О том, как наши землячки ищут свое женское счастье.
Индийские каникулы
Елена намного моложе меня, но так уж сложилось, что, познакомившись на Гоа, мы вернулись в Костанай больше чем друзьями. Я знал, что она активно готовится к переселению в один из уральских городов России, где ее ждала высокооплачиваемая должность начальника валютного отдела. После ее отъезда наши отношения соскользнули с небес на землю по плавной глиссаде, перейдя в плоскость электронной переписки. Обычно это тот случай, когда живые цветы превращаются в гербарий, забытый между страницами прочитанной книги.
Но была какая-то нить обоюдного интереса, которая удерживала нас на протяжении последующего десятка лет. Елена много ездила за границу, и я, похоже, был у нее самым близким слушателем, а также зрителем ее фото и видео.
Свидание в Таллине
Его звали Лука. Высокий, лет 30-32, в черной кожаной косухе, с тонким длинным носом на продолговатом лице, он выглядел как киношный член сицилийской мафии. То есть выигрышно. Они познакомились летом в Вероне. Обменявшись телефонами, наметили встречу в эстонском Таллине.
Была зима, и слякотный Таллин, насколько я помню еще с советских лет, в это время не самое лучшее место для отпуска. Но, судя по фотографиям, Лена была счастлива. Она типичная славянка с широко открытыми голубыми глазами на чистом до розовой прозрачности лице, с искрящейся новогодней улыбкой, а Лука, стоящий позади нее, на контрасте, как фон: черное полупальто, черные очки-капли, смолистые черные волосы, закрывающие лоб...
Между первым сообщением Лены и вторым прошло не более четырех дней. Пришло письмо без привычной дюжины фотографий. «В общем, не тот сценарий, который я написала в своих ожиданиях для двоих. Красавчик сам себя хочет. Сказал, что все женщины умирают от желания выйти за него замуж. И меня спросил: ты хочешь за меня замуж? Я замялась, промямлила, что пока нет, то да се... И тут приносят счет за ужин. Мой итальянец типа обиделся, что я не оценила его самооценку, и говорит: раз нет, значит, тогда и плати.
Его логика исходила из того, что раз он купил мне билеты и гостиницу оплатил, то я должна была накормить его ужином... Ну, без проблем, накормила. А на следующий день, когда после ланча принесли счет, он спрашивает меня: «Ну кто будет платить, ты или я?». Само собой, вопрос был риторическим – счастье платить выпало опять мне. Осадочек остался.
Еще момент был, ему понравились мои очки с голубыми стеклами, он их забрал у меня и носил. Они дешевые, я купила их на пляже в Италии, 8 евро... Когда расставались, он сделал вид, будто забыл, что у него на носу.
Потом начал мне показывать некую Ольгу из Москвы, с которой он переписывался одновременно со мной и решил все-таки встретиться со мной. Начал ее мне расхваливать, мол, такая женщина... Два вечера я слушала, а потом спросила: если, блин, она такая вся офигенная, то почему я сейчас в Таллине, а не она? Пропустил мимо ушей, а вскоре, поймав высокую волну, на экстазе говорит: «Хочу в следующий раз пригласить тебя в Вильнюс!». Невероятная тяга у итальянцев к сырой Прибалтике. Ну я ему: может, Ольга и поедет...
Почему я повелась на всю эту убогость любовного бытия? Я смирилась с тем, что мне готовы давать, не беря во внимание собственные желания. Гормоны, знаете ли, не шутка. Но даже при них хочется не просто секса, а человеческого тепла, тактильной близости, нежности. Страсть пробуждается в женщине тогда, когда появляется объект желания. Но правда – жесткая штука. И на какой-то момент я это забыла».
Кольцо с бриллиантом
Шло время. Мы регулярно обменивались впечатлениями о путешествиях, о каких-то житейских событиях. Иметь собеседника, которому можно написать в любой момент из любой точки мира, искренне поделившись наболевшим, это все-таки стоит хорошего. Говорят же, что самое тяжкое одиночество – в толпе.
И вдруг сообщение не из привычного ряда:
«Его зовут Джованни, 52 года. Два раза был женат, есть дети, сейчас в разводе. Хочет снова семью и детей. Живет в Турине, имеет свою врачебную клинику. Все началось с Instagram. Написал, что ему нужна русская жена. Есть в нашем общении что-то по-настоящему теплое. Прошло совсем не много времени, как комментарии перешли в личные сообщения, а сообщения – в ежедневные телефонные звонки. Я на подъеме. Химия между нами все-таки достаточно сильная, чтобы ее игнорировать. Работы много, но учу итальянский, дважды в неделю ко мне приходит репетитор, это не считая курсов. Доктор занимается покупкой дома, а после займется ремонтом. Все очень серьезно. Уже думали с ним, как мой «Лексус» отсюда перегнать в Италию... Моя цель сейчас – пройти международный экзамен по языку, чтобы получить сертификат для житья-бытья, ну и для работы по месту жительства, возможно».
Дальше – больше. «Джованни приезжал в ноябре на мой день рождения. Подарил кольцо с бриллиантом. Я сдала экзамен, у меня самый высокий балл среди одногруппников. Руководитель школы говорит, что это впервые. Приятно, черт возьми!
В городе выступал Аль Бано. По-прежнему симпатяга. Я купила его книгу и перекинулась с ним парой фраз».
К тексту шла фотография улыбающихся Аль Бано, Елены и листа книги с авторской подписью и пожеланиями вечной любви. Жизнь, похоже, обретала форму рамочки с сердечком.
Интернет между нами умолк на целый месяц. Открылся он так:
«В моей жизни нет больше итальянца. Мы съездили на море, он уже при встрече был в какой-то легкой депрессии. Все не так: солнечная погода, голубое небо, легкий бриз, но ему очень душно, ветер. В первый день встретились в Милане с моей подругой, она там живет уже много лет. Он ей не понравился, сказала, что темный, закрытый человек.
По возвращении, спустя неделю, получаю от него письмо. Начинает с рассуждений насчет того, что, видимо, в моей жизни наступил период, когда мне любой ценой надо уехать и найти заграничного мужчину. Я впала в ступор. О чем он? Я искренне хотела дождаться мужчину, для которого бы стала частью его жизни. Который был бы готов эмоционально вкладываться в меня. Все остальное у меня было: отличная должность, независимость, деньги, прекрасное окружение.
Потом он переходит на себя, любимого. Что у него пока финансовые трудности – покупка дома, машины, кредит – он не в состоянии дать мне то, чего я хочу – семью, ребенка. Он опасается, имея за плечами два брака и четверых детей, ошибиться снова, а потому-то не может в таких условиях держать меня при себе...
Я очень переживала, была неделю на успокоительных, происшедшее было неожиданным, нелогичным, ведь ничего не предвещало такого конца. Да еще так сказал обидно, будто я хочу любой ценой уехать за границу.
А пару дней назад приходит мне на телефон фото некоей женщины и -Buona notte my dear Andrea! Он якобы по ошибке скинул мне скриншот переписки с какой-то бабой. Я ему пишу: и это мне? Он в ответ: извини, недосмотрел... Врет. Может, надеялся, что я, увидев, какой он мужик нарасхват, попрошу возобновить отношения? А что, кружить с женщиной приятной наружности, чем плохо? Это ж не детей сопливых вместе выращивать. Сейчас уже третья неделя пошла, чуть полегче, спасает работа».
Скрип двери
Что я мог написать в ответ? Что этот Джованни, или подобный ему, будет лезть к тебе еще не единожды: ему нужна аудитория. Он будет еще сто раз извиняться, провоцировать тебя на откровенность, где главное для него – услышать, как ты переживаешь разлуку, что он тебе по-прежнему мил... Это ему для самолюбования. Он в том возрасте, когда постоянно необходимо утверждаться в своей лучезарности в луже твоих слез и сожалений. Поел, попил, посмотрел в комфорте чужую страну – жизнь прекрасна! Он не собирался брать тебя в жены.
Забудь. Этот Марчелло будет еще трепыхаться, но смотри на него глазами мертвой рыбы. Он бесполезный. Он – как скрип двери.
Я написал и подумал: женщине нужны другие слова. Не эти. Она до последнего будет ждать, что кто-то когда-то непременно произнесет: милая, выходи за меня замуж!
Анатолий ЕРМОЛОВИЧ
Рисунок Владимира БЕРЗКИНА
