Отрешенный взгляд, бессвязная речь – молодого человека сначала несколько лет не могли заставить зайти домой. Теперь два года он не выходит из комнаты.
«Дурачком жить легче»
Александру КУЗЬМИНУ из поселка Аршалы Денисовского района 28 лет. Жизнь у парня складывалась непросто с самого рождения. Инвалидность дали с детства. Диагноз – детский церебральный паралич. Форма заболевания не самая тяжелая: были поражены только ноги, он ходил с палочкой. Интеллект оставался сохранным. Саша отлично учился в школе, много читал. Закончил Костанайский пединститут, но учителем не работал. Примерно в это же время умерла мама. Может, это повлияло, а может, совпадение, но в жизни Саши все изменилось с тех пор.
Парень ушел из дому, скитался по своему и окрестным поселкам. Ночью кричал в пустых домах, днем отсыпался в Аршалинской школе под батареей. Его не прогоняли, жалели – свой ведь. Подкармливали.
– Горько было видеть, во что он превращается, – сокрушается школьный библиотекарь Светлана Танбаева. – Он же такой умница, светлая голова. У меня был первым читателем, все книги перечитал. Я его как-то спросила: «Саша, что ты с собой делаешь?» А он говорит: «Дурачком жить легче»...
Коллектив Аршалинской школы вопросами не ограничивался. Писали во все инстанции, пытались привлечь внимание, добивались, чтобы Сашу обследовали, определили в больницу. Ситуация обострялась: Александр все больше опускался, порой начинал проявлять агрессию, особенно по отношению к детям, которые дразнили его за походку. Саша кидался на них с палкой, они убегали.
Попытки родственников определить парня домой заканчивались плачевно. Учителя рассказывают, что Сашу пыталась забрать его тетя из соседнего поселка, но он ее сильно избил, ушел обратно бродяжничать. В Аршалы живет сестра Александра Наталья. Ее семья тоже не раз пыталась забрать Сашу домой. Не получалось. Удалось это сделать только с помощью учителей, односельчан. «Силой затащили, – рассказывает завхоз школы Дмитрий Савельев. – Вместе с Натальей, она одна ничего не могла сделать».
Обследовали?
– Так вот я вам заявляю: работать я не буду. Имею право! – почему-то именно эту фразу Александр повторяет на разные лады. Пытается вспомнить какое-то сложное умное слово. Не выходит. И он снова повторяет про работу. Потом кричит, чтобы мы уходили.
Место на полу у батареи для него привычно. Хотя рядом кровать. В комнате тепло. Он не выходит из нее уже два года. Дверь открыта, замков нет. Просто не хочет выходить. Сестра приносит еду, воду, выносит ведро, по возможности поддерживает чистоту и подстригает брата, когда тот в настроении. Живут они в одном доме, на двоих хозяев. Иногда это соседство становится опасным.
У Натальи трое детей, младший в третьем классе. А детей Александр, напомним, не любит. Слушается только главу семейства, да и тому порой непросто приструнить родственника. Наталья говорит, что с каждым годом брат все больше уходит в себя и от того человека, которым он был вначале, уже почти ничего не осталось...
– Почему же вы не определите его в специнтернат?
Наталья рассказывает, что два года назад пытались это сделать. Но ничего не вышло. Говорит, что медико-социальная экспертиза признала Александра... психически здоровым. Односельчане этому удивляются: как такое возможно при подобном поведении?
Мы тоже удивились и начали искать объяснения у компетентных лиц. Удивились еще больше: в отделе занятости и соцпрограмм Денисовского района нам сказали, что медико-социальная экспертиза наличие определенного расстройства у Александра... подтвердила!
Как так?
– Он все еще живет дома? Я думал, давно уже в специнтернате, – удивляется руководитель отдела занятости Бисембай Рахметов.
Александра он знает не понаслышке. Лично занимался вопросом отправки его на МСЭК. Причем тогда был еще акимом поселка Денисовка. Александр добрался и туда: бродяжничал ночами, днем лежал на полу в помещении банка, мешал людям. Акиму пожаловались, он начал действовать. Вместе с психиатром районной ЦРБ возили Кузьмина в Костанай. Говорит, тогда казалось, что вопрос решен.
Бисембай Жумагалиевич просит специалистов принести дело Кузьмина. И там значится, что специалисты МСЭК не просто подтвердили наличие расстройства, но рекомендовали направить Александра в специализированный интернат. Однако в деле есть заявление сестры Александра, в котором написано, что от интерната он отказывается. Кстати, врач-психиатр Денисовской ЦРБ Инна Фукс тоже подтверждает, что диагноз поставлен, но называть его она не вправе.
Связываемся с сестрой: Наталья в растерянности. Говорит, ей никто не сказал, что экспертиза поставила какой-то диагноз. Да, говорили про интернат. Но Саша наотрез отказался туда ехать. А как она могла за него принять такое решение? Совестно. Тем более считала: раз врачи сказали, что он здоров, то как же она его насильно в интернат отправит?
Потерянное звено
Почему так вышло? В цепочке, которая еще два года назад могла изменить судьбу Александра, выпало звено и все осталось на своих местах. Это потерянное звено, кажется, удалось найти. Еще до того как обратиться в отдел занятости, мы разговаривали с сотрудниками акимата Аршалинского сельского округа. В свое время именно там Наталье озвучивали информацию об интернате, о том, что заболевания нет. К сожалению, аким округа сменился, но главный специалист Елена Фогель в те годы работала. Историю эту помнит. Говорит, что Кузьминым прежний аким занимался и сейчас они занимаются. Как?! Кажется, Елена Эрлиховна не была уверена в том, что диагноз Александру поставили. Или не смогла обозначить это четко.
– Врачи не сказали, что у него прямо уж такое сильное расстройство, – говорит главный специалист. – Сказали, что могут положить его в больницу, обследовать для того, чтобы поместить в интернат. Но нужно разрешение от родственников, потому что на себя они ответственность не возьмут: вдруг пациент будет против, захочет покончить с собой?..
Елена Фогель говорит, что решение должна была принимать сестра. Наталья отказалась. Возможно, после вышеозначенной формулировки отказался бы практически каждый. Более того, Наталья говорит, что, наоборот, брата отказались положить в больницу. Странная ситуация.
Еще более странное развитие событий. Накануне выхода статьи мы созванивались с Натальей, еще раз уточняли, знала ли она о поставленном брату диагнозе. Она не знала. Сказала, что ей уже позвонила Елена Фогель и сообщила, что отправила на почту список документов, которые нужно будет собрать для повторного направления Александра на комиссию. Наталья ничего не могла понять. Пыталась что-то спросить, но трубку уже положили. Поэтому о том, что у брата все же есть диагноз, что его нужно было ставить на очередь в специнтернат, Наталья узнала от меня.
Удивительно, что человеку, который ближе всех к объекту внимания специальных служб, так мало объясняют. Возможно, и в первый раз ее то ли не ввели в курс дела, то ли объяснили что-то неправильно – учитывая, что специалист округа в ситуации ориентируется, мягко говоря, приблизительно.
Конечно, сейчас, на первый взгляд, безопасности поселка ничего не угрожает: Александр сидит дома. Но никто не знает, как долго у него продлится фаза затворничества, во что она перерастет и насколько нынешняя ситуация безопасна для его близких. Если бы два года назад его поставили в очередь, скорее всего, сейчас молодой человек уже оформлялся бы в интернат. Потому что в этом году наконец произошла реорганизация, которой долго добивались в социальной сфере.
Еще один центр
Тема определения в специализированные интернаты людей с психическими и неврологическими отклонениями поднимается на страницах «КН» не первый раз. Четыре года назад мы писали об этом в материале «Потерянные души». Тогда в Мажилисе Парламента обсуждали новую программу, которая может направить отечественную психиатрию по новому пути. Казахстан собирался держать курс на Европу, в которой нет домов-интернатов для психохроников. Вместо этого определенные условия создаются для родных психически больных, чтобы они могли держать их дома. Тогда, комментируя материал, экс-депутат Мажилиса Ольга Киколенко подтверждала: первые шаги сделаны. Правда, международная конвенция пока не ратифицирована. Но тенденция есть.
Возможно, когда-нибудь она воплотится в жизнь. Но сегодня пока разговоры об отдельных комнатах для подобных больных, специальном штате медработников, консультационных центрах звучат утопически. Зато есть реальное достижение: к четырем существующим в области психоневрологическим интернатам (сегодня они называются центры оказания специальных услуг) добавился еще один – он реорганизован из обычного интерната для престарелых.
Замруководителя областного управления координации занятости и социальных программ Нурзия Абишева говорит, что надобность в еще одном центре оказания специальных услуг существовала давно. Четыре года назад в управлении мне озвучивали количество человек в очереди – 174. Говорили, что двигается она медленно, потому что заболевания у пациентов не из тех, что излечиваются. Место освобождается, если только кто-то умирает. Строительства нового здания не предвиделось. Поэтому нынешняя реорганизация должна в корне изменить ситуацию. Нурзия Назаровна сообщила, что пока количество человек в очереди назвать невозможно: идет оформление документов. Но как только процесс завершится, цифры нам озвучат.
P.S. Руководитель отдела занятости и социальных программ Денисовского района пообещал, что об Александре позаботятся. Если необходимо, повторно направят на МСЭК, свяжутся с сестрой и будут действовать вместе. Мы проследим за развитием ситуации.
