Этого человека хорошо знают в Костанайской области. Доктор исторических наук, профессор КГУ им. А. Байтурсынова. У него 150 научных трудов, 11 монографий, в том числе и коллективных, изданных не только в Казахстане, но и в России. Потому, объясняет, что у любого исторического события, как и у медали, две стороны.
Право на самоопределение
Дмитрий Легкий в «КН» – неизменный политический комментатор. Человек глубокий, с энциклопедическими знаниями и одновременно увлекающийся, легкий... Он любит шутить: «Я всего на сорок лет младше Октябрьской революции».
– ...которой буквально через несколько дней исполнится сто лет. Как вы к этому историческому событию относитесь, Дмитрий Максимович?
– Как относился, так и отношусь. Для меня «товарищ президент» Сальвадор Альенде, Фидель Кастро, Зоя Космодемьянская, Александр Матросов всегда, еще со школы-интерната, где я учился, были одно целое. Это герои, и их породил Великий Октябрь. Я с этим всю жизнь прошел и как ученый, и как теперь политический деятель. Поэтому для меня столетие – с одной стороны, символ истории, с другой – то, что имеет будущее. Я считаю, что идеи социальной справедливости тех декретов, которые приняли большевики, аккумулируя чаяния народа, своей актуальности не потеряли.
– Но смогут ли нынешние коммунисты повлиять на будущую историю, чтобы появилось, как вы говорите, справедливое государство?
– А откуда взялись суверенные государства Казахстан, Узбекистан, Украина и другие? Благодаря ленинскому принципу права наций на самоопределение. Именно большевики его реализовали еще в 1917 году. Тогда получили независимость от России сразу несколько государств, в том числе Польша и Финляндия. Финский генерал Карл Густав Маннергейм, брезгуя «подарком», полученным из рук Совета Народных Комиссаров, запросил независимость у Врангеля и Юденича, стоявших в то время под Петроградом. Те сказали: нет, империя единая и неделимая. И партия Алаш в Казахстане перешла на сторону Советской власти именно благодаря этому провозглашенному большевиками принципу самоопределения.
– Вообще казахская история гораздо глубже и интереснее, чем многие из нас знают. Как будто нам в свое время чего-то недодали.
– Такого внимания к истории Казахстана, как сейчас, раньше, конечно, не было. Хотя в советской исторической науке востоковедение было сильным направлением. Даже на Западе это признавали. Когда перечисляют фамилии тех, кто занимался проблематикой национальных республик, знаете, кого называют? Ермахана Бекмаханова, его дочь Наилю Бекмаханову, которая и сейчас работает в Российской академии наук. Наша казахская диаспора и сейчас имеет очень сильные позиции в научной сфере. Можно назвать Дину Аманжолову, издавшую книгу «Алаш на изломе» и еще ряд исследований.
Право на убеждения
– Вы доктор исторических наук. Историков в последнее время появилось много, в том числе историки моды, кулинарии... А ваше направление как можно назвать?
– Классическим. Считаю, что заигрывание с религиозными догмами к добру не приводит. Одно время, в период переписи, всех казахов автоматически относили к мусульманам, носителям ислама. По сути, лишив людей права выбора вероисповедания. Причем так обострили тему веры, возведя ее в самый высший ранг, что получили и распространение салафитских течений, и терроризм. А атеистами люди стали стесняться себя называть. В 90-е годы говорили, что атеистов осталось в Казахстане 2-3 процента от всего населения. Сейчас уже говорят: нельзя всех оптом зачислять в верующих. Каждый человек имеет право на свои убеждения. И атеист – не синоним воинствующего безбожника. Не скрываю, я – атеист. Недавно в Мажилисе подняли вопрос, что атеистов тоже надо защищать, узаконить их права. И это правильно.
– Не убеждена, что возможно законодательно запретить косые взгляды. Но это как-то укладывается в концепцию изменения общественного сознания, которую у нас реализуют?
– Нельзя менять сознание общества, опираясь только на прошлое. В первую очередь это должен быть прогресс. Учитывая при этом, конечно, традиции, духовные основы. Но не обязательно религиозные. У нас была великая тюркская цивилизация. На территории нынешнего Казахстана была древнейшая цивилизация. Историки этим занимаются. У нас в КГУ есть целая археологическая лаборатория.
– У каждого историка есть свое направление, которым он занимается. Что интересует вас?
– Докторскую диссертацию я защитил на стыке истории и юриспруденции. Она была посвящена судебной реформе 1864 года. Занимался историей политических судебных процессов. Мои публикации по этой теме сейчас есть во многих журналах, включая юридические. Знаете, почему я этим горжусь? Потому что мне удалось найти неизвестного до этого отца судебной реформы – Дмитрия Стасова. Его «прятали» по разным причинам. Он был другом детства Чернышевского, защитником на процессе революционеров-народников. Его дочь Елена слыла революционеркой, потом была секретарем Ленина. Когда уже в настоящее время стали усиленно говорить о депортации народов в советское время, о геноциде, как будто ничего светлого в жизни наших предков, моей матери, которая под Сталинградом воевала, моей тетки-первоцелинницы, не было, я стал заниматься этой темой. Нашел уникальные документы по депортированным в Казахстан полякам. Оказалось, что, в том числе в Кустанае, формировалась армия польского генерала Андерса, та самая, что воевала потом на стороне антигитлеровской коалиции. Польский посол мне сначала даже не поверил. Потом мне дали один грант на изучение этой темы, второй... Меня пригласили в Польшу на научную конференцию. А самое главное, выставка с этими документальными материалами прошла сначала в музее Первого Президента в Астане, затем в институте национальной памяти в Кракове, в Лондоне. Знаете, наука финансовых дивидендов почти не дает, только моральные. Я считаю, что раскрыл тему депортации народов с другой стороны. Причем это касается не только поляков, но и корейцев, немцев.
Право выбора
– Какую личность в истории вы лично считаете действительно великой?
– Для себя я открыл ее недавно. Это Михаил Бахтин. Выдающийся ученый, культуролог, литературовед, искусствовед. Его не поняли в свое время. Когда я был в Китае, мне вручили визитные карточки, на которых значилось: Центр бахтиноведения. Что это такое?! Оказалось, в Китае, как и в Японии, издали полное собрание сочинений Михаила Бахтина в 30 томах и всерьез занимаются его исследованиями. Там его называют «Первым». В России только готовятся издать книги Бахтина. А ведь он когда-то жил и работал в Кустанае. Сначала был здесь в ссылке, потом вернулся добровольно. Преподавал в Казпедучилище. Это здание сейчас занимает гуманитарный колледж. И на нем нет даже мемориальной таблички, посвященной этому человеку. К сожалению, мы на свою местную историю обращаем слишком мало внимания. А ведь нам есть чем гордиться.
– Откуда у вас такая фамилия – Легкий?
– Это древняя фамилия. Ведь на самом деле я – украинский шляхтич. Родился в селе Москаленки Чернобаевского района Черкасской области. Уже в названиях столько отражения исторических событий! Территория нашей деревушки когда-то входила в состав Крымского ханства. Мою мать в 19 лет призвали в армию, потому что она была трактористкой. А всех трактористов брали в танковые части. Она на тягаче вывозила с поля боя раненых, оттаскивала в тыл подбитые танки и артиллерийские установки. Чудом осталась жива под Сталинградом. И рано умерла. Тогда меня забрала к себе ее сестра – Александра Игнатьевна Золотарева. Она по комсомольской путевке в 1954 году приехала в Кустанай. Три года отработала, вернулась в родной приморский город Николаев. Но ей все время писали друзья-казахи: Шура, приезжай. Муж ее Дмитрий тогда сказал: что ты себя мучаешь, давай поедем. А через полгода после переезда он умер. У мамы Шуры было двое своих детей, и меня определили в школу-интернат. Но я каждый день прибегал к ней пить козье молоко. И не один, с другом – одноклассником Русланом Кариным. В тяжелые 90-е годы Руслан приезжал в Кустанай и дал моей второй маме две пачки денег. Я удивился: за что? А он: «Ты понимаешь, кто я ей был, казахский мальчонка? А она нас два года целебным молоком поила. А ты замечал, что это молоко она отливала из кружек своих детей? А другой раз свое отдавала». Честно скажу, а я и не замечал этого.
– Это печальная история.
– Наверное. Но как сказала родная сестра моего батьки, ты радуйся, что попал к тетке в Казахстан. Там ты стал человеком, профессором. А у нас бы, может, быкам хвосты крутил. В те же 90-е годы мне советовали переехать в Украину, предлагали место декана истфака в Днепропетровском университете. Брат двоюродный постарался, он работал тогда помощником президента Кучмы. Но в это время нашей семье в Кустанае дали большую квартиру и моя жена Наталья Григорьевна, тоже украинка, но казахстанская, сказала: не спеши, еще не известно, что там будет. И я решил остаться в Казахстане. Хотя был просто доцентом, потом 10 лет отработал заведующим кафедрой. И уже потом защитил одну диссертацию, другую.
– А у вас ведь именно сегодня юбилей, Дмитрий Максимович. Мы вас поздравляем. И будем сотрудничать.
