В жизни, как в кино: есть сценарий, действующие лица и приятные ожидания, что все это сработает, как и было задумано...
Итак, действующие лица: Игорь Назаренко, председатель Карабалыкского охотобщества, егеря Владимир Велин, Юрий Коваленко, охотники-помощники Александр Гайслер и Олег Мирудь. Всем в пределах 45-50 лет, все роста под два метра, за исключением Владимира Владимировича Велина, которого зовут Президентом – за сходство с Путиным и интеллигентную манеру выражаться. Ну и еще Офицер, могучей комплекции воин и не меньшей застенчивости: попросил не называть его фамилии.
Место действия – 586 тыс. гектаров лесостепи с буераками. Смесь высокой сухой травы, жесткого камыша, худого березняка со смертельно опасными для колес и картера пнями – все это называется охотугодьями. Дорог здесь никогда не может быть в принципе – только колеи, непролазные в дождь, снег и тряские во все остальное время года. Иногда в ландшафт вкрадываются серые поля неубранного рапса и подсолнечника. Если в такие забежит зверь, оттуда его уже не выкуришь.
А приехали мы сюда по благому делу: у Офицера заканчивался срок действия лицензии охоты на косулю. 30 тыс. тенге, уплаченные за нее, требовали решительных действий.
Спешиваемся. Народ достает оружие. Я – фотоаппарат. Солнце то слепит в глаза, то прячется за тяжелыми снеговыми тучами. На капоте выстилается скромный дорожный харч: чай в термосе, холодная курица, затвердевший от холода хлеб. Мужики подтрунивают друг над другом, внося в походное бытие живописное разнообразие охотничьего фольклора и ненормативной лексики – получается гремучий коктейль жизнеутверждающего юмора.
Любой алкоголь рядом с ним по своему физиологическому воздействию— бледная тень. А вот окружающий мир представлен сплошным гербарием – ничего живого: ни паучка, ни зеленой тростинки. Белобокая сорока, увенчавшая близстоящее дерево, не в счет: мне иногда кажется, что это трескучее создание с глазками-буравчиками с момента сотворения мира сама себя назначила смотрящим за всем. Ты только ногу занес на звериную тропу, а она уже орет на всю округу о твоем присутствии.
Наша «звериная тропа» представляла собой низкорослый кустарник, увенчанный посредине корявым осинником. Этакий непролазный остров, рождающий в мозгу охотника картинки невероятного сборища всякого рода зверья: тут тебе и кабаны, и косули, и лисы с зайцами... Тебя только не хватало.
Скованные мыслью о неминуемой добыче, мы широкой линией, как белогвардейцы в фильме «Чапаев», двинулись на этот остров сокровищ. С детским румянцем во все щеки вышагивал Саша Гайслер, агроном по должности, тихо и беззлобно ругаясь на колдобины. Игорь Назаренко, наш главнокомандующий, шел поодаль, сканируя с высоты своих охотоведческих знаний обстановку на нынешнем театре военных действий. Бывший бригадир наладчиков на Тогузакском механическом заводе, после краха предприятия вынужден был восемь лет жить за счет ловли рыбы. Последние десять лет возглавляет Карабалыкское охотобщество, по-прежнему оставаясь легким на подъем и неисправимым оптимистом. Олег Мирудь, владелец объемного и вездеходного «Патриота», бережно держал во рту сигарету, а в руках пятизарядку. Выражение лица: будто за многие годы охотничества он так и не решил, что здесь главное – сигарета или ружье.
Я сидел в засаде в трех метрах от него, и когда справа от меня послышался треск сухой травы, а через секунду оттуда выскочила косуля, в простонародье именуемая козой, Олег, похоже, с неохотой расстался с сигаретой и стал стрелять. Животное грациозно показало нам свой пушистый белый зад и удалилось по- английски – не попрощавшись.
Стало смеркаться. Толку от фотоаппарата никакого. Мужики остаются, а я обратную дорогу отслеживаю по навигатору – чтобы не заплутаться, надо не один годочек побегать по этим пампасам. Для таких как я, наезжих, охота здесь – маленькое четырехчасовое приключение. Может, поэтому у большинства из нас складывается впечатление, будто егерство – подарок судьбы. Чистый воздух, положительные эмоции, физическая встряска...
Ничего подобного. Коз на привязи в охотугодьях не держат. Поэтому если клиент купил лицензию, будь любезен помоги ему добыть трофей. Так происходит и с наезжими немцами-европейцами, так и с нашими. Пешим ходом егерь наматывает километр за километром. За эту обыденную рутину денег не платят.
Когда охотников нет, есть служебная обязанность обустраивать зимние кормушки для косуль – заготавливать веточный корм, разбрасывать соль, в конце концов, беречь живность от браконьеров. Любые охотугодья, где замечена косуля, становятся местом, намазанным медом для любителей дармовщины.
В Карабалыкском регионе сибирская косуля держится стабильно. И это не подарок природы, а прямое следствие природоохранных мероприятий. Здесь даже у людей из маленьких деревушек рефлекс на чужих срабатывает мгновенно. Позвонят или сообщат по цепочке через узун кулак, что в переводе с казахского означает «длинное ухо». Срабатывает этот древний инструмент порой намного эффективней электроники.
Борзеют же в охотугодъях по-прежнему те, кому плюй в глаза, а им все божья роса – «чиновники в законе». Чванство и уверенность в безнаказанности прет через край. Приравнять бы такое поведение к коррупции, глядишь, поумерили бы пыл.
