За 28 лет работы он стал автором и соавтором 15 зерновых сортов, 62 научных статей. Но об этом человеке практически не писали СМИ. Возможно, потому, что работа селекционера не так заметна, как работа специалиста IT-индустрии. Но она, пожалуй, поважнее будет. Без компьютеров и гаджетов прожить можно, а без хлеба – нет.
Скромный
– Сто новых лиц? Мое сто первое, наверное, – улыбается Владимир ЧУДИНОВ (на снимке) в ответ на мои слова о том, что он в списке «Сто новых лиц области». Кстати, единственный из Карабалыкского района. Скромность вкупе с чувством юмора изначально располагают к собеседнику. Даже несмотря на то, что о себе Владимир Анатольевич рассказывает не слишком охотно. Зато, когда речь заходит о селекции, меняется даже тон – не о своих личных достижениях, но о достижениях селекционной науки, о стратегиях ее развития этот человек, кажется, готов говорить бесконечно.
Владимир Анатольевич – ученый-агроном Карабалыкской сельскохозяйственной опытной станции, уже несколько лет является заместителем директора КСХОС по науке. Говорит, что административная работа ему не слишком по душе. Больше нравится работать с людьми и растениями. С растениями – тут все понятно. Чудинов является автором и соавтором 10 сортов ярового ячменя, 1 сорта овса и 4 сортов яровой мягкой пшеницы, обладателем 10 патентов на селекционные достижения. А с людьми?
– Сорт начинается иногда с одного колоса, с одного зернышка, – говорит он. – И конечный результат – это тяжелый кропотливый труд не только мой, но и всего коллектива. Один человек никогда ничего не сделает. Все эти достижения и прочее – это сделали все, кто работает рядом.
– Это хорошо, что вы так говорите. Если вы делите свою победу на всех, значит, это действительно ваша победа. А если присваивать всё себе, получается обратный эффект.
Владимир в ответ на это молчит. То ли согласно, то ли вновь из скромности. Мне кажется, второе.
Случай
Родом он из Тарановского района. Родился и рос в поселке Красносельском. С выбором профессии особо не маялся: отец, всю жизнь проработавший механизатором, решил, что старший сын тоже на земле будет работать. И посоветовал пойти учиться на агронома. Владимир спорить не стал. Земля, поле для него всегда были частью жизни, неотделимой и привычной. Поступил в техникум в Карабалыке (тогда еще Комсомольце). Правда, работать по этой специальности так и не пришлось. После учебы армия, потом женитьба, работать устроился на опытной станции.
Было это 1990 году. Владимир попал в хороший коллектив: тогда еще в силах была старая гвардия – Грязнов, Искаков. Анатолия Грязнова Владимир считает своим наставником. Тот сейчас живет в России, но до сих пор они связь поддерживают. Благодаря Грязнову Чудинов, наверное, и начал свой путь селекционера.
– Так и не поработал агрономом, – улыбается. – Попал в науку, значит, учиться надо было.
И учился. У Владимира высшее образование, в планах кандидатская. Говорит, что сейчас у него круглый год горячий: административная деятельность не дает расслабиться ни зимой, ни летом. Для научной самые горячие месяцы – полевые – весна, лето, осень. Потом начинается период научной работы, анализа данных, отчетов. В январе можно немного отдохнуть, почитать, к примеру. Владимир любит исторические романы. А потом всё снова – земля, поле, колосья.
Родственники пшеницы
– Как нет двух одинаковых людей, так и двух одинаковых сортов не найти, – рассказывает Владимир. – Моя задача – выявить, какие свойства влияют на урожайность. Для этого нужно видеть, какой сорт что от родителей себе взял. Если в поле не ходить, этого не увидишь. Так что многое в работе зависит от процесса наблюдения, запоминания информации. Уже через время, не глядя в тетрадку, можешь сказать, кто что от кого взял...
О сортах и растениях он говорит как о людях. И когда произносит слово «родители», кавычки голосом не обозначает. Потому что для него тут кавычек нет. Растения – живые. У них есть родители и родственники, свой характер, свои достоинства и недостатки. Они от нас отличаются только тем, что растения скрещивают селекционеры, а людей – нет. Как было бы удобно: скрещивали бы родителей с ценными качествами, получали бы не менее ценных детей... (Но это уже меня заносит). Владимир так не думает и, вообще, ему не очень интересна работа со сложными организмами. Даже о нашумевшей генной инженерии он говорит с прохладцей. Считает, что всё это звуковая завеса.
Транскорпорации, которые на самом деле правят миром, никогда не откажутся от использования сортов, у которых заведомо высокая эффективность. И сегодня в науке модны направления неклассические. В основном это генетика – поиск белковых маркеров, скрещивание культурных растений с дикими сородичами, методы биотехнологии, использование препаратов, влияющих на генную структуру растений, мутагенез. Но Владимиру больше по душе классическая селекция. Она не изменяет природу вещей, просто ускоряет процессы, которые могли бы произойти естественно. Он считает, что селекция, несмотря на модные веяния, не уступит позиции. Потому что селекция – это отбор. И отбор будет всегда.
Гаплоиды и дигаплоиды
Звучит как название динозавров. Но это клетка или организм с одинарным (гаплоиды) или двойным (дигаплоиды) набором хромосом. Владимир говорит, что растения в природе имеют двойной набор хромосом. Но они зависимы от среды, следовательно, непредсказуемы. А если сделать гаплоид с одним набором хромосом, потом вернуть в дигаплоидную форму, растение будет выдавать тот набор качеств, который нужен селекционеру. Станет менее зависимым от условий окружающей среды. В нашей зоне рискованного земледелия такие сорта нужны. Поэтому у Владимира мечта – вывести их. Правда, когда рассказываешь об ученом, как-то нелепо употреблять слово «мечта». Скорее, план на будущее.
– Как считаете, что ученому важнее: скрупулезность и дотошность или воображение? – спрашиваю у Владимира. Он говорит, что кропотливой работы много. Но обязательно должно быть что-то, что не дает стоять на месте, заставляет двигаться вперед. Что ж, пусть будет так!
