Он служил на подводной лодке, был участником четырех дальних походов в Атлантику. А потом судьба из-под воды забросила Александра АДРОВА в небо.
По три месяца не всплывали
«Наверное, мне повезло в этой жизни! Хотя бы в том плане, что довелось служить в двух видах вооруженных сил. Из них шесть лет на Северном флоте в городе Гаджиево. Сегодня это лучшая база военно-морского флота России. Я ходил в дальние плавания на атомных подводных лодках, служил в третьем дивизионе живучести, который обеспечивает все системы жизнеобеспечения подлодки – аварийные выходы, системы гидравлики. Был участником четырех дальних плаваний. Мы ходили в Атлантику. И, бывало, по три месяца не всплывали», – рассказывает наш герой.
В армию Александра Адрова призвали в 1977 году. Кстати, в то время многие костанайцы служили на Северном флоте, а некоторые прижились в тех краях и остались. В Гаджиево Адров впервые увидел атомную подлодку и почувствовал всю красоту и силу океана. В подробности он не вдается, никакой конкретики о том, чем же они занимались в тех походах. Военный, он всегда военный.
Из моря в облака
А потом судьба забросила в небо. Он служил в отдельном полку транспортной авиации ВВС России, который базировался на аэродроме Костаная.
– Наш полк занимался поиском и спасением космонавтов, эвакуацией приземлившихся спутников, – рассказывает Александр Николаевич. – Тогда-то я и стал прыгать, хотя до этого парашют видел только на картинке. Первый прыжок помню, как сейчас. На календаре 14 января 1984 года. Мне немного не спалось ночью, все проигрывал каждое действие. Особой тревоги не было, разве что небольшое волнение перед неизвестным. Люди ведь не способны летать, а тут попробовал, пусть и с парашютом, и получилось. Хотелось сразу же сделать еще один прыжок, но когда человек прыгает впервые, ему положен только один раз. А потом уже можно и по два.
Прыгали днем и ночью, зимой и летом, на воду и в лес... В разных условиях. И должны были быть готовы в любой момент сорваться с места и лететь спасать людей, которые попали в беду.
– Не так давно был случай, когда неудачно взлетели космонавты с «Байконура». Сработала система аварийного спасения, и они улетели за несколько десятков километров на спускаемом аппарате. Первыми на помощь им пришли ребята, которые занимаются тем же, что и мы когда-то, – говорит Александр. – На моей практике такого не случалось, но мы всегда были готовы. За это спасибо наставникам, профессионалам и фанатам своего дела. Моему командиру Валерию Логинову, который сейчас живет в Самаре. У нас в отряде было восемь мастеров спорта СССР по парашютному спорту, многие имели первый разряд, в том числе и я.
В книжке инструктора парашютно-десантной подготовки у Адрова записано 716 прыжков. На самом деле их больше восьмисот, не все записывал. Прыгал он и с 2,5 и с 4-километровой высоты. Ночные прыжки, говорит, были самыми сложными. Когда отделяешься от борта самолета и нужно в темноте разглядеть всех парашютистов, чтобы не сойтись куполами. Для этого у каждого с собой фонарик.
Тревога за тех, кто на земле
Пока плавал и прыгал, на земле Адрова всегда ждали родные. Служил в Гаджиево – родители, в Костанае – жена и дочь.
– Ко всему привыкают, и к расставаниям тоже, – говорит Александр Николаевич. – Уходя в море, мы писали кратко: «Убываю в командировку». Родители уже понимали, что надолго. Знаете, наверное, подводники больше переживают за тех, кто остается на берегу. Никто ведь не знает, что может случиться с ними, а в этот момент нас не будет рядом. Когда прыгал с парашютом, думаю, родные гордились. Ведь у нас были и показательные выступления. Помню, как на Дне города в Костанае кружили и потом приземлялись на Центральный стадион.
– О чем думаете в небе?
– Когда взлетаешь, имея за плечами определенный опыт, за прыжок сильно не переживаешь. Только когда открывается люк самолета, начинаешь прокручивать и считать в уме: 121, 122, 123, кольцо... Начинающие проговаривают это вслух. Ну а что в небе? Там просто наслаждаешься. Бывает, если прыгаешь без очков, то и слезу выбивает. Смотришь на землю, на эти красоты, на людей и думаешь: «Ребята, вам не повезло так, как нам!»
– У парашютистов есть суеверия?
– Многие люди, которые связаны с экстримом, суеверны. Кто-то может вообще не смеяться, концентрируется так, что в один момент кажется, что если он немного улыбнется, то что-то пойдет наперекосяк. Кто-то, наоборот, в самолете ведет себя эмоционально, рассказывает анекдоты. Еще у парашютистов принято праздновать юбилейные прыжки. Однажды моего друга очень необычно поздравили с пятисотым прыжком. Снизу это выглядело, наверное, очень странно: летит парашютист, а к нему по очереди подлетают девушки-парашютистки и тут же улетают. Они просто целовали его в щеку! Вот такое приятное посвящение.
– А высоты вы не боитесь? Некоторые ведь прыгают наперекор этому страху, клин клином…
– Боязнь – это слишком громко сказано. Волнение перед высотой есть всегда. У меня много друзей, у которых уже тысячи прыжков, они прыгают всю жизнь, и знаю, что каждый раз волнуются. Мне в этом году уже 60 лет будет. А крайний раз я прыгал пять лет назад. Не для себя, а чтобы показать воспитанникам: прыгать можно в любом возрасте. Ребята у нас, кстати, способные. Стоящая нам замена.
Не просто парашютисты
Это Александр Николаевич про воспитанников военно-патриотического клуба «Сармат», который действует на базе Костанайского экономического колледжа Казпотребсоюза. Адров в колледже работает 13 лет. Он подготовил 350 парашютистов, которые совершили 526 прыжков. Ребят в его клубе учат прыгать с парашютом, укладывать его.
– Рустам, Чингиз, Дима, Сергей, Гульден, Лиза, Катя... Их всех не перечислить. Мне нравится возиться с ними, лепить из них достойных людей, наблюдать, как они становятся профессионалами, – говорит Адров. – Наши ребята не просто парашютисты. Есть такая поэтическая фраза: «Кто хоть однажды был крылатым, прописан в небе навсегда». Большинство ребят, которые занимаются в ВПК, тянутся друг за другом и хорошо учатся.
Прошлой осенью четырех его воспитанников призвали в армию. Один по здоровью не попал в десантники и служит в мотострелковых войсках, а трое, как и планировали, в ДШБ (десантно-штурмовая бригада).
– Если честно, то никогда не думал, что буду учить детей, – признается Александр Адров. – Я на пенсию ушел рано, в 33 года. У подводников год за два идет, а у парашютистов – год за полтора. Думал, где себя применить. Предлагали идти в охрану, но это не мое. Мне надо двигаться все время. Тем более что было желание передать свой опыт мальчишкам и девчонкам.
– Кому можно прыгать с парашютом?
– Всем, у кого крепкое здоровье и есть желание пощекотать свои нервы, убедиться в своих возможностях.
– Бывало такое, когда уже в самолете, на высоте, кто-то отказывался прыгать?
– Однажды была такая история, когда мы приехали в аэроклуб, и я наблюдал за теми, кто в воздухе. По правилам на борт самолета заходит всегда десять парашютистов, а отделяются пятерками. Стою на земле, считаю: раз, два, три, четыре, пять. Вторую пятерку считаю – раз, два, три, четыре... а пятого нет. Я уже понял, что кто-то отказался. Так и было. Самолет приземляется, выходит парень с поникшей головой. Через какое-то время он снова пробует и снова спускается с поникшей головой. Никто не смеется в таких случаях. Он просто не смог преодолеть страх.
С Адровым учатся прыгать с парашютом не только воспитанники клуба, но и обычные костанайцы. На прыжки выезжают в российский аэроклуб города Куртамыш, там новичкам разрешают подниматься на высоту не более тысячи метров. Стоит это удовольствие две тысячи рублей. Сейчас, когда еще лежит снег, говорит Александр Николаевич, прыгать лучше всего. Приземление благодаря снежному покрову будет безопаснее. Снег простит хотя бы часть ошибок.
Марина ПЕРВУХИНА
Фото Сергея МИРОНОВА
