего съемного жилья. Это дичь, конечно, тут и вай-фая нет, и казенной сосиски, и Винокур сюда не заедет, чтобы в тысячный раз с вами весело побалагурить. Зато увидите звезды в глубокой южной ночи, попьете вина на любой вкус, не заглядывая в ценник, разляжетесь на километре прибрежной линии, куда не долетит ни один рэпер из колонок пляжной развлекухи.
Я не только про лирику: дело в том, что в этой части полуострова находится древняя Фанагория, крупнейший античный памятник России, заповедная зона. Это в Сенном, до которого я из Приморского дошел пешком по курганам и зарослям борщевика, Путин со дна залива достал древнюю амфору… Не думаю, что столь же сказочно повезет и вам: действительно, место, где артефакт на артефакте, но всякая самодеятельность по поиску кладов тут строжайше запрещена. Никаких крупных промпредприятий, ощущение, что экология тут не поменялась со времен эллинов. Знали древние человеки, почем вкус безмятежного бытия.
