Как выживает на фоне, казалось бы, развития внутреннего туристического сегмента в стране костанайский Большой пруд.
тринадцатый год держит прудовое хозяйство недалеко от поселка Садчиковка
Крестьянская идиллия
54-летний Владимир Онищенко по образованию зооинженер, тринадцатый год держит прудовое хозяйство недалеко от поселка Садчиковка Костанайского района. Большой пруд – так называется водоем – это продолговатая, километра два с востока на запад, искусственная балка, некогда перегороженная дамбой для совхозных целей. Если грубо и точно, для водопоя животных. Тогда с рыбой не заморачивались – ловили ее в Тоболе, благо, что до него рукой подать.
Времена поменялись. Онищенко из совхозного специалиста переквалифицировался в свободолюбивого фермера, взял стогектарный участок земли. По счастливому стечению обстоятельств, из этой площади около 19 гектаров пришлось на водную гладь Большого пруда. Что сразу приходит на ум? Правильно: разбить рядом с ним огород.
Вскоре на поливном участке пошли в бурный рост картошка, помидоры, огурцы. Для полноты картины крестьянской идиллии Онищенко запустил в пруд кое-какую рыбешку. Теперь на берегах пруда, увенчанных камышом и плакучей ивой, можно было разглядеть людей с удочками. Пока однажды не наехала рыбинспекция, резонно согласно закону поинтересовавшаяся: а у вас есть документы на лов прудовой фауны? Ведь все, что не записано у вас в документах на право собственности или аренды, принадлежит государству.
Угрюмо отказался
Фермер понял. Он человек неконфликтный. Наоборот, инициативный. Он каждые пять лет продлевает с государством договор аренды. У него не только лебедь на пруду – зимой и летом тут полно и рыбаков, и просто отдыхающих. Место чудное, потому что на 90 процентов рукотворное: деревянные пирсы, беседки для компаний и, само собой, туалеты. Категорически и всесезонно запрещается мусорить, а летом раскатывать на квадроциклах, поскольку здесь не пустынный автодром.
Сейчас, говорят, правительство делает крен в сторону развития внутреннего туристического сегмента. Даже вроде бы дает кредиты на это доброе дело. Во всяком случае, Онищенко предложили рассмотреть идею.
– И ты радостно согласился? – спрашиваю я.
– Нет, я угрюмо отказался, – отвечает Владимир.
А теперь спустимся с лучезарной поверхности бытия в пучину правил, регулирующих отношения бизнеса с государством. Каждый год в соответствии с планом биомероприятий, составленных вкупе с природоохранными органами, Онищенко обязан восполнять рыбные ресурсы. Самый распространенный метод – покупаешь личинку на рыбозаводе и привозишь в свой водоем. Приживаемость мальков мизерная: из 100 тысяч где-то чуть больше трети дорастет до товарной зрелости.
Есть более дорогой, но продуктивный способ: запустить, например, карпа-годовика. Ищешь по всем весям, отдаешь деньги, загружаешь в цистерну с водой и везешь к себе верста за верстой. Каждый красавец граммов по триста. Этот будет расти как на дрожжах. К осени из водоема можно вытащить КамАЗ готовой крупной рыбы... Но не дадут. Потому что только государство в виде природоохранных контор может определять квоту вылова. Даже слегка оштрафуют за то, что ты не выполнил план по запуску мальков, которых ты купил за свои деньги, но которые в большинстве своем гарантированно, по научным нормам, сдохли почти в зародышевом возрасте.
Или вот щука. Весна, как и положено, отметала икру. Потомство продолжит полную разнообразия щучью жизнь. А взрослую рыбину можно и отловить – что ж зря корма у молоди отнимать. «Нельзя!» – строго говорят рыбозаводчику. Правила для всех одни. Ждите. Это похоже на то, что тебе подарили машину с условием, что ты можешь ездить на ней пять арендных лет только на первой скорости...
Так же и с удочкой. Путевка у Онищенко стоит тысячу тенге на сутки. Пять килограммов – госнорма вылова на человека. Что на речке Тобол, что у арендатора. Логика насчет того, что Онищенко ежегодно платит 70 тысяч тенге налогов за пруд, не считая многотысячных вложений на обустройство и поддержку водоема в его рыбохозяйственном значении, не действует. Тебе дают знать, что ты на коротком поводке. Шаг влево, шаг вправо – жди неприятностей.
Путевка на Ахмета, а ловит Асель
– Вот пошла масть – развивайте туризм, – делает полукружье по теме Онищенко. – Я рад бы встроиться в эту программу. Но вот вопрос: путевки тогда надо выписывать всем. Не понял? Объясняю. Приедет компания шесть человек. Из них только один рыбак. Но он отошел, уснул... Взяла удочку взрослая внучка. Ловит за деда и радуется. Наезжает рыбинспекция и говорит: нарушение правил – путевка выписана на фамилию Ахмета, а пользуется ею Асель с другой фамилией. В итоге два человека. Арендатор, иди сюда: почему нарушаешь правила рыбной ловли? Может, ты сбор денег ведешь по двойной бухгалтерии... Штраф! Хотя я в принципе не беру денег с маленьких детей, афганцев и пенсионеров. Путевки им даю, но денег не беру.
Онищенко отчитывается перед мчсниками, водниками, рыбниками. Была ситуация, когда паводком едва не смыло плотину. Дело в том, что поодаль от его пруда находится другой. Там тоже был хозяин. Но водоем он использовал исключительно для летнего полива. Там на случай ЧС есть задвижка для сброса избытка воды. Но про нее во время паводка «забыли». А берег у водоема плоский, как у тазика. Тазик переполнился, и вода пошла по степи в Большой пруд. Онищенко сообщил службе ЧС: вода прет так, что смоет и пруд, и накроет поселок... Все было серьезно. Приезжал замакима области.
– У меня место сброса размыло. Я написал, чтобы приехала комиссия, осмотрела водоем и определила, какие убытки налицо, и составила акт моего ущерба. Для восстановления пруда из Костаная пригнал 37-тонный бульдозер. Отдал 250 тысяч за два дня. Комиссия явилась представительная – 12 человек. Большинство молодые. У меня все готово – топосьемка, фото, видеоматериал. Говорят: мы не подпишем вам акт. Я: почему? Ответ: мы некомпетентны, потому что неспециалисты. Хорошая логика. Зачем тогда приезжали гурьбой? Они мне написали: «В бюджете денег нет. Вина третьих лиц не установлена». Каких третьих лиц, ребята? У нас третье лицо в данном случае только Аллах.
Дошли до суда
Онищенко показывает мне увесистую папку – полное собрание судебных решений, справок, заключений, ходатайств... Тоже один из этапов рыбоводческого житья-бытья.
В 2008-2009 годах ситуация дошла до суда. Суть проблемы. Дали соседу по земельному участку разрешение на откачку воды. Такое право дается только на орошаемую пашню. Сажай что хочешь и поливай. А сосед начал поливать сенокосные угодья. Это совсем другая категория земель. Кто дал отмашку соседу? Главный в области по воде – Тобол-Торгайская водная инспекция.
Хотя у нас ни в одном кодексе не написано, что возле орошаемой земли должен быть водоем. Это может быть скважина, капельное, например, орошение: минимум расхода воды при бурном росте растений. Но если даже водоем есть рядом, водники должны мониторить его приспособленность для влаголюбивых культур. Выкачайте хотя бы на треть пруд, и его водный и растительный мир погибнет. Запах гнилости, инфекция и болото – три стадии быстрого умирания.
– Сосед воду выкачал, – говорит Онищенко. – У меня случился замор – карпов по 15 кг вытаскивали. А замор потому, что вся кормовая база (растения) остались на берегу. Среда обитания рушится. По договору аренды это я обязан холить и лелеять все, что в нем плавает и растет... Я засел за письма и изучение юриспруденции. Прежде чем обращаться к адвокатам, надо самому докопаться до сути.
Есть такое понятие – сервитут. Право пользования чужим участком. Это значит, что ты от своего земучастка не можешь приблизиться к моему водоему, пока мы не заключим с тобой договор. Ведь это я плачу налог с земли и воды, на которой ты ставишь насос. А коли так, делим расходы пропорционально... А уж потом водники дают разрешение на полив.
Далее – суд. Онищенко было предложено компенсировать убытки за счет водников. Есть заключение двух судов, что они нарушили закон. Но фермер предпочел существование по формуле кота Леопольда: ребята, давайте жить дружно... Плохой мир лучше хорошей войны.
Закавыка
Но это, я бы сказал, лишь хрупкое перемирие. Условия для начала военных действий остались. В чем закавыка? Рыбная инспекция, которая дает разрешение на зарыбление, отлов и прочие биохозяйственные дела, от воды отлучена. Не ее епархия. Управление природных ресурсов, в иерархическую пирамиду которой входит рыбинспекция, тоже водой не управляет. Остается Тобол-Торгайская водная инспекция. Под ней весь водный фонд.
Что остается человеку, всерьез воспринявшему призыв заниматься рыбоводством не только ради прокорма себя и соотечественников, но и для сохранения природного биоразнообразия? Ответ на поверхности: чинить плотины, укреплять берега, зарыблять водоемы. И при этом с оглядкой. Как будто ты на этих берегах отрабатываешь срок за растрату в крупном размере по приговору народного суда...
И где же здесь полет, который нормальный?
