Корреспонденты «КН» побывали в самой южной точке области. Три дня на колесах, около тысячи км по труднопроходимым дорогам, масса впечатлений. Этот репортаж открывает серию публикаций о фантастических торгайских землях и их обитателях.
Небо Лондона
Дорогу изредка перебегают зурманы (большие суслики), степные орлы ловят струи ветра и лениво планируют. Бескрайнее травяное море за окнами машины. Волны ковыля, позлащенного заходящим солнцем, нашептывают древние напевы. В приоткрытые окна упруго и мягко бьет ветер, наполняя машину терпким горьковатым ароматом прокаленной солнцем полыни.
Трясет и подбрасывает – дорога сложная. Мы в пути с раннего утра. Впереди пылит машина-проводник, в ней сотрудники Ассоциации сохранения биоразнообразия Казахстана (АСБК). Они ведут нас к первой локации – Центру реинтродукции (возвращения в среду) куланов. Без провожатого в степных дорогах не разобраться. Похоже на квест.
Следуем через резерват «Алтын Дала», мимо реки Улы Жыланшык. Темнеет. Прибываем к новенькому домику – его выстроили в 2014 году. Это офис Центра реинтродукции. У дома большая солнечная батарея. Сотрудники АСБК Альберт Салемгареев и Александр Путилин разгружают багаж. Они привезли продуты для смотрителей, которые живут здесь постоянно, ведут журнал наблюдений за животными. Работать уже темно, планируем завтрашний день.
Наша задача – увидеть куланов, проехать туристическими тропами экопарка, отправиться по следам сайги, которая базируется в Джангельдинском районе уже около месяца... План составлен. Можно посмотреть на звёзды. Они в Торгае невероятные – огромные, яркие. В городе таких не увидишь.
– Здесь в прошлом году над проектом «Темные города» работал французский фотограф Тьери Коэн, – рассказывает Альберт Салемгареев. – Он хотел, чтобы люди представили, как бы выглядело ночное небо в больших городах, если бы там погасли все огни. Фотографировал один участок неба в городе, а потом его же в степи. Сопоставлял. К нам приезжал, чтобы сфотографировать небо для Лондона.
Альберт говорит, что иностранцы в этих местах бывают чаще, чем жители области. Сотрудники иностранных природоохранных объединений, фотографы, журналисты мировых каналов – BBC, Дойче Велле. Снимают фильмы о куланах и сайге.
Солнечный парашют
5.45. Восход солнца. Поют жаворонки. Вижу их первый раз. Слышу тоже. Мы в большом корале (загоне), где находятся куланы. Территория двести с лишним гектаров огорожена. За куланами, которых привозят сюда из национального парка «Алтын-Эмель» Алматинской области, сначала полгода наблюдают, смотрят, как они осваиваются, только потом выпускают на волю.
Альберт Салемгареев – руководитель Центра реинтродукции. Он рассказывает, что куланы занесены в Красную книгу. Раньше они жили на территории Казахстана, но исчезли в начале прошлого века. Восстанавливать популяцию начали в 1953 году, завезли их из заповедника Туркменистана. Сейчас в Казахстане четыре локации, в которых обитают животные. Всего их около пяти тысяч. Наш Центр реинтродукции пока экспериментальный (подробнее о нем и о куланах – в ближайших номерах «КН»).
В первый раз сюда доставили девять куланов, их уже выпустили. В прошлом году прибыла вторая партия. В ней два кулана – самец и самка. Пока мы разговариваем, фотокор методично подбирается к парочке грациозных полуосликов-полулошадей. Делает шаг, замирает. И еще раз. Куланы дикие животные. Близко не подпускают.
Альберт по пути проверяет фотоловушки, которые фиксируют передвижение животных. Впереди много работы: нужно запустить беспилотник.
– Подбрось!
Александр Путилин подкидывает вверх травинку. Не забавы ради – так определяют направление ветра. Беспилотник запускает катапульта. Нужно установить её так, чтобы аппарат взлетал против ветра – поток воздуха поможет быстрее встать на крыло. Мультикоптер собирают минут двадцать. Проверяют и складывают парашют (для приземления), ставят крылья. Подключают к ноутбуку, проверяют, реагирует ли аппарат на управление. Альберт Салемгареев задает параметры. Задача – сделать ортофотоплан местности, территории, на которой находятся куланы.
Всё собрано, проверено, Александр оттягивает катапульту по максимуму, отпускает. Беспилотник взмывает ввысь. Превращается в птицу – высота 200 метров, с земли его почти не видно. Час и десять минут – время, заданное для съемки. Солнце печет, мы укрываемся в тени машины. Операция проведена успешно: оранжевый солнечный парашют раскрывается в белесом небе, аппарат на земле. Его собирают. Беспилотнику придется еще поработать – из Торгая сотрудники АСБК едут в Актюбинскую область, отслеживать миграцию сайги и куланов, которые уже выпущены в дикую природу. На них ошейники, которые дают сигнал.
Марсианские чинки
Зеленые и желтые полосы, прожилки белого – мы едем по территории экопарка «Алты Сай». Уже на машинах сотрудников АСБК. Для поездок по этой местности нужны внедорожники, редакционная «Нива» не пройдет.
Ландшафт меняется. У реки участок, поросший цветущей джидой. Медовый аромат кружит голову, в серебристой роще попадаются изящные кусты тамариска с фиолетовыми свечами цветов. Это единственная растительность в степи. Оазис заканчивается быстро, и снова мелькают цветные полосы за окном машины: зеленый, желтый, белый...
– Сай – это русло, овраг, – говорит директор экопарка Алексей Тимошенко. – Шесть русел, шесть направлений – так примерно можно перевести название. Реки, озера, степи, пески, чинки и соры – обширные солончаки. Все это есть на территории экопарка. Ну еще и созвучно со словом «сайга».
Алексей объясняет, что официально в Казахстане нет статуса «экопарк». И можно сказать, что «Алты Сай» – первый в своем роде. В 2009 году АСБК закрепила за собой два охотничьих хозяйства – «Алтыбай» и «Сага». Три года назад изменили профиль, отказались от охоты на этих территориях, переориентировались на туризм. И поэтому убрали название «охотничье хозяйство», чтобы не смущать зарубежных туристов, партнеров АСБК. Тропы еще обустраивают. Но туристы уже приезжают. Из Швейцарии, Англии, Германии, Японии, Китая.
– Народ голодный до девственной природы, – говорит Алексей. – Артифишл (artificial – искусственный) всем надоел. Каждый здесь своё находит. Бёрдвотчеры (люди, которые фотографируют птиц, наблюдают за ними. – Прим. авт.) приезжают на озера. У нас тут и пеликаны, и фламинго. Много краснокнижных птиц.
Маршруты организуют сообразно желаниям туристов. Кто-то мечтает об экстремальной езде – пожалуйста, территория позволяет. Кто-то приезжает, чтобы посмотреть на сайгу. А кто-то просто проходит по всем тропам, впитывая первозданность сухой и влажной степи, полупустынных территорий, солончаков, такыров, озер и рек. На рыбалку тоже приезжают – в реке Улы Жыланшык водятся пудовые щуки.
Гостиниц на территории, конечно, нет. Но тут опять же по желанию клиента могут хоть юрту поставить, хоть палатку организовать со спальниками и карематами. Могут и в домике егеря устроить ночевать. Не за комфортом сюда едут, а за тем, чтобы прикоснуться к нетронутой, девственной природе, почувствовать силу мест с вековой историей, не тронутых цивилизацией.
Алексей рассказывает, что приезжали к ним как-то голландцы, так те вообще отказались от палатки, спальники прямо на земле устроили. И спали под звездным небом.
– Не оставляем идею просвещения местного населения, – говорит наш гид. – В 2018 году летом был организован эколагерь для детей из ближайших сел. В чинках. Они даже не знали, что у нас есть такая красота. Вот подождите, вы сейчас увидите! Тут у каждого фантазия разыгрывается! У нас там есть уступы, которые мы называем Каменный нос, Горилла, Сфинкс, Черепаха. Интереснейший ландшафт!
Чинки (ударение на первое И) – это обрывистые уступы, приподнятые участки поверхности. Так их называют только в Средней Азии. Наконец мы доезжаем до них. Восторгу нет предела: просто марсианский пейзаж! Причудливые уступы вздымаются ввысь, дрожат в раскаленном мареве. Земля внизу белая, твердая. Но стоит взобраться, и под ногой пружинит растрескавшийся такыр, похожий на кожу слона. Сами чинки из известковых пород, мягкие. На них поблескивают кристаллы кварца – словно звезды под ногами. Сказочный пейзаж. Фантастический. «Я же говорил, каждый здесь свое видит», – улыбается Алексей.
К чинкам подъезжают егери, которые работают в этом экопарке. Всего их двенадцать, вместе с директором. Они знают здесь каждый уголок. Егери собираются, потому что мы едем наблюдать за сайгой. Они каждый день отслеживают ее перемещение.
Чебыши и калушата
Сайгаки очень забавно бегают. Наклоняют голову низко, будто собака, идущая по следу. Бежит, бежит, потом обязательно подскочит, будто осматривается. И снова бежит. Они развивают скорость до 60 километров в час. Подойти близко не получается. Но у Алексея Тимошенко есть смотровая труба-телескоп. И цейсовский бинокль. В трубе видно, как разбегаются изящные золотисто-песочные горбоносые копытные.
– Сейчас период, когда самцы возвращаются, начинают разбивать общее стадо на группы, – говорит Алексей Тимошенко. – До этого самки и чебыши паслись здесь в низине все вместе.
Чебыши – это детеныши сайги. Окот проходит в начале мая. Именно в этот момент можно подойти к сайге поближе, сфотографировать. И в этот момент сайга группируется. «У нас стояло до 50 тысяч особей, – говорит Алексей. – Сейчас часть мигрирует в сторону Актюбинской области».
Мы проезжаем 60 километров в одну сторону, затем обратно другой дорогой. За это время нам попадается около сотни сайгаков. Егери переговариваются по рации, сообщают друг другу количество, куда двигаются – фиксируют и отслеживают. Чаще самки и чебыши. Реже самцы – они заметны по длинным рогам, которые делают сайгу привлекательной добычей для браконьеров.
В кустах недалеко от дороги притаился чебыш. Его почти не видно – татарник и морковник хорошо маскируют животное. Малыш прихрамывает, наверное, повредил ногу. Стадо убежало. Но через время, когда мы уже следуем обратно, за ним возвращается мать.
Темнеет. Ковыль поблескивает в закатном безветрии. Алексей останавливается: «Хотите посмотреть птенцов степного орла?». Подходим к гнезду. Орлы-родители отлетают в сторону. Алексей говорит, что степной орел – единственная птица, которая не защищает птенцов. Остальные орлы пикируют, нападают, а эти нет.
В гнезде разевают клювы орлята. У одного из них клюв облеплен остатками мяса. Возле гнезда Алексей находит остатки добычи – скелет корсака. И эти птицы, которые могут поймать корсака, не защищают птенцов?! Когда мы отходим, они возвращаются – ждали поблизости. «Видели, какие калушата?» – Алексей улыбается. Он так называет всех птенцов. Слово хорошее.
Мы следуем в село имени Ахмета Байтурсынова – самую южную точку региона. Оно на границе с Карагандинской и Актюбинской областями. Последний раз выходим из машины: фотокор снимает закат. А я с неизъяснимым блаженством вдыхаю терпкий степной воздух, чувствую, как расширяется вселенная. «Иногда надо протирать звёзды», – подарил мне метафору коллега, которому я рассказывала о поездке. Именно так. Я протерла свои звёзды в торгайских степях. И они стали ярче.
