На днях несколько тысяч городов стали площадками для написания тотального диктанта. Эта акция всеобщей проверки грамотности проходит уже 14 лет и охватывает десятки стран. К ней мы решили приурочить разговор со старшим преподавателем кафедры русского языка и литературы Костанайского государственного педагогического университета, доцентом Галиной МУСТАКИМОВОЙ.
Общий стаж работы Галины Васильевны около сорока лет. У этого преподавателя училась добрая половина нынешних известных журналистов области. Мустакимова своих учеников помнит, за творчеством их следит, равно как вместе с нынешними студентами отслеживает качество письменной и устной речи в костанайских СМИ.
О грамотности
– А вы ходили писать тотальный диктант?
– Нет, я не хожу (Галина Васильевна улыбается. – Прим. авт.). Потому что веду свои предметы много лет и слежу за тем, чтобы писать грамотно. Я одобряю идею его проведения. Сама, как преподаватель, не раз проводила нечто подобное – не тотальный, конечно, среди наших обучающихся. Это раньше было в системе, потому что нельзя стать профессионалом, не владея грамотностью. Раньше были даже такие случаи, когда студентов могли из-за того, что они писали неграмотно, исключить за профнепригодность. А тотальный диктант полезен и важен. Потому что каждый человек должен проверить себя, определить, насколько он грамотен, насколько соответствует требованиям времени. Особенно хорошо это тем, кто имеет отношение к языку, профессиям гуманитарного направления. Учитель, который пишет безграмотно, не может быть учителем. Даже если он математик или биолог.
Об открытиях
– Есть науки развивающиеся. В физике бозон Хиггса изучают, в сфере информационных технологий фантастика становится явью, Илон Маск строит космический корабль для полета на Марс, в генной инженерии чудеса. А что с науками о языке? Можно ли здесь что-то открыть или уже все изучено и осталось только беречь да пыль смахивать?
– Лингвистика – это наука, которая изучает язык. И здесь, как и в любой науке, есть разные школы, точки зрения, которые ученые доказывают. Изначально о языке говорили как о статичной системе. Но впоследствии доказали, что язык – это динамическая система.
Ее развитие не сравнить с полетом на Марс. Но разные языки взаимодействуют, влияют друг на друга, меняются, причем за относительно небольшой период (сто лет – для языкознания небольшой период).
Вот пример: лингвист Иван Бодуэн де Куртенэ открыл закон, который действует в славянских языках, в частности, в русском. В нем сократилось количество гласных (у славян были особые звуки, носовые, которые у поляков остались, а в русском их уже давно нет), зато согласных стало больше. В русском языке когда-то не было звука «ф», он пришел из греческого. Я помню, еще моя бабушка, родом из Смоленщины, говорила не «фартук», а «хвартук».
Кардинальные изменения язык претерпевает в эпоху перемен, реформ. Это времена слов-новообразований: в советском периоде – нэп, совнарком, а потом перестройка в 80-е, к примеру. Взять петровскую реформу, когда Пётр I сам исключил из алфавита многие буквы. Глобальные изменения произошли и после Октябрьской революции. Некоторые критики говорят, что в те времена мы уже получили своего рода «суржик» (видоизменённый. упрощённый тип языка). Историки языка говорят, что каждая буква передавала какую-то особую ментальность. Аз, буки, веди, глаголи, добро – исключив некоторые буквы из алфавита, русский человек потерял корни. Но я полагаю, что это некая дань времени. Время диктует свои изменения в языке, а они приводят к его развитию. Еще Пушкин, который тоже был реформатором языка, сражался с консерваторами. По какому пути идти? Славянофильства или западничества? Пушкин был мудр, он сказал, что две стихии должны сосуществовать. Самое ценное должно остаться в системе, а новое – заимствоваться рационально.
– Как же язык будет развиваться дальше?
– Используя свои внутренние ресурсы. У русского языка богатые ресурсы – свои «строительные материалы»: приставки, суффиксы. Русский язык относится к синтетическому типу, он локализует в слове то, что можно ёмко выразить. Например, подснежник – цветок, растущий из-под снега. Французы такое описание выразили бы целым предложением. Французский, английский – это языки аналитического типа. У них есть дополнительные ресурсы – артикли, вспомогательные формы. А в русском языке ёмко, в одном слове можно передать целое содержание фразы. Думаю, что по таким законам он и будет развиваться дальше. Конечно, мы живем в эпоху глобализации, заимствованные слова проникают к нам всё быстрее. Сначала добавляются в словарный фонд, параллельно идёт фонетическое, грамматическое, графическое освоение.
– Это коварный путь. Иногда смотришь на слово и думаешь: серьезно? Так можно? Недавно в имиджевом тексте одной костанайской компании мне на глаза попалось слово «ресепшеонист». Мне оно показалось неловким, смешным даже.
– Носители языка пытаются образовать то, что можно использовать из арсенала заимствований. Берётся слово, к нему прикрепляется аффикс–суффикс, приставка. Так новое слово получает приметы русского языка. И с казахскими словами тоже так делают: ата – аташка, корпе – корпешка. Это свойственно разговорной речи. Но это неприемлемо для деловой речи.
О куске хлеба
– Часто говорят, что молодежь не та пошла. Что вы об этом думаете?
– Мудрецы говорят, что молодежью представители старшего поколения всегда недовольны. Вечная борьба «отцов и детей». Но я думаю, что молодежь во все времена одинакова. Это люди, которые стремятся что-то познать, они более мобильны, отражают то, что происходит в самом обществе. Какое общество, такая и молодежь. Она сейчас более прагматична, думает больше о выгоде и, наверное, правильно делает: мы сейчас все стали прагматиками. Язык для многих уже не является приоритетным. Это всего лишь средство коммуникации. Большое количество носителей языка небрежно относятся к слову. Раньше молодые люди были более грамотными, более начитанными. Сейчас они могут быть очень целеустремленными, осваивать тот материал, который нужен для реализации целей, но читают меньше. Это заметно.
– Я иногда думаю, что люди, которые не читают книг, в прагматичном обществе более счастливы. Потому что, когда человек читает, он начинает анализировать, ужасаться, копаться в происходящем в себе и вокруг, страдать. От этого сложнее жить. Может, проще не читать тогда?
– Может, проще и не читать. Но... Чего-то большего людям всегда хочется. Можно прожить без Толстого или Чехова, если ты обладаешь суммой знаний, необходимых в прикладной области. К примеру, строитель знает, как хорошо построить дом. Этого, возможно, для него достаточно. Но выхолащивание знаний ведет к бездуховности, одностороннему развитию. Горе от ума? Да, так часто бывает. Но без ума особого счастья тоже нет. Возможно, все необходимо в меру. Мы будем чувствовать себя уверенно только в гармонично развитом обществе. Мебельщик может делать хорошо мебель, но ее нужно продать. И для этого грамотно, умело рекламировать – то есть владеть словом. Мы очень взаимозависимы, особенно в мире глобализации. Односторонность – это ущербность.
– Не придет ли такая пора, когда владение словом станет ненужным? Уже сейчас Яндекс продемонстрировал, как роботы могут писать новости, они сегодня обучаются и могут поддержать беседу. Не исчезнет ли у людей надобность владеть словом?
– Возможности машины велики, конечно. Сложно сказать, кто одержит победу. Но та индивидуальность, которая присуща человеку, не подвластна машине. Пример – те же слова-новообразования, которые мы обнаруживаем в устах носителя языка. Интересные находки, словотворчество. Машина может действовать сообразно системе, которая в ней заложена, моделировать новые ситуации. Но человека в этом плане переиграть сложно, индивидуальность человеческая будет идти на шаг вперед. Человек очень сложно устроен... в нем и биологическое, и социальное, и психологическое заложено. Хотя кто знает, как будет в будущем...
О Кемерово
– Скажите, а вы анализируете тексты СМИ нашей области? Что можете сказать о письменной речи журналистов? Я не только о «КН», а в целом.
– Мои студенты регулярно выполняют исследовательские работы, в которых объектом исследования является именно язык газеты. У меня сложилось такое мнение, что наши журналисты более корректно относятся к языку, чем российские. Более бережно. Не допускают вкраплений ненормативных, откровенно грубых – того, что действительно портит язык. Есть интересные примеры использования языковой игры, в рамках допустимого.
– А для чего нужны эти исследования?
– С одной стороны, это срез, который показывает, как изменяется язык, как функционирует. Это можно проследить нагляднее всего в СМИ. Газета всегда отражает изменения, которые происходят в языке.
– Ну тогда в тему. Как правильно: в Кемерово или в Кемерове? Этот вопрос волновал наших читателей, у нас в редакции были жаркие дебаты. Российские СМИ говорили и в Кемерове, и в Кемерово. А вы как думаете?
– Это допустимая форма употребления. В устной форме часто обнаруживаются такие примеры использования. Есть словарь-справочник Л.К. Граудиной и целого коллектива авторов – «Грамматическая правильность русской речи». Первое издание 1986 года, который переиздавался и позже. Грамматика – самая устойчивая система языка. Она так быстро, как лексика, не меняется. Поэтому слова на -ово- в официальной, газетной речи имеют тенденцию к неизменяемости – Кемерово, Бутово. Это такая форма, которая всегда не склоняется при обобщающих словах – город, село – равно как Сочи, Тбилиси...
